Я снова ловлю устремлённый на Остина взгляд Хейли. Она выдает мне нервную улыбку. Как будто мне надо напоминать, что Остин занят.
Я смотрю на Остина из-под полуопущенных ресниц.
— Мне надо идти.
На секунду его глаза кажутся почти чёрными. Однако всё проходит так быстро, что я не могу сказать наверняка. Я делаю ещё один шаг вперёд, и всё повторяется. Его глаза темнеют, радужная оболочка почти исчезает.
— Останься, — говорит он. Слово, словно якорь, тащит меня за собой с такой силой, что у меня напрочь исчезает надежда выплыть обратно на поверхность.
Моё сердце барабанит в ритме стаккато, умоляя остаться с ним. Проклятье, уговаривая пойти с ним. Быть с ним. Требуется вся сила, чтобы отвести глаза. Я перевожу взгляд на Хейли. Она всё ещё смотрит, накручивая прядь на палец.
— Не могу. — Я запинаюсь, не рискуя встретиться с Остином взглядом.
— Не можешь или не хочешь?
Конечно, могу. Так просто быть с Остином. Не только потому, что он восхитителен и говорит с акцентом, придающим ему дьявольского романтизма, но эти моменты не болезненны. Просто он может оказаться единственном парнем в мире, который посмотрел на меня, и ему понравилось увиденное. Поэтому с ним должно быть определённо что-то не так.
Я не доверяю себе, не уверена, что смогу противостоять ему во второй раз, поэтому просто отворачиваюсь и выхожу. Мне необходимо убежать. Я отправляю смску Кристи. Через пару минут смотрю на экран и прописываю ещё одну, большими буквами.
Оглядываюсь на магазин и ловлю взгляд Остина, устремлённый на меня. Его улыбка притягивает, словно магнит. Моя рука оказывается на двери, прежде чем я осознаю что делаю. Я отворачиваюсь и почти пробегаю через всю стоянку.
Словно призрак, я прохожу мимо группки у внедорожника Блэйка. Блэйк ни разу не поднимает взгляд, при том что я осознанно прохожу достаточно близко, вторгаясь в его личное пространство. Значит, моя теория не совсем загублена. Этот факт немного успокаивает, хотя сердце разрывается от боли.
В конце концов, я оказываюсь в парке на другой стороне стоянки, в том направлении, где скрылись Кристи и Джона. Я сворачиваю по тропинке к пруду в центре. Вдоль дорожки установлено небольшое освещение, но вокруг темней, чем на автостоянке.
Никаких признаков присутствия Кристи, только изредка раздаётся стрекотание сверчков и мои шаги. Ледяной ветер обдувает затылок, отчего по руке ползут мурашки. Жуткое ощущенье холода как при обмороке. Вспышка серебристого света. Нет, нет, только не это. Я потираю руки, всеми силами отгоняя прилив страха перед грядущим.
— Бриана, — раздаётся за спиной голос Блэйка.
Я сдерживаю крик и оборачиваюсь. Он стоит подле меня, хотя я и не слышала, как он приблизился.
— Боже! Ты меня напугал. Откуда ты взялся?
Я качаю головой. Всё кажется нормальным. Блэйк стоит на дорожке, засунув руки в карманы.
Он наклоняют голову, словно не веря, насколько я по-разному выгляжу, когда его мозги не отуманены алкоголем. Это подтверждает мою теорию: побрызгав волосы ванильными духами, Хейли замаскировала мой недостаток феромонов. Прибавим сюда факт, что Блэйк и Остин оба приложились к бутылке. Вот оно, единственное объяснение произошедшего. Может, Остин что-то выпил, прежде чем пришёл в «Магик Бинс».
Блэйк пялится на землю.
— Я надеялся, что мы можем поговорить.
— Теперь ты хочешь поговорить? Что стряслось? Твоё свидание с грудастыми близняшками провалилось?
Он смеётся.
— Ты о Сиерре и Кендри? Думаешь, я был бы не прочь свалить от их глупой болтовни?
— Так это теперь называется? Болтовня?
— Если «болтовня» по-прежнему означает неофициальную беседу с сокурсницами, то да. — Когда становится ясно, что я не собираюсь комментировать это замечание, он продолжает: — Я приехал увидеть не их, а тебя.
Я хочу ему верить. Не должна, но пытаюсь.
— Правда. Вот почему ты меня полностью игнорируешь и общаешься с сестрёнками-стриптизершами. Теперь всё ясно!
Я ухожу.
Блэйк идёт следом, длинными шагами он легко поспевает за моими поспешными. Мы подходим к подстриженной траве на краю пруда. Тяжело дышать от осознания, что он на меня смотрит.
— Ты планируешь рассказать мне, как это делаешь? — спрашивает Блэйк
Этим замечанием он меня ставит в тупик.
— Что делаю?
— Прячешься.
— Я стою прямо перед тобой.
Он качает головой.
— Такое чувство, что ты одновременно здесь и не здесь. Я не могу это объяснить. Это гениально. Я никогда бы не догадался, если бы ты не перестала прятаться.
— Перестала?
— Вчера, когда зашла на кухню. Не эта тень, а ТЫ. Слава богу, я научился управлять своими порывами. Если бы я встретил тебя год назад, не знаю, чтобы сделал.
Выражение его лица стало смертельно серьёзное.
— Не очень хочу тебя разуверять, но мы встречались год назад. И я ничего не делала. Была точно такой же.
«Что означает, ты шизофреник», — чуть не добавляю я.
— Не вини других, если выпил лишнего.
На его губах появляется неторопливая кривая усмешка, отчего сердце чуть не замирает в груди. Я не могу предотвратить последовавшее неконтролируемое ощущенье, чувство парения от идеального химического коктейля эндорфинов и адреналина. Не могу допустить мысли, что эта улыбка адресована мне. Я должна избегать подобного, ведь моё сумасшествие может вернуться.
— Ты на самом деле не знаешь? — спрашивает он. — В это трудно поверить. Ещё скажи, что тот пожар произошёл в результате несчастного случая.
Вот черт. Я хочу сбежать. Но его улыбка удерживает меня.
— Пожар?
Откуда он знает про пожар? Я о нём никому не рассказывала. А отчёты, как предполагалось, засекречены. В любом случае это был несчастный случай. Вроде как.
Блэйк отводит взгляд.
— В том пожаре мы потеряли дом и всё имущество.
Пожар. Он имеет в виду тот огромный пожар, пронёсшийся через Ранчо Доминго прошлой осенью, а не мой случай. Он не знает.
Блэйк шагает ближе.
— Будешь отрицать?
Мои ноги дрожат, готовые бежать, но я заставляю себя стоять на месте.
— Что именно?
— Огонь. — Его взгляд встречается с моим. — Неважно. Мы знаем, что это ты.
Я не имею никакого отношения к пожару. Я была на конноспортивном празднике с Марси в Лос-Анджелесе. Но это не совпадение, что два человека сразу же заподозрили меня: мама, потому что она знает о пожаре, который начала именно я, и Блэйк. Но ведь ему ничего неизвестно.
— Ты меня даже не знаешь, — отвечаю я.
Он смеётся с издёвкой.
— Я знаю достаточно.
— Зачем ты сюда пришёл? Назвать меня преступницей или выяснить, почему ты не можешь даже взглянуть на меня?
— Последнее. Просто смотреть на тебя дольше пары секунд тяжело. Требует сознательного усилия и довольно сильного. Даже когда стараюсь, мне трудно тебя увидеть.
Ай! Его обвинение по поводу пожаров не задевает так сильно, как доказательство моей не желанности. Словно ушат холодной воды на голову. Хотя нет, скорее ведро. Я отступаю от Блэйка на шаг.
Он хватает меня за запястье, посылая мурашки по руке.
— Позволь объяснить.
Он смотрит, и в глазах читается просьба.
Чувствую, что таю. Пожалуйста, нет. Может я и мечтала издали о нём, но если и существуют причины, почему я не могу быть вмести с Блэйком, то они подтвердились на сотую долю. Он слишком о многом подозревает. Заставляет ощущать то, чего я не должна испытывать. И пока я это думаю, тепло от прикосновения разливается в тех частях тела, где не должно.
— У тебя две минуты, — наконец говорю я.
— Первое, что ты должна понять — я действительно хочу тебя. — Он закрывает глаза. — Настоящую тебя. Только одно воспоминание сводит меня с ума. Но сейчас такое чувство, что ты даже не здесь. То есть, я могу видеть девушку перед собой, могу даже сказать, что ты хорошенькая, но это ничего не значит. Всё в тебе отталкивает меня, вместо того чтобы привлекать.
Я вырываю руку.
— Значит, я тебя отталкиваю.
— Не так, как ты думаешь. Ты бледный призрак самой себя. Если бы я тебя вчера не видел, НАСТОЯЩУЮ, никогда не заподозрил подобного.
Я сглатываю, сразу возвращаясь к мгновению серебряной вспышки. Я снова стою в центре словно замороженной комнаты, и тогда он поворачивается и говорит со мной. Это невозможно. Все проблемы в моей голове. Проявление латентного психоза, который, как я думала, прошёл три года назад.
Блэйк подступает ещё ближе.
— Даже сейчас я весь в сомнениях. Но знаю точно: я не свихнулся.
— Твоё заявление делает одного из нас тронутым.
Я смеюсь над иронией этих слов.
— Помоги мне разобраться, Бриана. До прошлого вечера мы встречались в кафе, так?
— Несколько раз. — Точнее шесть, даже не учитывая пятьдесят один раз, когда он просто прошёл мимо, не замечая меня. — И нас снова познакомили в гостиной на вечеринке.
— Что-то изменилось, прежде чем ты зашла на кухню. Что?
— Ничего.
Всё изменилось после.
— Ты говорила что-то необычное? Делала что-то?
Я напрягаю мозг в поисках каких-либо деталей.
— Нет. Мы с Хейли просто болтали, когда на нас налетел какой-то пьяный парень. Он пролил на меня пиво. Любишь «Будвайзер»?
Моя рука инстинктивно обхватывает запястье и теребит, крутит браслет.
Глаза Блэйка следят за моей рукой.
— Ты всегда его носишь?
— Да.
Я смыкаю пальцы над браслетом, защищая от его взгляда.
— И в гостиной?
Я киваю.
— И на кухне?
Я колеблюсь.
— На тебе был браслет, когда ты вошла на кухню? — его голос становится настойчивей.
Мой дрожит:
— Нет, не на кухне.
— Я могу на него взглянуть?
Его глаза сверкают отблеском серебра, которого по идее не должно быть видно в темноте.
Вот оно. Я ожидаю темноты, тишины, которая, как я знаю, последует после вспышки серебристого света. Я всегда слышала, что чокнутые не осознают своего безумия, но я, тем не менее, не только в курсе галлюцинаций, но вдобавок ожидаю их.
Глюка не происходит. Блэйк до сих пор стоит передо мной, ожидая ответа. Я отступаю.
— Зачем?
— Я просто хочу посмотреть, — голос нежен и обольстителен.
Я не двигаюсь. Блэйк опускает подбородок и смотрит из-под густых ресниц. Я понимаю, что это всего лишь браслет, безделушка, и нет логичных причин не дать взглянуть на него. Но что-то в Блэйке или тех чувствах, что он пробуждает во мне, не имеет ничего общего с логикой. Всё исходит от каких-то примитивных инстинктов, которые я, чёрт возьми, должна игнорировать, поэтому я по одному размыкаю пальцы, но ладонь по-прежнему прикрывает браслет.
Блэйк перемещается вперёд и кладёт свою руку на мою. Я отдёргиваю руку из-за его горячего прикосновения.
— Ш-ш-ш-ш, — шепчет он, осознавая, что я близка к желанию сбежать. Он снова тянется к моей руке, берёт браслет между пальцев и слегка потирает. Рассмотрев подвески одну за другой, он прикасается к цветку и через несколько секунд изгибает губы в улыбке. — У кого-то в твоей семье отличное чувство юмора.
— О чём ты?
Откуда он знает, что браслет — это семейная реликвия?
— Вот об этом. Ты знаешь значения цветка?
— Да.
Наконец, что-то материальное, что я могу разумно обсудить. Аконит¹. Растёт в северном полушарии. Моей бабушке даже удалось вырастить его во дворе в Сан-Франциско.
— Борец. — Блэйк смеётся. — Как и ты, скрытый из виду.
Я отталкиваю его руку. Его глаза снова вспыхивают в темноте, отражая звёзды. Я так долго ждала, когда Блэйк меня увидит, но это оказалось также страшно, как и удивительно.
— Ты можешь на минутку снять его?
Я снова обхватываю запястье рукой.
— Просто позволь убедиться в своей правоте. Ты сможешь снова надеть его.
Должно существовать больше дюжины лучших объяснений моего состояния, чем простой серебряный цветочек. Возможно, мои феромоны наконец заработали, хоть и с перебоями. Или, возможно, Блэйк просто ревнует к Остину. Или снова пьян. Я перекручиваю цепочку и медленно расстёгиваю новую застёжку, позволяю браслету соскользнуть на ладонь и сжимаю в кулаке.
Блэйк с тяжёлым взглядом смотрит на меня.
— По-прежнему я?
— Думаю, тебе нужно его отпустить.
Я ещё сильнее сжимаю пальцы, не желая расставаться с цепочкой. Я знаю, цветок — просто подвеска. Крохотный цветочек, вылитый из серебра. И все же не отпускаю.
Браслет в нашей семье хранится так долго, что история происхождения забылась ещё пару поколений назад. Нана дала его мне сразу после пожара, моего пожара. Она сказала: «Он защитит». Мне нравятся подвески в форме коня и подковки, которые свисают с обеих сторон цветка, но в действительности с тех пор как нана его мне подарила, никогда о нём особо не задумывалась. Просто носила по привычке.
До прошлой ночи.
Блэйк протягивает руку.
— Уступи мне. — Сногсшибательная улыбка из разряда «ты не можешь мне сопротивляться».
Всё это время я ждала, когда он одарит меня этой улыбкой, и вот сейчас она никак на меня не влияет. Я видела, насколько часто он использовал её, и знаю, парень просто хочет получить что хочет. Поэтому я сильней сжимаю браслет.
— А почему бы тебе не уступить мне? — спрашиваю я. — Может, я не хочу давать его тебе. Возможно, есть причина, по которой я не могу.
Я снова защёлкиваю браслет вокруг запястья.
— Верь своей интуиции, — тихий ответ. — Есть причина.
— Что?
— Так ты можешь спрятаться.
Я стараюсь не выдать в голосе панику.
— И от чего я должна прятаться?
Его ямочки проявляются на полную мощь.
— От ублюдков вроде меня.

1. Боре́ц, или Акони́т — род многолетних травянистых ядовитых растений семейства Лютиковые (Ranunculaceae) с прямыми стеблями и с чередующимися дланевидными листьями.

Ну это какой-то триллер в последнем абзаце... оторваться невозможно!!! Спасибо за продолжение - прочла на ходу не отрываясь от сотового...Бри это ходячй комплекс?!!? Вопросов на самом деле масса, но от того только интереснее ждать продолжения, поэтому терпеливо жду. Еще раз огромное спасибо девчонки!!!

xangelll пишет:
А я не говорила, что книжка воздушная и солнечная
xangelll пишет:
Ни совсем, она просто констатирует факты, что на нее никто не обращает внимание, словно она невидима. Поэтому такое пофигиское отношение и неверие в себя. Тут еще нехороший опыт первого свидания, но об этом в следующих главах

Продолжение с несколькими достаточно откровенными моментами


За сверку и вычитку огромная благодарность So-chan, Аleftina




За нами раздаётся шорох. Кристи идёт по дорожке, смотря себе под ноги, и поднимет голову только тогда, когда мы почти столкнулись.
— Бри! Что ты здесь делаешь?
Я оглядываюсь на Блэйка, но он исчез. Ушёл.
— Ищу тебя, — говорю я, хотя на самом деле в данный момент я рассматриваю кустарник в поисках любого намёка на присутствие Блэйка. Словно его никогда здесь не было. Куда, чёрт возьми, он делся?
Кристи громко сопит, едва сдерживая рыдание. Даже в темноте её глаза кажутся опухшими и покрасневшими.
— Что произошло?
Кристи только качает головой.
Она расскажет, когда будет готова. Я обнимаю её и веду обратно.
— Пошли.
Кристи молчит всю дорогу домой. Просто смотрит в окно. Я глушу двигатель у подъездной дорожки. Ни одна из нас не делает ни единого движения, чтобы выйти из машины.
— Ты собираешься рассказать мне, что этот калейдоскоп ужаса сделал с тобой? — спрашиваю я.
Кристи вытирает нос рукавом свитера.
— Ты трёшь сопли своим Ральфом Лореном¹. Он этого не стоит.
— Ты права.
Она копается в сумке и наконец выуживает оттуда мятый платок.
— Так рассказывай.
— Это унизительно.
Кристи комкает ткань.
— Он сделал тебе больно?
— Нет! — взвизгнула Кристи на две октавы выше обычного.
— Он довёл тебя до слёз. Я хочу его прибить.
Ого! Может, не стоило так говорить. Я ощущаю, как в сердце прорастают семена насилия. Нехорошо.
— Мне так стыдно, — повторяет Кристи, а щёки заливает густой румянец.
— Из-за чего именно?
8. 64. Дыши.
Кристи протяжно вздыхает.
— Это не его вина. Больше моя. Отчасти, ну, в общем, я не думаю, что... — Она запинается, прежде чем добавить: — …сглотнула.
— О! — Шока от слов подруги достаточно, чтобы вернуть меня в реальность.
Теперь, когда Кристи начала говорить, ничто не может остановить поток слов. Не переводя дыхания, она выпаливает всю историю.
— Одно мгновение все было просто отлично, а затем произошло без предупреждения. Все случилось в самом начале, поэтому я совсем не ожидала, а дальше все вышло отвратительно: я зажала рот рукой и сплюнула, словно при рвоте. Ну, ты знаешь, о чем я?
— А кого бы ни стошнило? Этот парень неимоверно груб.
— Это было гадко.
— Только не говори, что ты плачешь из-за этого? Его преждевременное семяизвержение не твоя проблема.
— Он начал ругаться и нервничать. Затем ушёл.
— Не могу поверить, что он кричал на тебя.
— На самом деле всё было не так плохо. Я лишь сильно смутилась от произошедшего. В следующий раз я буду готова.
— Скажи мне, что ты не рассматриваешь «следующий раз»!
Она полностью слетела с катушек, если обдумывает встречу с этим неудачником.
— Возможно. Не знаю.
— Кристи, ты впервые встретилась с парнем и уже знаешь: он полный ублюдок. Добавь к этому, что он рассчитывал на интим сразу же и при этом страдает каким-то видом сексуальной дисфункции. В нем явно нет ничего презентабельного.
— Он не кажется тебе милашкой?
— С каких это пор кричать на девушку считается милым?
Выражение лица Кристи сменяется с неуверенности на вызов.
— Так и знала, что не стоило ничего рассказывать.
— Прости. Но возможно тебе не стоило так быстро уединяться с незнакомцем. Что если бы он тебя обидел?
Кристи впивается в меня взглядом.
— Я не нуждаюсь в лицемерии от мисс святоши.
Святоши? Вот что она думает? Только потому, что я не поддерживаю её безумное увлечение парнем, который уже показал, что он тот еще придурок.
— И чем мой уход с Джоной отличается от твоего вчерашнего с Остином? — Кристи поднимает бровь. Она знает, что уделала меня. — Не похоже, что Джона — парень Хейли.
Я неуютно ёрзаю. Хочу защититься, но не делаю этого.
— Слушай, если не хочешь разговаривать о ситуации с Джоной, отлично.
— Отлично. — Вокруг стоит напряжённая тишина, прежде чем Кристи произносит: — Я видела, как ты флиртовала с Остином.
Слишком много для нашего предварительного перемирия.
— Мы просто разговаривали.
— Ты знаешь, что он по-прежнему нравится Хейли, ведь правда?
— Она ни разу не упомянула о нём сегодня.
— Потому что он не такой как остальные. Остин не из тех, кого она «кидала», знаешь? Хейли действительно влюблена, — не даёт возразить мне Кристи.
— Прекрасно. — Я не собираюсь сейчас продолжать данную дискуссию. Так или иначе, это не имеет значения, я не собираюсь уводить Остина у Хейли. — Не похоже, что у инцидента будет продолжение.
— Я так и думала.
Правильно. На какой планете для меня мыслима идея встречаться с таким парнем как Остин? Вообще с любым парнем? Ну, по крайней мере Кристи больше не рыдает из-за Джоны, и нам удаётся распрощаться на счастливой ноте.
Когда я возвращаюсь домой, родители уютно сидят на диване и смотрят старые серии «Вероники Марс»².
— Вернулась пораньше? — спрашивает папа.
Я падаю на пустое кресло.
— Похоже на то.
Мама смотрит на меня и улыбается лишь губами, в глазах нет смеха.
Папа сияет.
— Не могла устоять от возможности провести вечер с родителями? Я могу нажарить покорна и поставить «Короля Льва».
Этот мультик — панацея моих родителей от всех бед, заболела ли я или просто не задался день.
— Похоже, что я нуждаюсь в просмотре «Короля Льва»?
Неужели, начали проявляться трещины в моей маске. Если бы только так можно было определить, что всё снова начинается.
Папа качает головой.
— Нет. Но некоторое время мы его не смотрели. Из-за твоего насыщенного графика и всего остального.
Мама встаёт и направляется на кухню. Я накидываю на плечи фиолетовый шерстяной платок наны. Мне хочется поддаться на предложение папы, но я устала и нужно продолжать работу над проектом «феромон». «Король Лев» поможет лишь на девяносто минут или около того, а новая теория может увлечь как минимум на два месяца.
— Спасибо, папочка, но я немного устала. Может, мы посмотрим его на мой день рожденья?
День рожденья всего через пару недель и, возможно, просмотр мультика позволит мне избежать пытки сидеть и давиться едой в ресторане, выслушивая мамины рассуждения о местном рынке недвижимости.
— Свидание назначено. На секунду я испугался, что ты выросла.
Я смеюсь.
— Забавно, я подумала тоже самое о тебе.
Папа усмехается и включает сериал, который они смотрели. Мама не торопясь возвращается с кухни с диетической колой и садится рядом с ним. Это намёк мне удалиться.
Я заползаю в кровать и открываю под одеялом ноутбук. Пятьдесят семь записей. Все аккуратно упорядочены в хронологическом порядке: научное исследование каждой моей встречи с Блэйком вплоть до вчерашнего вечера. Я просматриваю несколько страниц в надежде напомнить себе «кто я». Сегодняшний странный разговор с Блэйком не являлся доказательством, в котором я нуждалась.
Я только начала делать кое-какие пометки, когда загавкал мобильный. Буквально залаял: настоящий вой и тявканье. Шуточная идея Хейли. Она вечно загружает странные рингтоны, пока я не вижу. Хватаю мигающий прямоугольник, но прежде чем успеваю ответить, мобила замолкает. Загорается экран, пришло сообщение — «принять» или «отклонить». Я не узнаю номера, — вероятно Хейли взяла сотовый Кимми, поскольку его конфисковала мама. Начинается внутренний спор: прочитать сообщение сейчас или утром. Однако если я не отвечу сейчас, Хейли продолжит звонить. Я нажимаю «принять».
«Где ты?» — гласит сообщение.
Хейли не знает, что мы с Кристи разъехались по домам. «В постели», — набираю я, надеясь, что подруга поймёт намёк.
Отправив сообщение, продолжаю набирать заметки. Мне хочется опустить подробности о вспышке серебристого света и замороженном времени. «Стресс-напряженье-галлюцинации» — краткая характеристика произошедшего.
Лай и повизгивание. Со стоном переворачиваюсь. Нужно отключить громкость.
«Ням, я могу приехать?»
Я резко сажусь. Сигнал тревоги зашкаливает. Это точно не Хейли.
«Кто это?» — отвечаю я.
Смотрю на телефон, ожидая ответа. Слышу собственное дыхание. После, кажется, целой вечности, телефон загорается.
«А как ты думаешь?» — поддразнивает меня сообщение в темноте.
В голову приходят две возможности и сам факт одной — это нечто: ведь даже две ночи назад я не могла вообразить себе подобное. Я застенчиво покручиваю браслет.
Блэйк говорил полную чепуху — этот браслет только на удачу, ничего более. Нана дала его мне в первый день после трёхдневного пребывания в больнице. Мне сказали, что я нахожусь там под наблюдением; врачи хотят удостовериться, не в шоковом ли я состоянии, при этом продолжая задавать поток вопросов, нет ли у меня суицидальных наклонностей или, возможно, я слышу голоса. Ничего подобного. Хоть я искренне сожалею, что не могу обвинить в содеянном непонятные голоса или суицидальную депрессию. Хотя это и походило на неё, но нет виновных, кроме монстра, коим я являюсь.
В моей прежней школе, в начале восьмого класса всегда проходила закрытая пижамная вечеринка с играми, фильмами и пиццей. С потайным местом, игрой в бутылочку и термосом, полным дешёвого игристого вина — этот обряд являлся подготовительной почвой для получения места в школьной иерархии. В тринадцать, до моей проблемы с феромонами, я была маленьким божеством в группке девушек, которые готовились взять под контроль всю школу. Той ночью, Дерек Кингстон, самый симпатичный мальчик в нашем классе, попросил меня встретиться с ним в химической лаборатории. Тогда я была уверена, что получу свой первый поцелуй, заполучу удивительного парня и этим закреплю своё место на вершине.
Сейчас всё это кажется таким наивным, но в то время я была достаточно глупа, думая, что важнее всего красота.
В час ночи, надев пушистые жёлтые шлёпанцы, которые шли в комплект к усыпанной звёздами и солнышками пижаме, я сказала зевающей подружке, что собираюсь в уборную в тренажёрном зале. В лаборатории было темно, и сначала я не смогла разглядеть ничего, кроме теней. Затем за спиной раздалось шарканье. Постепенно мои глаза привыкли к темноте, и я пошла вдоль ряда столов, при этом различая лишь силуэт шипов в волосах Дрейка. Я зашагала быстрей, но остановилась, услышав смешок.
— Ш-ш-ш, — прошептал он. — Она услышит.
— Кто услышит? — Мой голос прозвучал выше обычного, превратившись в нервный писк.
— Никто. Бри, это ты? — Дрейк поспешил мне навстречу, оглядываясь через плечо. — Эй, — сказал он, схватив меня за руку и отводя в центр комнаты. — Ты рано.
Раздался ещё один смешок, и всё встало на свои места. Я не единственная девочка, которую Дерек Кингстон пригласил в лабораторию. Я — всего лишь свидание в час ночи.

В эту секунду я возвращаюсь в действительность.
Телефон начинает вибрировать и проигрывать рингтон «The Final Countdown». Не могу обвинять Хейли за эту мелодию. Я сама её загрузила.
— Алло?
— Меня глубоко ранили, — поддразнивает мужской голос.
Выдох; я даже не осознавала, что задержала дыхание.
— Блэйк.
Конечно, Блэйк послал мне сообщение. Я же сама дала ему свой номер.
— Что ты делаешь?
— Ищу тебя. Ты ушла, не попрощавшись.
Я чуть не рассмеялась над абсурдностью данного заявления.
— Последний раз, когда я проверяла, слинял как раз ты.
Исчез — больше подходит.
— Ты как бы была нужна подружке. Но мы не закончили.
Грохот в груде столь громок, что я начинаю опасаться, может ли Блэйк его услышать в телефоне. Потеряв оборону, я иду в наступление.
— И за дверью номер два находится псих-сталкер Блэйк Уильямс. Не стоит пугаться его заявления «всё в тебе отталкивает меня».
Он смеётся.
— Я думал, мы это уже прошли. Кроме того, кажется, я знаю, как это исправить.
Вздыхаю в трубку. А может, я не хочу этого исправлять. Возможно, я хочу, чтобы кто-то увидел меня в независимости от того, пил он спиртное или нет. Я вешаю трубку, прежде чем признаться Блэйку в этом.
Телефон снова звонит, прежде чем я успеваю его выключить. Я отвечаю, только для того чтобы вырубить рёв музыки.
— Что?
— Прости, ладно?
— Не надо.
Не хочу, чтобы он сожалел. Не хочу, чтобы он испытывал что-либо.
— Это полное безумие. Я не могу перестать думать о тебе, но стоит мне увидеть тебя, и всё идёт наперекосяк: я всё порчу.
— Существует только одно объяснение.
Не то чтобы я собираюсь делиться своей теорией феромонов с контрольным объектом.
— Знаю, — голос кажется задумчивым.
— Диссипативное расстройство личности.
Он смеётся.
— Нормально, если я тебе позвоню?
Кажется, он даже слегка волнуется по поводу ответа.
— Думаю, ты уже это сделал, — уступаю я. Нехорошо. Я не могу позволить себе играть с кем-то, кто пробуждает во мне такие чувства как Блэйк Уильямс. Безопаснее быть невидимкой. Это в миллион раз лучше. Я должна просто позволить чувствам пройти.
Его голос понизился до мурлыканья.
— Вообще-то я надеялся использовать этот номер не единожды.
— Как я понимаю, ты только что это сделал.
Я должна повесить трубку. И не делаю этого.
— Верно. Ты никогда не ответишь на мой второй вопрос?
— Какой?
— Я могу приехать?
Я почти говорю «да», но вовремя останавливаю себя.
— В другой раз.
— Как насчёт завтра? Мы могли бы встретиться.
— Завтра же в школу.
Боже, я говорю как десятилетка.
— Тогда в субботу.
Хочу сказать «нет». Я должна сказать «нет». Дела с Блэйком зашли слишком далеко. Сколько ещё предупреждающих вспышек серебра я должна получить, прежде чем что-то действительно произойдёт?
— Хорошо, — говорю я, прежде чем успеваю остановить себя. — Встретимся в восемь в «Магик Бинс».
И вот в моей жалкой подростковой жизни вырисовывается первое свидание. Предательское сердце радуется, нисколько не заботясь о перспективе отправится на то, что может стать самоубийственной миссией.

1. Ральф Лорен (англ. Ralph Lauren) — марка свитера это изысканная классика, которая никогда не выходит из моды.

2. «Вероника Марс» — американский телесериал, молодёжная детективная драма, рассказывающая о девочке-подростке Веронике, которая помогает своему отцу, частному детективу, в его расследованиях.

спасибо

Шустрый парень Блэйк - не успели расстаться, он уже начинает по ночам названивать...
остается лишь догадываться что ждет их на свидании...

За сверку и коррекцию спасибо So-chan, Аleftina




К концу недели почти всё возвращается на круги своя. Паркер Уинслов растворилась в своём маленьком мирке богатых и знаменитых и каждый день, как обычно, после школы игнорирует меня и Стрелу. Никаких стрессовых галлюцинаций, только оттого что парень заговорил со мной. Никаких серебристых вспышек света. Я почти начинаю верить, что увернулась от пули, и всё вновь под контролем.
Школа проходит одним пятном скуки; спасает только приглашённый в пятницу на биологию гость из биотехнологической компании, работающей над изоляцией генов ДНК. Доктор Маккей почти ровесник моих родителей, но он настолько привлекательный, что одноклассницы начинают перешёптываться, как только он входит в класс.
— Кто может рассказать о фантомных генах? — спрашивает доктор, что своего рода отговорка, поскольку он здесь, чтобы делиться опытом и знаниями, а не наоборот.
Когда никто не поднимает руку, это с неохотой делаю я. Он кивает мне.
— Последовательность генов, которые теоретически должны быть действующими, но на самом деле таковыми не являются.
— Очень хорошо. Итак, возникает вопрос, почему у нас есть полные звенья генетического материала без цели?
Он с надеждой смотрит на меня.
Я пытаюсь сформулировать ответ.
— Возможно, когда-то функция существовала, но по какой-то причине в ней отпала необходимость. Это могло произойти на ранней стадии человеческой эволюции.
Доктор по-прежнему улыбается, из чего напрашивается вывод, что, возможно, я на правильном пути.
— Как аппендицит или миндалины? Возможно. Интересная теория. Но у меня есть другое предположение.
Все в классе затихают, ожидая ответа.
— Возможно, фантомные гены — это гены не из нашего прошлого. Может, они являются строительным блоком нашего будущего. Рецессивные черты, которые когда-то вызовут катастрофические изменения, либо соединятся с совершенным генетическим партнёром. Пресловутый удар молнии.
Ого! Его теория невероятна, но в ней есть что-то привлекательное.
Доктор Маккей полностью поворачивается к классу.
— В этом красота генетики. Прямая связь с нашими предками, а также с потомками.
Он щёлкает на слайд в презентации.
Я отдаю гостю должное: он знает, как устроить шоу. Доктор проводит следующий час, объясняя, как его компания работает не только над изолирующими генами, которые определяют физические характеристики, но и с генами, отвечающими за индивидуальность, интеллект и спортивные способности.
Это довольно интересный рассказ. Признаю, я могла бы влюбиться в его концепцию. Каким неизменным ни был бы наш генетический код, существует надежда на перемены. Надежда, что некие секретные элементы моей ДНК могут прийти в действие, побороть болезнь или сделать меня нормальной.
Шерри Милликен останавливает меня перед выходом из класса. Её маленькая ручка с неожиданной силой смыкается на моём запястье. Она сдувает прядь тёмных просаленных волос с лица. Её потрескавшиеся губы дрожат.
— Бриана, нам надо поговорить.
— Может, позже?
Меня не интересует, нужна ли ей четвёртая участница для школьной команды по математике.
— Это важно!
Шерри сильней сжимает запястье.
— Больно.
Она отпускает руку.
— Прости.
Она закусывает сухую кожу нижней губы, по-прежнему ожидая ответ.
Я не в настроении для ещё одной напыщенной тирады Шерри.
— Я сейчас не могу говорить, хорошо? Позвони мне.
Я карябаю номер на клочке бумаги, в случае если она его не знает.
Она выхватывает бумажку и засовывает в карман джинсов.
— Это не может ждать слишком долго. Разговор очень важный!
— Поняла. Мы поговорим.
Она наконец исчезает в глубине коридора. Когда Милликен звонит в субботу, я не беру трубку. Не собираюсь возвращаться в математическую команду. Не то чтобы там скучно, просто Шерри такой человек, который хорош лишь в малых дозах, а у меня на данный момент тарелка заполнена до краёв.

Суббота — это своего рода идеальный день для Ранчо Доминго. Тёплый, но не знойный, на небе ни единого облачка. Я стою в центре манежа, в руке — ванильный латте, и подбадриваю трёх десятилеток. Вероятно, их пони стоят больше, чем годовая заплата среднестатистического американца.
С дальней стороны манежа я замечаю развевающиеся на ветру платиновые волосы Паркер Уинслов. Ей удаётся выглядеть идеально-стильной даже в восемь тридцать, в окружении конского навоза и грязи. Не знаю что это: гены или просто деньги.
Она поднимает правую руку, что можно принять за приветствие или типа того. Великолепно. Опять включился режим «все видят Бриану».
— Бриана!
Только не напутать с приветствием на этот раз. Паркер перелезает через забор. Показываются бежевые бриджи, плотно облегающие бёдра, и ботинки, сделанные на заказ, по-видимому, стоящие больше моей машины. Поправка: безусловно, стоящие больше моей машины.
— Бриана Пэкстон, так?
С каких пор Паркер знает моё имя? Я потягиваю латте, чтобы избавиться от внезапной сухости во рту.
— Так ты знаешь Остина Монтгомери? — голос Паркер слаще патоки.
Я почти сплёвываю. Серьёзно, это единственное, что я могу сделать, дабы не поперхнуться. Так что, теперь в мою личную драму каким-то боком вплелась Паркер Уинслов?
— Ты знаешь Остина?! — на сей раз нетерпение вырывается на поверхность.
— Полагаю, да.
Любой намёк на улыбку испаряется.
— Остина Монтгомери?! — Она делает ударение на фамилию.
— Я поняла с первого раза. Да, я его знаю. А ты? — Не похоже, что мы вращаемся в одних кругах, но они оба учатся в Макмиллан.
Её глаза резко сужаются, и она неожиданно начинает смеяться. Только этот смех не приглашение в дружескую компанию, а злобный хохот Стервеллы Де Виль.
— Ты действительно не знаешь?
— Что?
— Остин и я встречались почти два года.
Я пытаюсь переварить эту новость.
— Не притворяйся, что не знаешь.
Теперь она проявляет открытую враждебность. В ближайшее время мы точно не соберёмся на совместный маникюр-педикюр.
Я пожимаю плечами в надежде, что это можно расценить как небрежный ответ.
— Он никогда не упоминал об этом.
Я даю инструкцию своим ученицам по поводу рыси. Мне не надо видеть лица Паркер, чтобы почувствовать, как её глаза, словно кинжалы, впиваются в мою спину. После нескольких секунд она уходит к ограде, и я наблюдаю, как девушка снова перелезает через забор.
— Это не конец. — Паркер впивается в меня взглядом.
Непроизвольно с моих губ срывается небольшой смешок. Глаза Паркер расширяются, прежде чем она убирается в логово злого гения или туда, где зависает.
Наверно, мне не стоило смеяться. Что хорошего в перспективе получить человека типа Паркер Уинслов в качестве врага. Но гламурной штучке удается поднять истерию на совершенно новый уровень. Не похоже, что мы с Остином встречаемся. Я всего лишь дважды виделась с этим парнем. То, что он меня поцеловал, ничего не значит. Я даю команду своим ученицам перейти на шаг и ехать в центр.
— Вы знаете Паркер Уинслов? — спрашивает Дженна Боумен, тощая девчонка на гнедом пони.
— Что-то типа того, — отвечаю я, когда две остальные девочки присоединяются к нам.
— Круто! — Дженна смотрит на меня с новым уважением в огромных голубых глазах.
Я не знаю, отчего улыбаюсь.

Хейли и я собираемся у Кристи на поздний ленч. Мы делаем начинку для тако¹, а Кристи пересказывает детали катастрофы с Джоной Тимкеном.
— Какой болван. — Хейли единогласна со мной относительно вопроса, должна ли Кристи снова видеться с ним.
— Правда, серьёзно? — Глаза Кристи становятся мечтательными. — Но он так горяч!
Хейли смотрит на меня и закатывает глаза. Она, может, и на моей стороне, но не будет пытаться останавливать Кристи. Возможно из-за гуакамоули², но я рассказала Хейли и Кристи о моём странном разговоре с Паркер Уинслов, хотя Хейли до сих пор не проронила ни единого слова об Остине.
— Остин встречался с ледяной принцессой? — Хейли выглядит задумчивой. — Я в это не верю. Остин не такой.
Видно, одно свидание делает Хейли экспертом по Остину.
— Она сказала, что они встречались. Почти два года.
— Ну, он горяч, — отвечает Хейли
— Точно. — Парень типа Остина может встречаться практически с любой. Девушка как Паркер не исключение, хотя, вероятно, ему следовало стремиться к большему. — Думала, он встречался с кем-то получше.
Хейли смеётся.
— Уверена, с ним она была очень хорошей. Она красивая?
— Как богатая пластмассовая Барби.
— Ладно, проехали. — Вопрос решён. Убрать богатство, и Паркер не соперница. — Как думаешь, откуда она узнала, что вы с ним знакомы?
Хейли смотрит на меня, позволив более важному вопросу повиснуть в воздухе невысказанным.
Паркер знает обо мне. Не о Хейли. Да, был поцелуй в тёмной комнате, но Паркер сильней бы забеспокоилась, узнай, что Остин с Хейли. Хоть подруга и не богата, но у неё идеальная внешность, не требующая тысячи баксов для средств по уходу за волосами или дизайнерских шмоток.
— Может, она слышала о тебе и Остине, — отвечаю я. Вспышка гнева озаряет глаза Хейли. Я ударила по больному месту. Бессмысленно теперь ходить вокруг да около. — Вероятно, он впервые с кем-то после разрыва.
У Хейли смягчается выражение лица.
— Это многое объясняет.
Не уверена, что конкретно это объясняет. По крайней мере Хейли не собирается впадать в одно из своих капризных состояний. Вместо этого она улыбается.
— Как думаешь, что сегодня вечером делает твоя подружка Шерри Милликен?
Я с радостью меняю тему.
— Вероятно, засела в библиотеке за исследовательским эссе по психологии арахисового масла.
Я ужасная лицемерка, поскольку какой бы скучной я не обрисовала жизнь Шерри, она никак не сравнится с последними социальными неудачами моей текущей жизни.
Хейли откидывает голову, волосы подрагивают от смеха.
— Четыре из пяти психологов предпочитают арахисовое масло Юнгу.
— Даже стиль «а ля синий чулок», не идёт ни в какое сравнение со старым добрым Эдиповым комплексом.
Кристи смеётся.
— Я даже не знаю, что это значит.
— Фрейд считает, что каждый парень бессознательно хочет поиметь свою мать, — отвечает Хейли.
— Кошмар! — У Кристи отваливается челюсть. — Я не знаю Фрейда? Он из выпускного класса?
Хейли пускается в обсуждение теорий Фрейда, которых нет в наших учебниках по психологии. Она, вероятно, его читала. Хейли как правило много читает, поскольку мать запретила интернет и телевизор.
— Блэйк спрашивал о тебе сегодня, — говорит Хейли, снова меняя тему. Вот что я получаю за обсуждение Остина.
— Ты видела Блэйка?
— Он приходил в «Магик Бинс».
Хейли поднимает бровь, и я понимаю: меня застукали.
Я ничего не рассказывала о сегодняшнем свидании с Блэйком. Принять действительность будет намного трудней, когда Блэйк не явится. Он за всю неделю ни разу мне не позвонил. Теперь, когда Хейли знает: у меня нет выбора, кроме как признаться.
— Простая встреча.
— Ты шутишь? Он так горяч! Я не могу поверить, что ты не сказала нам, что собралась с ним встретиться.
— Блэйк?! — Я почти вижу, как вращаются шестерёнки в мозгах Кристи. — Серьёзно?! Божечки! Думаешь, это заклинание?
— Это не заклинание. — Я хочу прибить сестру Кристи за то, что дала эту чёртову книгу. — Мы просто друзья. Это ничего не значит.
— Секс по дружбе? — усмехается Хейли.
— Нет! Он почти со всеми флиртует.
— Ну, со мной он не флиртует. — Я ценю Хейлину поправочку, даже если подруга не совсем точна. Она смотрит на Кристи.
Та качает головой.
— И со мной тоже.
— Из чего следует вывод, что он флиртует только с тобой.
Хейли засовывает чипсу в рот и с удовольствием хрустит.
Я не буду перечислять девчонок, которых Блэйк сменил за последний год, хотя могла бы. И это само по себе огромная проблема.
Проблема «другой девушки» сводит с ума.
Как только я поняла, что с Дереком Кингстоном в лаборатории находилась другая девчонка, я отпихнула его в сторону и побежала в дальнюю часть комнаты. Я без проблем видела в темноте и могла разобрать каждую деталь в комнате, но я смотрела лишь на девчонку, забившуюся под стол; её плечи по-прежнему тряслись от смеха. Белокурые волосы практически светились в темноте, и я удивилась, почему не заметила её, когда вошла.
Я почувствовала Дерека за спиной; сердце колотилось в груди, когда он шёл, бормоча бессмысленные слова. Я за локоть вытянула соперницу из-под стола. Кэссиди Мартин, единственная девчонка в группе, играющая на флейте хуже меня. Она не была достаточно хорошенькой, чтобы получить приглашение от Дерека вместе со мной. Но Кэсси по-прежнему смеялась. Надо мной.
Дерек вырвал её из моих рук.
Я развернулась к ним двоим.
— Что ты с ней делаешь? — потребовала я ответа, хотя всё было и так очевидно. — Ты должен быть со мной.
Весь мой восьмой класс рушился, так и не успев начаться.
Я так и не узнала, что ответил Дерек. Знала лишь, что не заслуживаю такого отношения. Эта парочка не понимала, с кем связалась.
Серебристый свет вспыхнул настолько ярко, что ослепил меня на несколько секунд, прежде чем всё погрузилось во мрак. Словно в замедленной съёмке, я смогла почувствовать огонь, прежде чем он начался. Не в лаборатории, а во мне: жар бежал по коже, руки покалывали от электрического импульса, разряды дугами перескакивали с пальцев на пальцы. Огромный огненный шар плыл над моей ладонью, подпаливая столы, пока вся лаборатория не оказалась объята пламенем — синим пламенем.
Моим огнём.
Я не должна ни с кем встречаться, особенно с Блэйком Уильямсом. Это беспредельная тупость. Но часть меня всё ещё жаждет того, что никогда не должна себе позволять, и поэтому я не отменю встречу.

1. Тако (Мексиканская кухня) Представляет собой сандвич из тортильи, свернутой в трубочку или конвертиком и наполненной самой разнообразной начинкой: жареным мясом, кусочками острых колбасок чорисо, луком, зеленым салатом, фасолью и даже листьями кактуса

2. Гуакамо́ле (исп. guacamole), также гуакамоуле, гуакамоул, гвакамоле, гвакамоуле, вакамоле — закуска из пюрированной мякоти авокадо. Имеет консистенцию густого соуса (пасты). Блюдо мексиканской кухни.

С каждой главой все интереснее, особенно лекция по ДНК ))) это прям как по заказу!!!
Читала главу в ущерб рабочим процессам - ничего не могла с собой поделать Спасибо )))

Да, момент про ДНК мне тоже понравился.

So-chan, Аleftina спасибо за сверку и коррекцию




Я переодеваюсь три раза, прежде чем останавливаю свой выбор на классическом Кельвине и зелено-голубой рубашке на пуговицах в тон моим глазам. Я даже снисхожу до совета из путеводителя по макияжу от Паркер Уинслов.
Хейли звонит и спрашивает, могу ли я подкинуть её до встречи с Блэйком в «Магик Бинс». Честно говоря, я могла использовать отмазку. Но вместо этого я подъезжаю к дому подруги и отправляю смс, надеясь, что Хейли вернули телефон. Жду несколько минут, настраивая стерео. Хейли не отвечает. Я дважды проверяю телефон, фактически съёживаясь от мысли идти к двери.
Колымага замирает и чихает, как только двигатель глохнет. Я жду минутку, прежде чем подойти к парадной двери. Вытираю ноги о половичок с надписью «Расстрелять адвокатов». В случае если лозунг не достаточно ясен, рядом со словами гигантская картинка дула дробовика. Я снова проверяю мобильный на наличие сообщений. При такой скорости у меня не останется времени высадить Хейли у Кимми до встречи с Блэйком. Нажимаю на звонок, прежде чем одёргиваю себя.
Пронзительный скрип вырывается из глубины дома. Раздаются шаги, и замок поворачиваются несколько раз. Я вытягиваю руки по швам, чтобы не казаться настойчивой. Дверь раскрывается примерно на несколько сантиметров. Мисс Марвел всматривается сквозь щель.
— Чего надо?
— Я Хейли приехала забрать. — Мнусь на месте не зная, ждёт ли мисс Марвел, что я войду или подожду на улице. Второй вариант предпочтительней.
Дверь открывается только настолько, чтобы впустить меня. Миссис Марвел отходит в сторону; цветастый шлафрок¹ висит на её плечах, словно бесформенный мешок — американская фундаментальная версия паранджи. Короткие светлые волосы сильно кучерявятся — прекрасное дополнение к искажённым чертам лица. Она никогда не красится, что лишь акцентирует внимание на жёстких чертах.
— Ну, поторапливайся. Ты выпускаешь весь тёплый воздух.
На улице двадцать три градуса, так что я даже подумать не могу, что у них работает отопление, но не спорю. Два быстрых шага вглубь коридора, и дверь захлопывается. Жалюзи опущены, погружая дом в искусственную темноту. Под пронзительным взглядом миссис Марвел я снимаю обувь и иду по коридору. Даже босиком мои шаги эхом отдаются на твёрдом пластике, которым покрыт пол. Просто чудо, что Хейли удаётся незамеченной пробираться в дом после комендантского часа.
Подруга открывает дверь спальни, стоит мне постучать, и захлопывает её за мной со скоростью, что выработана годами тренировок. Я плюхаюсь на край двуспальной кровати — единственным предметом в доме не покрытым пластиком. Косметика разбросана по всему столику, а волосы Хейли по-прежнему завёрнуты в полотенце. По крайней мере, на ней белые обтягивающие бриджи и чёрный топ с овальным вырезом.
— Я пыталась сбросить смску.
— Я до сих пор без телефона. — Хейли достаёт тюбик туши и красит левый глаз у большого зеркала.
— У меня встреча с Блэйком через пятнадцать минут.
Хейли усмехается в зеркало, игнорируя мой «тонкий» намёк, что она сильно задерживает.
— Нервничаешь?
Прежде чем я успеваю ответить, из прихожей раздаётся пронзительный голос миссис Марвел:
— Хейли! Вон отсюда!
Слава Богу, что она не удосужилась пройти до комнаты.
Хейли закатывает глаза и направляется вниз. Пялясь в экран телефона, я пытаюсь проигнорировать крикливую тираду миссис Марвел о необходимости складывать полотенце втрое. Не знаю, как Хейли удаётся выдерживать жизнь в этом доме. В сравнении моя матушка с супом крапивы и прочей ерунды просто образец материнской любви.
Хейли возвращается через пару минут, и её черты омрачает тяжелый взгляд.
— Можешь уйти.
Ничего на свете не желаю сильнее как выбраться из этого дома. Просто я не уверена, что хочу в одиночестве снова пройтись по этим коридорам.
— Я только отправлю Блэйку сообщение, что опаздываю.
— Спасибо.
Хейли стаскивает полотенце и специально швыряет его на пол, наклоняется и стягивает влажные волосы в высокий хвост, отчего должна стать похожа на чирлидершу из средней школы, но вместо этого передо мной предстаёт шикарная модель. Она дважды проверяет свой внешний вид в зеркале и проводит блеском по губам.
— Давай свалим отсюда.
Мы быстро мчимся по коридору — наши шаги эхом отдаются в темноте. Хейли останавливается перед кухней, где у плиты стоит её мать. Миссис Марвел смеряет дочь взглядом.
— Надеюсь, ты не собираешься выходить в этом на улицу.
— Конечно, нет! Я планировала перед уходом раздеться. Обнаженка — хит сезона.
Миссис Марвел прикрывает глаза — единственный признак того, что она слышала ответ Хейли.
— В этих брюках ты похожа на шлюху.
— Прекрасно! Я надеюсь сегодня перепихнуться.
Хейли выходит из комнаты, прежде чем мать успевает ответить.
Я застываю на месте, не уверенная, что делать.
— Чего смотришь?
Я бормочу что-то несвязное и ухожу вслед за Хейли.
Когда я добираюсь до тачки, улыбка на лице Хейли шире, чем обычно.
— Ты видела её лицо? Бесподобная картинка!
Я пытаюсь улыбнуться, но без сомнения, у меня больше выходит гримаса. Я просто не могу узреть юмора в семейной жизни Хейли. Но на эту тему я не буду с ней говорить. Хейли не упоминает о моих вечных провалах с парнями, а я знаю: лучше всего не напоминать ей, что её мамаша — сущая ведьма.
Блэйк ждёт около «Магик Бинс», прислонившись к большому растению в горшке и засунув руки в карманы тёмных джинсов. Светлые волосы создают шикарный контраст с тёмно-зелёной рубашкой, которая совершенно не скрывает мускулатуру под ней.
Я с болью осознаю, что голубая рубашка и джинсы, которые я так тщательно выбирала, кажутся абсолютно невзрачными в сравнении чёрно-белым прикидом Хейли. Конечно же, Блэйк проводит глазами по безупречной фигурке Хейли.
— Не возражаешь если мы подбросим Хейли к Кимми? — спрашиваю я.
Он на меня не смотрит.
— А должны?
Хейли улыбается.
А я нет. Даже не пытаюсь изобразить улыбку. Мне едва удаётся удержаться, чтобы не повернуться и не направиться обратно к своей машине, оставив парочку тусоваться в водянистой кофейне с коровами. Неудивительно, что мисс Марвел такая жестокая, озлобленная женщина. Невозможно с лёгкостью прожить двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю с Хейли и её непристойными белыми бриджами.
Блэйк наконец переводит взгляд на меня.
— Ты перестанешь прятаться от меня? — спрашивает он шёпотом.
Итак, мы снова собираемся играть в игру «что не так с Брианой». Я отвожу взгляд: нет у меня настроения оправдываться.
— Карета подана. — Он жестом указывает на гигантский джип. Хейли проявляет учтивость, залезая на задние сиденье — естественно это моё свидание и всё такое. Не то чтобы это имело особое значение. Мистеру Шизику и мне вряд ли суждено влюбиться. Он даже не смотрит на меня.
Всю дорогу Хейли болтает ни о чём, красуясь своим мастерством в искусстве светской беседы. Блэйк улыбается и смеётся в нужных местах, но я уже видела подобную игру в эпизоде с Хейли Марвел.
Блэйк остаётся ждать около особняка Кимми, пока Хейли идёт к двери. Мы сидим в тишине. Блэйк откидывается на спинку сидения, прикрывает глаза и глубоко вздыхает.
— Я пытаюсь понять тебя.
Может, я не хочу быть разобранной на детали. У меня такое ощущение, лучше не знать что внутри.
— Какого я вообще здесь делаю? — говорю я громко, не волнуясь о впечатлении.
Он выглядит искренне удивлённым, что я не спотыкаюсь и не падаю в обморок, когда он наконец заговорил со мной.
— Думаешь, я сумасшедший? — спрашивает он.
— Я не безумна, так что это вполне отличный вариант.
— Не позволяй этому остановить себя. — Он сверкает безупречными белыми зубами и взлохмачивает волосы на затылке.
Хейли открывает дверь и садится на заднее сиденье.
— Она уже ушла.
— Кто? — спрашиваю я.
— Кимми. Кажется, я упустила её.
— Знаешь, где она может быть?
— Неа. — Хейли откидывается на спинку сиденья, похоже обеспокоившись, что вечер сложился не так, как она планировала. — Я не могу вернуться домой. Ты видела мою мамочку сегодня. Я должна подождать, пока она заснёт.
— Может, подождём какое-то время? Вдруг Кимми просто выскочила на минутку?
Хотя это свидание может быть и ужасной идеей, но теоретически оно всё же моё. Мне не нужен третий лишний. Более того я не хочу в итоге сама становиться третьей лишней.
— Нормально, если я немного потусуюсь с вами, ребята?
Нет способа правдиво ответить на этот вопрос и при этом ни произвести впечатление полной суки. Я не могу отослать Хейли обратно в пластиковый ад, который подруга называет домом.
Я смотрю на Блэйка. Он может.
— Без проблем, — говорит он. — Будет весело.
Лучшее. Первое. Свидание. На Свете.



1. Шлафрок (шлафор) (нем. Schlafrock) — длинный просторный домашний халат, подпоясанный обычно витым шнуром с кистями.

So-chan, Аleftina


Я откидываюсь на спинку сиденье и смотрю в окно. До сих пор не могу поверить, что Хейли удалось к нам навязаться.
Она жалуется на отсутствие ярких мелодий в последнем альбоме «Бешеных обезьян», пока мы едем в место, где, по словам Блэйка, готовят лучшие стейки во всём Сан-Диего. Хейли не критикует его выбор даже притом, что стала вегетарианкой шесть месяцев назад. Из-за мяса происходит столько убийств.
Пока Хейли болтает, Блэйк не смотрит на меня. Ни разу.
Я прерываю Хейлину музыкальную демагогию.
— Так куда вы с Кимми сегодня собирались пойти? Возможно, мы могли бы высадить тебя на месте?
Или где ещё. На самом деле где угодно. Я слышала в Африке классно. Хейли самое место среди львов-людоедов.
Блэйк смотрит вперёд, делая вид, что он сосредоточен на дороге, но его щёки дёргаются, почти выдавая улыбку. Вероятно, он надеяться на женские склоки.
— Мы собирались пойти в кино или ещё куда-нибудь. Я никогда не интересуюсь деталями.
Блэйк наконец смотрит в мою сторону задумчивым взглядом и поворачивается к Хейли.
— Не возражаешь, если я кое-кого приглашу присоединиться к нам?
— Делай, что хочешь.
Она не имеет права жаловаться при данных обстоятельствах.
Хейли проводит пальчиками по конскому хвосту.
Я отмечаю, что Блэйк не поинтересовался, не возражаю ли я. Почему собственно я должна? Мне не стоило соглашаться на всё это. Насколько легко быть проигнорированной, когда тебя никто не замечает с самого начала.
Блэйк включает телефон кнопкой на руле и нажимает быстрый набор. Гудки, заполняющие салон машины, скоро сменяются мягким акцентом Остина.
— Блэйк, что хотел?
Из всех людей в мире он приглашает на наше свидание Остина? Я хочу придушить Блэйка и Хейли в равной степени. Затем пытаюсь оценить реакцию подруги. Она смотрит в окно, на лице маска безразличия, и лишь сжатый в кулаке конский хвостик указывает, что она узнала, кто на другом конце провода.
— Как насчёт стейка на ужин? — спрашивает Блэйк. — За мой счёт.
— Самое время тебе потратить деньги на что-то другое помимо тачек и женщин.
— О, а девушки уже есть.
Блэйк оглядывается на Хейли.
— Конечно.
Дразнящий смех заполняет машину.
— Встретимся в «Хантерс» в десять. — Блэйк вешает трубку и смотрит на Хейли. — Надеюсь, всё нормально.
— Всё круто.
Хейли ещё сильнее скручивает хвост и смотрит в окно.
«Вольфганг Хантерс» расположен в отдельном здании позади торгового центра, в который я не единожды наведывалась. А вот ресторана я ни разу не замечала. Снаружи нет распознавательных знаков, а окна слишком затемнены, чтобы разглядеть помещение внутри.
Официантка проводит нас с Блэйком в небольшую кабинку в дальнем углу, пока Хейли скрывается в туалете.
Свечи на каждом столике отбрасывают тени вдоль стен. Установленное на деревянном столбе рядом с нашим столиком на меня свирепо взирает, чучело ястреба Остекленевшей взгляд преследует меня, пока я не скрывается в кабинке.
— Это Пирс.
Блэйк садится рядом со мной.
— У него есть имя?
— У них всех. — Он показывает на голову оленя, висящую на другом конце комнаты. — Горячие губки. Пума перед нами — это Клингер.
— Ты шутишь.
— Клянусь. Это заведение принадлежит моему крёстному. Он даёт имена каждой своей добыче.
— Добыче? Так он, правда, их всех убил?
— А как ещё они сюда попали. Звери же не сами вышли из леса, чтобы потом повисеть на стене в качестве декора.
— Разве... это не старомодно?
Убивать животных, и делать из них чучела было модно столетие назад. Ещё до открытия «Сэйфвэй»
— Раш — заядлый охотник. Он коллекционирует убитых зверей.
Я раскрываю меню на разделе разнообразнейших блюд из говядины и молниеносно перелистываю страницу. Наверное, сегодня я вместе с Хейли побуду вегетарианкой.
— Вечер обещает быть интересным, — говорит Блэйк.
Я отрываю взгляд от меню, только что три раза изучив состав салата Цезарь.
— Остин не разговаривал с Хейли с самой вечеринки, — добавляет он. — Ставлю двадцатку, он её даже не помнит.
— Ты нарочно пригласил его?
— Некрасиво со стороны Хейли портить нам свидание.
Разве плохо, что на секунду я подумала, будто обожаю Блэйка Уильямса? Я ужасная, просто кошмарная подруга. Стараюсь это компенсировать и встаю на защиту Хейли.
— Она не виновата.
Блэйк пожимает плечами, словно детали неважны. Он замечает Остина, который приближается к нам в красном обтягивающем свитере с длинными рукавами.
Стоит мне задаться вопросом, а будет ли мне уютно в компании Остина, как парень садиться напротив меня и подмигивает с дружелюбной улыбкой, отчего всё волнение куда-то уходит.
— Приветик, Джульетта. — Он осматривает ресторанчик. — Ты говорил «девушки», во множественном числе?
— Не переживай. У меня есть для тебя кое-кто.
Блэйк улыбается своей тайной шутке.
Хейли вальяжно подходит к столу. Волосы теперь волнами струятся по плечам до середины спины, чёрная рубашка стянута вниз, так что овальный вырез оказывается на груди. Она включает на полную мощность свою самую ослепительную улыбку.
Лицо Остина просияло. Встреча с Хейли словно выигрышный билет в лотерее на свидание вслепую.
— Ты ведь помнишь Хейли? — самым невинным голосом интересуется Блэйк. — Девушку с твоей вечеринки?
Мы все в курсе, что он подразумевает. К чести Хейли, её улыбка даже не дрогнула, хотя щёки покраснели, отчего показалась ещё привлекательней.
— Как я мог забыть? Кстати, ты сегодня выглядишь просто великолепно.
Хейли улыбается.
— Ты тоже выглядишь замечательно.
Подобные комплименты я никогда не смогу сказать, не показавшись отчаявшейся и жалкой.
— Спасибо. — Остин смотрит прямо на меня. — Я хотел выглядеть, как парень в красной рубашке.
Я чувствую, как щёки заливает румянец. Что Остин делает? Не стоит намекать на наш поцелуй и смотреть на меня вот так. Ведь мы предположительно здесь с другими.
Я смотрю на Пирса, на единственное здесь существо, которому хуже чем мне. Тут мое внимание привлекает толчок под столом.
Блэйк тычет мне свёрнутую двадцатку. Я беру деньги, сминаю их в комок и засовываю в карман джинсов. Я не понимала насколько хотела, чтобы Блэйк был прав, пока не оказалось, что он ошибся. Значит, сумасшедшая девочка внутри меня живёт и здравствует.
Подходит высокая девушка с фарфоровой кожей принять наш заказ. Меня совершенно устроит маленький салат: не уверена, что смогу проглотить еду при сложившихся обстоятельствах.
— Блэйк! О боже! — Официантка буквально визжит, подпрыгивая словно щенок, пока Блэйк встаёт и дарит ей быстрые объятья. — Папа знает, что ты здесь?
— Приветик, Порция, — говорит Блэйк присаживаясь. — Сделаешь мне одолжение? Не беспокой Раша, договорились?
Порция гладит плечо Блэйка и только затем достаёт телефон, чтобы принять наш заказ. Она поднимает подбородок так, чтобы её гладкие каштановые волосы рассыпались по плечам. Она как пруд с коричневой водой, красива только на расстоянии. Её глаза окутывает мрачная поволока, словно облако, пока она принимает заказ у Хейли.
Но её взгляд переходит ко мне, и тёмное облако закатывается под самые веки, словно кто-то взбаламутил палкой всю воду.
— А что вы? — спрашивает она.
Я хочу сбежать. Но идти некуда: я зажата в кабинке у стены. Слова эхом отдаются в голове. Не «кто я?», а «что я?».
— Что я?
— Да. — Порция пару раз нажимает стиком по телефону. — Что будете заказывать?
Я ёрзаю под её взглядом и оглашаю заказ. Она его не записывает. Только после её ухода я понимаю, что вызвало у меня неудобство. Девушки склонны обычно замечать меня, но даже они не смотрят на меня так долго. Совсем не так. Я кладу руки на колени и перебираю пальцами браслет.
Остин комкает салфетку в шарик и швыряет в Блэйка.
— Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не делал.
Блэйк хватает салфетку и швыряет её обратно. Она пролетает мимо головы Остина, ударяется об стену и падает на стол. Остин подбирает салфетку и смотрит на Блэйка в ожидании.
— Ладно, я этого не делал, — отвечает Блэйк, смотря прямо в глаза, но усмешка рассказывает другую историю. Учёная внутри меня отмечает все последствия этого обмена с объективным интересом, а чокнутая хочет задушить их обоих за то, что они посмели вести этот разговор при мне. Значит, Блэйк подцепил Порцию? Логически я знаю, что его прошлое забито девчонками, просто не хочу, чтобы меня в это тыкали носом.
Я последний человек при ком они должны вести подобный разговор. Я пытаюсь дать Блэйку шанс. Он не знает, что буквально играет с огнём.
— Ты идиот, — замечает Остин.
Я могла бы придумать несколько более подходящих словечек. Я фактически проглатываю их.
До Блэйка наконец доходит, что я здесь. Он с усилием поворачивает голову в мою сторону.
— Между нами ничего серьёзного. Просто пару раз мотались в несколько местечек.
Я скручиваю салфетку в узел.
— Это не моё дело.
Остин с другой стороны стола подымает вопросительно бровь, изучая мою реакцию.
Чудовищный человек с длинными волосами возникает у нашего столика. Огромная фигура отбрасывает тень на мою тарелку.
— Блэйк! — восклицает он. Скорее приказ, а не приветствие. Всё в этом человеке выдаёт хищника.
— Рашмор, — отвечает Блэйк.
Значит, вот наш убийца животных. Я не совсем безумна, — парень определённо страшен. Он кривит губы в улыбку, и я вздрагиваю, прежде чем удаётся себя остановить.
— Хорошо, что ты зашёл, — говорит Рашмор. — Пришло время серьёзно взяться за свои обязанности.
Блэйк смеётся.
— Беспокойся больше о Джона.
Раш игнорирует комментарий и наконец, переводит внимание с Блэйка на меня, Хейли и Остина. Его взгляд безучастно скользит по мне, и я облегчённо выдыхаю.
— Приятного аппетита! — говорит он, прежде чем вернуться к Блэйку и поднять подбородок в холодном кивке. — Новая игра. В среду ночью. Ты там будешь.
Блэйк не отвечает, только лишь впивается взглядом в Раша.
Оба целую минуту смотрят друг другу в глаза. Ни один не хочет отвести взгляд первым. Раш наконец разрывает «гляделки».
— Ты научишься знать своё место.
— Семейные разборки? — спрашивает Остин, нарушая повисшую в комнате напряжённость после ухода Раша.
— Можно и так сказать. Раш устанавливает мои игры в покер. Ничего особенного. Просто последняя пара игр противоречила моим планам. Вот он и злится.
Остин разглаживает скомканную салфетку и кладёт себе на колени.
— Не знаю, почему ты волнуешься. Парень полный шизик с кучей проблем в башке.
Я киваю, молча соглашаясь с последней частью.
— Думаю, он горяч. — Хейли наблюдает за залом, где исчез Раш. — Что? Я имею в виду для старика. Если вам нравятся властные мужчины.
Наши с Остином взгляды пересекаются, и мы одновременно смеёмся.
На протяжении всего ужина Блэйк, Остин и Хейли с лёгкостью болтают, в то время как я пялюсь в свою тарелку, возя по ней вилкой помидоры «черри». Хейли заканчивает уплетать какое-то блюдо с баклажанами, ни капли не волнуясь, что Остин выбрал ростбиф из спинной части, а Блэйк поглощает стейк из оленины с кровью — возможно, последнюю жертву Рашмора, кто знает. Горячие губки сочувственно смотрят на меня остекленелыми глазами.
Моё внимание привлекает пронзительный смех. Несколько подростков за столиком под Горячими губками пьют из рюмок при том, что явно не доросли для алкоголя. Платиново-светлые волосы девушки свисают до талии, локоны скрывают лицо. Парень слизывает соль с руки. Я узнаю льстивую улыбочку.
— Это случайно не Джона Тимкен?
Лицо Остина превращается в гранит.
— Что он с ней делает?
— Похоже, пьёт текилу, — отвечает Блэйк.
— Не шути так. Ты знаешь, он чёртов ублюдок. — Остин жестом показывает Хейли отодвинуться, чтобы он мог выбраться из кабинки, и проходит к столику Джоны, излучая напряжение всем телом.
Блондинка замечает его приближение. Паркер Уинслоу расплывается в улыбке, сверкая каждым пени потраченным на ортопеда и средства для отбеливания зубов.
Блэйк смеётся.
— Похоже, мы получим шоу.
— Кто это? — спрашивает Хейли.
— Это Паркер, девушка, о которой я тебе рассказывала.
— Она симпатичная.
Паркер отлично выглядит. Я никогда не видела её с распущенными волосами, а комбинация цвета и длина даёт потрясающий эффект. Она хихикает на что-то сказанное Джоной Остину. Джона оглядывается на Паркер и подмигивает ей, вызывая очередной приступ смеха.
Остин возвращается к нашему столику.
— Я должен уйти. Иначе распущу руки.
Хейли подмигивает ему.
— Ты не подкинешь меня до дома? Я без машины.
Или лицензии, но это не относиться к делу. Хейли не знает, как брать уроки. Вероятно, её мамаша не позволила бы дочери посещать школу, если бы домашнее обучение не требовало дополнительной возни.
Остин смотри на Хейли, словно удивлён её видеть.
— Хорошо. Жду на улице.
Он проходит на выход, не прощаясь, только кинув взгляд на столик, где по-прежнему хихикают Джона и Паркер.
— Думаю, позже увидимся.
Хейли встаёт, встряхивает волосами, затыкает рубашку дальше под пояс, предоставляя хороший обзор всем мужчинам в ресторане, останавливается и смотрит на Джону и Паркер, потягивающих текилу. Поняв, что они обратили на неё внимание, опускает ресницы, закидывает волосы за спину и вышагивает через ресторан, как модель на подиуме.
Паркер морщит носик, словно учуяла запах гнили, отчего на лбу появляются непривлекательные морщинки. Свидание с иглами и ботексом не проходит даром.
Блэйк выскальзывает из кабинки и садится на стул напротив меня.
— Наконец одни.
— Так что там спрашивается с Паркер и Остином? — интересуюсь я.
— Они долго встречались. Может, вернуться друг к другу ещё пару разиков и окончательно разбегутся. Удвоишь мою двадцатку?
— Нет.
Паркер выпивает ещё одну рюмку текилы, как великолепная богатая наследница.
Блэйк трёт верх джинсов ладонями.
— Мы можем попробовать ещё раз?
— Что?
— Настоящее свидание. Только ты и я.
Я чуть не смеюсь.
— Значит, без моей подруги, твоего крёстного, друга и бывшей подружки последнего?
Я не стала упоминать официантку, с которой он имел шуры-муры, но Блэйк меня понял.
Блэйк усмехается.
— Что-то вроде того.
Ответ должен быть простым. Я должна настоять, чтобы он прямо сейчас отвёз меня домой. Отношения между ним и мной — плохая идея. Но я всё ещё хочу выяснить, откуда он знает о прозвище данное мне наной. По крайне мере это я себе говорю. Совсем не больно, когда его глаза загораются после моего ответа:
— Как насчёт сейчас?
Блэйк бросает пачку купюр на стол.
— Давай сделаем что-нибудь волшебное.

Продолжаем радовать наших читателей продолжением книги. В следующих гавках Вас ожидает: романтик, конкретный намек на интим, безумие. И не знаю как у Вас но я конкретно хотела ударить Блейка и пожалуй вправить мозги Брин

За сверку и редакцию спасибо So-chan, Аleftina




Мы молчим всю дорогу к пляжу. Чем дальше мы от Ранчо Доминго, тем больше я начинаю задаваться вопросом, что же я делаю, направляясь в темноту с Блэйком. Я чуть не говорю ему развернуть машину, но стоит мне взглянуть на него, как слова замирают на языке.
Он смотрит на дорогу, погруженный в собственные мысли. Без чрезмерно самоуверенной улыбки он выглядит моложе своих восемнадцати. Желудок сжимается в знакомую боль томления.
— Думаю, хотя бы один из нас должен заговорить, чтобы рассматривать происходящее как настоящее свидание.
Блэйк смеется над комментарием, хотя по-прежнему на меня не смотрит.
— Не знаю. В некоторые из моих лучших вечеров было мало разговоров.
— Хотя я не эксперт, но упоминание твоих прошлых свиданий с другими девушками вообще не приветствуется.
Технически он сделал это дважды. Счет в мою пользу. Ещё один раз, и он удален из игры.
— Хотя, наверное, это объясняет твои лучшие свидания.
Он улыбается, и на секунду я позволяю себе пожелать, чтобы эта улыбка была обращена ко мне. Но нет. Блэйк продолжает смотреть только на дорогу.
— Посмотри на меня, — слова вырываются, прежде чем я успеваю остановить их.
К его чести, Блэйк поворачивает голову в мою сторону, но взгляд настолько мимолетен, что вряд ли стоит усилий.
— Хорошая попытка.
— Бриана, — голос Блэйка смягчается. — Мы все выясним.
— Я просто хочу вернуться домой.
Единственное, что мне нужно выяснить — это как меня угораздило очутиться в машине с парнем, который не может даже взглянуть на меня. С парнем, который может лишь разбить мне сердце.
— Мы уже почти на месте. Я хочу показать тебе кое-что. Возможно, что так всё откроется в своем истинном свете. Тогда и поговорим.
Его ангельское лицо становится умоляющим.
Я колеблюсь.
— Ты должна знать ответы на свои вопросы.
Если у него и есть хорошее разумное объяснение, способное заменить мою теорию феромонов, я не хочу её знать.
— В случае если тебе интересно: если это какой-то хитроумный план, чтобы залезть мне под юбку, он не работает, — отвечаю я.
Блэйк смеется.
— Это не так, клянусь. На данный момент это самая далекая мысль. Мы должны кое-что выяснить.
— Это комплимент? Если да, тебе нужно поработать над стратегией.
Блэйк припарковывает свою гигантскую машину на небольшой стоянке над пляжем, обходит джип и открывает мне дверь.
— Пошли.
Я спускаюсь за ним по крутой лестнице на пляж. Мы направляемся на юг, к основанию скального обрыва. Лунный свет отражается от грохочущих волн, предоставляя достаточно света. Мы проходим примерно пятьсот метров, пока не останавливаемся возле брошенного, ещё горящего костра в яме. Небольшой огонь отбрасывает золотое свечение на скалы. Блэйк останавливается. Впереди узкое отверстие в скале, около двух метров в высоту. Оно не кажется достаточно широким для человека, но Блэйк без труда в нём исчезает.
Я останавливаюсь рядом с огнем и не иду следом.
Блэйк высовывает голову из проема.
— Пойдем, мы уже почти на месте.
Я зарываю ступни в песок.
— Я не пойду в жуткие пещеры с парнем, которого едва знаю.
Блэйк выходит ко мне.
— Я понимаю, что не должен тебя торопить. — Он оглядывает пляж. — Без проблем. Можем заняться этим здесь.
Я отступаю на шаг.
— Прости?
Он смеется.
— Не то, что ты подумала.
— Точно. Я продолжаю забывать. Я тебя отталкиваю.
Он касается моей руки, отчего по коже пробегают мурашки.
— Ты не отталкиваешь меня, Бриана. — Его большой палец прочерчивает линию вдоль цепочки, обхватывающей мое запястье. — Это оно отталкивает.
Мурашки, что пробегают по спине в ответ на его действие, вызваны весьма противоречивым чувством. С одной стороны, некий примитивный инстинкт кричит мне и требует уйти. Немедленно. Но ещё более примитивный инстинкт хочет насладиться буйством его теплого прикосновения, убеждая приблизиться. Я стою словно громом пораженная — своего рода победа над той частью, которая хочет раствориться в нем.
Когда его пальцы добираются до застежки браслета, я резко убираю руку.
— Я не буду его снимать.
Один ноль в пользу самообороны.
— Если ты не веришь, тогда чем это навредит?
Я выдыхаю.
— Ты не позволишь произойти ничему дурному?
— Никогда.
Я гляжу на свое украшение. Браслет с подвесками мне наудачу подарила нана через три дня после пожара в кабинете химии.

Дерек и Кэссиди спаслись, но сначала пламя окружило их, загнав в угол. Огонь плясал прямо на моих руках и между пальцами. А затем спрыгнул. Казалось, он танцевал вокруг меня, словно я могла его контролировать. Так я поняла, что сошла с ума. Крики Кэссиди вывели меня из приступа транзиторного психоза. Я прошла прямо через пламя, чтобы вытащить ребят. Нам сказали, это чудо, что никто не пострадал.
После трех дней допросов расследование зашло в тупик, врачи прописали мне несколько тяжелых транквилизаторов и отправили домой. Нана пришла в мою спальню и села в изножье кровати. Я по-прежнему все видела через дымку, из-за чего реальность казалось нечетким сном, но я была рада видеть бабушку. Она защелкнула браслет вокруг моего запястья и сказала, чтобы я никогда не должна снимать его. К тому времени, как мне исполнится семнадцать, я перестану в нем нуждаться.
Мне не семнадцать, но скоро будет, и, очевидно, что я уже переросла его.

Я поворачиваюсь к Блэйку.
— Так ты считаешь, что этот брелок в виде цветка скрывает меня. От кого именно? От парней?
— Что-то вроде того.
— От всех парней или игроков типа тебя?
Блэйк не обижается на мое причисление его к типу игроков.
— Не знаю. Знаю лишь, как это влияет на меня. — Он снова смотрит на океан. — Но на Остина он, кажется, не действует.
Так он тоже это заметил.
— Что ты имеешь в виду?
Замечательно, когда кто-то озвучивает схожие мысли за тебя. Значит, я не совсем чокнутая.
Блэйк запускает руку в волосы.
— То, как он смотрел на тебя сегодня. Ты лучше меня знаешь. Как обычно парни реагируют на тебя, когда ты носишь браслет? — Он произносит последнее слово с долей презрения.
— Как обычно. — Я сажусь на песок рядом с костром и прежде чем успеваю прикусить язык, добавляю: — Словно меня не существует.
Блэйк опускается рядом со мной и заставляет себя посмотреть мне в глаза.
— Ты можешь это изменить.
Я должна встать и уйти обратно к машине, тем самым положив всему конец. С браслетом или без, я остаюсь собой. Сумасшедшая болтушка с отсутствием феромонов. Не похоже, что ювелирное украшение в силах это изменить. Моя рука хватается за серебряный цветок, образуя самодельный щит. Эта небольшая подвеска не может меня изменить. Наш спор бессмыслен. И сегодня с меня хватит доказательств своей полной нежеланности.
Но я не встаю. Я остаюсь на пляже с Блэйком Уильямсом, и он смотрит на меня. Это маловероятно в десятой степени. И нравится больше, чем я хочу признавать.
Я заставляю себя отпустить подвеску и тянусь к застежке. Вожусь с ней, пальцы дрожат. Когда я наконец расстегиваю ее, то накрываю браслет рукой и опускаю на колени.
Свет костра отбрасывает тень мимо меня на лицо Блэйка. Он протягивает руку раскрытой ладонью.
— Только на минутку.
Я опускаю ладонь, кулак по-прежнему крепко сжат. Моя рука сильно трясется.
Блэйк кладет вторую руку поверх, сдерживая мою дрожь.
— Хорошо?
Я киваю.
Он потирает мой кулак.
— Ты должна отпустить.
Его руки нежны, прикосновение горячо.
Я закрываю глаза. Грохот волн, разбивающихся о берег, усиливается. Я слушаю, как вода ударяется и отступает, ударяется и отступает. В воздухе ощущается соль. Мое дыхание замедляется, подстраиваясь под ритм подъема и падения накатывающих волн. Я медленно раскрываю руку. В то же момент пальцы Блэйка смыкаются вокруг маленькой подвески. Потом его руки исчезают, и моя рука возвращается обратно ко мне пустой.
Я жду хоть что-то. Ничего.
Признано официально, Блэйк — псих. Я не хочу открывать глаза. Не думаю, что смогу вынести лицо Блэйка.
— Да! Я так и знал!
Мои глаза открываются, чтобы лицезреть улыбку Блэйка. Я смотрю вниз, чтобы убедиться, что я ничего не пропустила. Та же самая синяя рубашка и старые джинсы. Я хватаю завиток каштановых волос и внимательно рассматриваю его в свете костра. Единственное, что изменилось — то, как Блэйк смотрит на меня.
И от его взгляда у меня перехватывает дыхание.
Глаза Блэйка пылают в свете костра. Но это пламя наполняет мое тело жаром. Я чувствую, как заливаюсь румянцем, когда он подносит руку к моей щеке, словно клеймя своим прикосновением.
— Бриана Пэкстон. — Он позволяет себя не убрать руку от моей щеки и поглаживает кожу под подбородком. — Ты даже красивее, чем я запомнил.
Кровь приливает к щекам.
— Знаешь, что ты ненормальный?
Он смеется.
— Возможно. Я до сих пор не могу в это поверить. Это удивительно. Ты изумительна.
Полные удивления и восхищения, его глаза изучают меня с головы до пят. Я словно губка упиваюсь приливом энергии, которая рождается от уверенности в том, что он меня видит. Хочет. Он наклоняется ближе, так близко, что я вдыхаю пьянящее сочетание ванили и мяты. Его голос тих, дыхание согревает шею.
— Я никогда не видел ничего подобного.
Огонь потрескивает, и искры, синие огоньки, пляшут вместе с пламенем на моей коже. Блэйк накручивает прядь моих волос на пальцы и подносит к губам.
— Невероятно, — шепчет он.
Я вдыхаю слово, смакую его, и начинаю дышать быстрее.
По-прежнему сжимая мои волосы, он нежно тянет их и наклоняет мою голову, чтобы ему было удобнее. Он подносит свои губы к моим. В момент, как они соприкасаются, вокруг нас закручивается резкий океанский бриз, разметав мои волосы по сторонам и создавая небольшой электрический разряд в месте, где встретились наши губы. Я смеюсь от испуга.
Блэйк отходит, но не отпускает мои волосы.
— Что это было?
— Статическое электричество? Дисбаланс положительных и отрицательных зарядов, вызванных трением? Для парня, который планирует стать врачом, ты многого не знаешь.
— У тебя есть ответы на все вопросы?
— Не все, — признаю я.
Я не могу объяснить то, что происходит сейчас. Моя теория официально мертва. И меня это даже не волнует. Я просто хочу, чтобы он поцеловал меня снова.
И он словно прочитывает мои мысли.
— Статика, — говорю я, проводя губами по его губам.
Он смеется, и по моим губам расходится теплая щекотка. Его язык пробегает вдоль моих губ. Рукой, что держит мои волосы, Блэйк сильнее оттягивает мою голову назад, делая поцелуй еще более страстным. Электричество в воздухе наполняет меня. Это словно астральный опыт за исключением того, что я по-прежнему в своем теле. Мои руки обхватывают его шею, притягивая ближе. Вокруг нас снова кружится ветер. Прохладный воздух заставляет придвинуться ближе к теплу.
Мы опускаемся на песок. Его пальцы гладят мою талию, опускаясь к бедру. Тепло прикосновения пропитывает джинсы. Поцелуй становится еще более диким, и его бедро оказывается между моими ногами. Он опускается на меня в блаженной близости.
Нас ослепляет вспышка серебра, когда он толкает меня в песчаную землю, но я едва это отмечаю, поскольку сама притягиваю его ближе. Мои руки движутся вниз по его спине, ногти впиваются в рубашку. Он прерывает поцелуй, чтобы просунуть ткань над головой, и наши глаза встречаются в серебристо-голубом сиянии огня. Я улыбаюсь, когда он опускает руки по обе стороны от моей головы и обрушивает град поцелуев на мою шею. Мои пальцы очерчивают твердые контуры его тела.
И затем его губы снова находят мои, и на меня накатывает волна удовольствия. Еще одна серебряная вспышка. Столь яркая, что я могу видеть ее за сомкнутыми веками. Когда я открываю глаза, мы оказываемся окружены темным туманом, столь густым, что я больше не могу увидеть океан. Нить серебряного света танцует в тумане, вплетаясь в тьму и окружая нас.
В серебристом свете я вижу лицо Блэйка над собой, зеленые глаза, окутанные жаром, легкую усмешку на губах, предназначенную только мене.
— Моя, — тихо произносит он.
И затем он целует меня снова, и все на секунду погружается во тьму, настолько плотную, что мне становиться любопытно, неужели я снова закрыла глаза. Небольшой кусочек света расцветает в центре тьмы, прямо над нами. Серебряная лента становится ярче, встречая темноту, пока пляж не становится клубящейся смесью теней и звездного света.
Темнота и свет вместе. Души соединились и объединились. Навечно связанные.

Звук грохочущих волн пробуждает меня от сна. Грубые песчинки царапают спину. От влажного бриза по обнаженной коже пробегают мурашки. Обнажённой? Я сажусь рывком. Моя одежда разбросана по пляжу, Блэйк лежит на животе рядом, сверкая голыми половинками.
Я вскакиваю на ноги и хватаю одежду. Не обращая внимания на царапающий кожу песок, натягиваю её. Всё помнится размытым пятном серебра и тьмы. Блэйк поцеловал меня. Я подразнила его по поводу статического электричества, а затем он поцеловал меня снова, и тогда... нет, ещё, гораздо дальше. Всё смешалось в тумане и мгле. И казалось бессмысленным. Меня накачали каким-то наркотиком?
Я беру свой браслет, который все ещё запутан в левой руке Блэйка и защёлкиваю на запястье. Затем толкаю парня в бедро.
— Проснись!
Блэйк моргает. Он выглядит слегка не в себе и явно не понимает, где находится.
— Блэйк!!!
— Что?
Он поднимается на руках и смотрит вниз на свою обнаженную грудь. Он переворачивается, хватает джинсы и натягивает их со сверхъестественной скоростью.
Я смотрю на океан, желая избежать зрительного контакта.
— Что произошло?
Я знаю, что не специалист, но почти уверена, что части с «серебристой вспышкой и туманом» быть не должно.
— Не знаю. — Его голос дрожит, ноль спокойного, самоуверенного очарования.
Я пинаю землю, посылая песок в его левую ногу.
— Не знаешь?
— Нет. — Его лицо бледнеет на глазах. — О боже! Что ты надела?
Он садится обратно в песок, пряча лицо в ладонях.
— Я? Я?! Какими наркотиками ты меня накачал?
Невозможно остановить слезы. Они ручейками стекают по моим щекам.
— Наркотиками? Думаешь, это наркотики? — Он качает головой. — Все плохо.
— Плохо? Плохо?! Разве ты не должен по крайней мере подождать, пока меня здесь не будет, прежде чем называть все произошедшее плохим?
— Боже! — повторяет Блэйк и наконец поднимает голову. — Ты помнишь хоть что-то из случившегося?
— Фрагменты сна.
— Это был не сон.
— Как ты можешь так говорить? Ты даже не знаешь, что мне снилось.
— Яркий свет и кромешная тьма? Объединение душ?
Мой голос падает до шепота.
— Ты не можешь этого знать. Это один из побочных эффектов наркотика, что ты мне дал?
Он находит за скалой свою рубашку.
— Нет никаких наркотиков, Бриана. Что случилось, то случилось. Ты должна лучше знать, что ты сделала.
Что я сделала? О боже, что же я сделала? Мне не следовало приезжать сюда. Я никогда не должна была целовать его.
— Отвези меня домой. Немедленно.
Блэйк вытряхивает рубашку. От костра остались лишь тлеющие угольки, дающие как раз достаточно света для того, чтобы рассмотреть линию плеч и спины, когда Блэйк натягивает рубашку. Не то чтобы я нахожу его красивым. Не то чтобы я замечаю, как он неожиданно душераздирающе привлекателен, когда не выставляет напоказ свою дерзкую улыбку. И, конечно, я не чувствую никакого желания обнять его и заверить, что все будет в порядке. Не хочу, чтобы он обнял меня и сказал тоже самое.
Я не могу быть полной идиоткой.
Наше свидание заканчивается так же, как и началось. Мы не разговариваем всю обратную дорогу до Ранчо Доминго. Я пытаюсь понять смысл произошедшего, но не могу. Все случившееся кажется нереальным в привычной обстановке машины Блэйка, где в фоновом режиме работает радио. Это всё туманные сны, ещё одна галлюцинация.
Только вот нет.
Блэйк поцеловал меня, и честно говоря, это было удивительно. Я хотела получить большее. Я хотела его.
Это не могло привести ни к чему хорошему.

Синяя колымага — единственный автомобиль на парковке перед «Магик Бинс». По окнам стучит небольшая морось. Блэйк останавливает свой внедорожник рядом, но не заглушает двигатель.
Я хватаюсь за дверную ручку и впервые смотрю на Блэйка, после того как мы покинули пляж. Его лоб наморщен. Бисеринки пота собрались вдоль линии волос. Когда он наконец говорит, в его голосе звучит нотка отчаянья:
— Должен быть способ отменить это.
Я хочу дать ему пощечину, но удерживаю руку на ручке. Открываю дверцу и выскакиваю, не потрудившись попрощаться. Залезаю в синею колымагу и хлопаю дверью, чувствуя облегчение от того, что убралась от Блэйка. Скрежет и кашель сопровождают звук заведенного мотора, возвращая меня в желанную нормальность. Машина Блэйка по-прежнему стоит на холостом ходу. Я ударяю по газам и выезжаю с автостоянки.
Стоит мне выехать на улицу, как желудок пронзает боль, настолько острая, что я чуть не перегибаюсь пополам. К счастью, ближе к дому, боль становится тупой. Я слишком хорошо её знаю. Это та самая жалящая боль, которая всегда проявлялась, когда Блэйк игнорировал меня. Только теперь она постоянная, более явная. И нет никакой возможности избавиться от нее. Боль по-прежнему не отступает, когда я заползаю в кровать — пустое напоминание его полного отвержения.
Утренний свет проникает сквозь жалюзи и падает на лицо, пробуждая ото сна, в который мне удалось провалиться. Я поворачиваюсь на другой бок в надежде встретиться с зелеными глазами Блэйка и теплой улыбкой, но хватаюсь только за складки одеяла. Я одна. Эта мысль пронизана болью, которая терзает меня с самой разлуки с Блэйком. Это не разочарование. Это более глубокое чуство.
Я не хочу становиться одной из тех девчонок, которые думают, что влюблены в парня только потому, что с ним переспали. Так вот. Я не влюблена в Блэйка Уильямса.
Я только скучаю по нему и все.

В понедельник боль становится постоянной, и я спрашиваю себя: не попросить родителей отвезти меня к врачу. Я не прошу. Слишком стыдно признать, что я изнываю от тоски по Блэйку Уильямсу. Хуже, я не хочу говорить моим родителям о некоторых событиях. Если они узнают, что я снова вижу всякое, то заставят вернуться к индивидуальному обучению на дому. И с ничтожной общественной жизнью, что мне здесь удалось заполучить, будет покончено.
Подруги ждут на тротуаре перед домом Кристи, когда я подъезжаю подбросить их до школы. Рюкзак Хейли набит книгами: вероятно, она взяла их из библиотеки на прошлой неделе, чтобы собрать исторические данные для обсуждения творчества Джейн Остин на литературе. У Кристи только джинсовый дизайнерский кошелечек.
— Ну как? — спрашивает Хейли, даже ещё не сев на переднее сиденье. — Ты не перезвонила мне. Что случилось с Блэйком?
— Ты там была, забыла?
— Я хочу узнать, что было после того, как я ушла.
— Мы тусовались на пляже.
Кристи наклоняется вперед с заднего сиденья, явно заинтересовавшись услышать подробности. Не то чтобы я собираюсь им рассказать.
— Пляж? Звучит горячо. И?..
— Мы поговорили.
— И?
Кристи хихикает с заднего сиденья.
Я чувствую, что заливаюсь румянцем.
— Может, он меня поцеловал.
— И? — в этот раз подначивает Хейли.
— И всё.
Я сосредоточенно смотрю на дорогу. Не собираюсь делиться с подругами своими галлюцинациями. Если мне удастся держаться подальше от Блэйка, возможно, я смогу остановить новое появление серебристого света.
— А что насчет тебя? Что с Остином?
Хейли улыбается.
— Он отвёз меня домой.
— И?
— Он был милым.
Я счастлива, что у неё всё удалось. Так счастлива, как только могу за парня под номером тринадцать. Так счастлива, как только могу, за девушку, которая пошла на свидания с парнем, подарившим мне первый поцелуй.
— Вы?..
Хейли смеется.
— Остин не такой. Он извинился за сцену в «Хантере», отвез меня домой. Мы раз поцеловались. — Хейли откидывается на спинку сидения и вздыхает. — Так романтично.
На какой причудливой планете я приземлилась? Хейли соглашается на один поцелуй, я теряю невинность с первым парнем, который пригласил меня на свидание, выдвинув безумную теорию с участием моего браслета? Я позволила себя соблазнить и затем не смогла удержаться от серебряного огня, вспыхнувшего в темноте. О, черт. Блэйк, возможно, прав насчет того, что это было реально.
— Хейли сказала, Джона был с богатой любительницей лошадей, — раздается голос Кристи с заднего сиденья и вытягивает меня из грёз.
— Да.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть Кристи уже переболела Джоной Тимкеном.
— Не думаю, что у них всё сложится. — Кристи показывает мобильный в зеркало заднего вида. — Он прислал смску.
Она открывает сообщение и передает телефон Хейли.
Она прочитывает сообщение вслух, и мы с Хейли обмениваемся обеспокоенными взглядами.
— «Простишь меня? Я заглажу свою вину в субботу. Вечеринка у Джо».
— Говорила же, приворот работает, — уверяет нас Кристи.
Хейли отдаёт ей телефон.
— Ты пойдешь?
— Составишь мне компанию, Бри? — спрашивает Кристи. — Я совсем не знаю Джо.
Так же как и я. Насколько я могу судить, парень он молчаливый.
— Ты можешь увидеть Блэйка, — добавляет она.
Тупая боль вспыхивает острым жалом при упоминании его имени. Я стараюсь не обращать на неё внимание.
— Пожалуйста, не ходи. Джона — синоним серьезных неприятностей.
Плюс, я не могу наблюдать, как Блэйк флиртует на вечеринке.
Мне не надо видеть лицо Кристи, чтобы знать, — она надула губки.
— Прекрасно. Можешь не помогать. Я всё равно поеду, а ты могла бы увидеть Блэйка. Уверена, он идеальный парень.
Не могу с ней не согласиться. И не могу позволить ей поехать к Джона одной. Кто-то должен быть рядом, чтобы следить за ней. Я чувствую, как начинаю сдаваться. Ради Кристи. Это не имеет никакого отношения к непреодолимому желанию увидеть Блэйка. Только увидеть его.
— Хорошо. Я поеду.
Школьный день тянется в безумной дымке. Я с нетерпением жду биологию и математику, где у всего есть объяснение. Правильный ответ. Когда меня выгнали из средней школы и перевели на индивидуальное обучение, математика и естественные науки были мои единственными друзьями. Они помогли мне заново понять мир. Сегодня они не помогают. Ни комфорта в теории Пифагора, ни утешения в решётке Пеннетта¹.
И чтобы день стал ещё хуже, Шерри Милликен загоняет меня в угол после звонка.
— Я не могу больше ждать. Нам нужно поговорить.
Время для прямого ответа.
— Прости, Шерри. Я не хочу присоединяться к математической команде.
Лицо Шерри искажается. Я забыла, какой иногда она становится жуткой, когда не получает желаемого.
— Только выслушай меня.
И снова отговорка № 101.
— Могу я позвонить тебе попозже?
— Дело не может больше ждать. — Она отходит в сторону и позволяет мне сбежать из класса. — Ты должна быть готова.
Меня спасает Хейли, которая встречает меня в коридоре и уводит подальше.
— Чего это с ней?
— Она хочет, чтобы я снова присоединилась к команде девятиклассников по математике. Словно я нуждаюсь в такого рода социальном самоубийстве.
Хейли улыбается и берет меня под локоть.
— Думаешь, кого-то волнует, входишь ты в математическую команду или нет? Думаю, это здорово, когда ты можешь решать столько задач в голове. Кроме того, было бы интересно посмотреть, как ты расправишься с ботаниками из частной школы Макмиллан.
— Серьезно?
— Конечно, почему нет?
Хейли всё ещё может меня удивить.
— Кроме того, разве Блэйк не на медицинском? Уверена, у него потекут слюнки, когда он узнает, что ты в математической команде.
— Только на подготовительных курсах, и уверена, мои занятия в математической команде не будут квалифицироваться в качестве прелюдии.
Хейли смеется.
— А я думала, вы остановились на поцелуе? Ты точно всё мне рассказала?
Много чего, но я не знаю, с чего начать. Хейли знает, что я была на домашнем обучении, прежде чем мы переехали в Ранчо Доминго, но ей неведома причина. Я должна была признаться ей, но это один из тех разговоров, которые так приятно избегать. Для него просто не существует удачного времени.
Как только мы подходим к шкафчику Хейли, к нам приближается Браден Финли. Хейли закатывает глаза, стоит ей завидеть его, но я знаю, что она сознательно делает крюк вокруг научного корпуса, чтобы одновременно подходить к своему шкафчику вместе с Браденом.
Подруга прислоняется к шкафчику и улыбается в ожидании, когда Браден повернется к ней. Я знаю этот ритуал наизусть. Браден бросает учебник по математике в шкафчик и хватает ключи от своего желтого «камаро» с брелком в виде маленькой деревянной бейсбольной биты. Затем он закрывает дверцу и поворачивается к Хейли.
— Выглядишь сегодня обалденно. — Браден покачивает ключами перед Хейли. — Хочешь пообедать?
Хейли хлопает ресницами и говорит «нет», хотя Браден, без сомнения, самый симпатичный парень в Ранчо Доминго. Это повторяется каждый день. Не имеет значения, есть ли у Брадена подружка или Хейли с кем-то встречается. Это бессмысленная игра. Так от чего мне так сильно хочется в неё сыграть?
Дома, я сажусь за маленький письменный стол, чтобы закончить домашку, злясь на себя, что не успела доделать её в школе. Я затачиваю карандаш и смотрю, как колышется в такт подвеска на браслете. Кладу карандаш и смотрю на подвеску.
Больше всего я люблю маленькую лошадку. Затем подковку. Это символ удачи, поэтому я и ношу этот браслет. Но я никогда особо не обращала внимания на аконит.
Такой маленький цветок необычной формы.
Я поднимаю карандаш и возвращаюсь к учебнику. Пялюсь на страницу, пока цифры не сливаются. Наконец сдаюсь и достаю энциклопедию по ботанике с книжной полки.
Переворачиваю страницы до записи про аконит, пока не передумала. Фиолетовый цветок до жути знаком.
Борец... чрезвычайно ядовитое цветущее растение с богатой историей легенд и смертей. Красивый, но смертоносный.
Отчего-то меня цепляет последнее слово.
Смертоносный.
Как я.


1. Решётка Пеннетта — двухмерная таблица для определения сочетаемости аллелей, происходящих из геномов родителей, предложена Р. Пеннеттом в 1906 г.

Я нахожу маму в кабинете за компьютером в окружении цветных знаков и макетов: она оформляет сделки с недвижимостью через посредничество брокерных служб. Синди Пэкстон продает мечты!
Сажусь на диванчик рядом со столом и ничего не говорю. Не знаю с чего начать. Но нет никакого смысла ходить вокруг да около.
— Кто я? — наконец спрашиваю я.
Ее лицо передергивает, но только на секунду. Она всё ещё не смотрит на меня. Минуту я думаю, что она ничего не ответит. Наконец она открывает рот:
— Ты должна лучше знать, а не напрашиваться на комплименты. Это неприлично.
— Я не об этом.
Теперь, когда я задала вопрос, я не уйду, пока не получу прямой ответ. Мама избегала и меня, и этого разговора достаточно долго.
— Прекрасно. Ты умная, красивая девушка, которую я с гордостью называю своей дочерью. Так лучше?
Это именно то, что мамы должны говорить своим детям. Наверное, услышала в ток-шоу.
Не позволю ей отделаться общими банальностями.
— Я какой-то уродец. — Я сжимаю запястье с браслетом. — Именно поэтому нана дала его мне?
Нос мамы морщится в уголках как в ситуации, когда продавец не разбирается в предлагаемой цене или срывается условное депонирование. Ей не нравятся кочки в её идеальном пригородном мире.
— Нана дала браслет, поскольку это часть твоего наследия.
— Пожалуйста. Я должна понять, что со мной происходит.
Интересно, слышит ли она, что я не сказала вслух: «Это происходит снова. Мне нужно, чтобы ты поговорила со мной».
Её лицо расслабляется.
— Милая, ты просто растешь. Твое тело изменяется.
Она гладит моё колено, аромат ее духов «Клиник Хэппи» заполняет воздух при движении.
— Ты не читала ту книгу, которую я оставила в твоей комнате?
Представление мамы о хорошем разговоре — подсунь дочери книгу и статьи из журнала.
— Это не проблема взросления и секса, — говорю я. По крайней мере, не полностью. — Происходит кое-что иное. Как прежде.
Она не может скрыть морщины на лбу.
— Дорогая, ничего не было, — начинает она, сделав глубокий вдох. — Возгорание произошло из-за того, что разбилось несколько пузырьков с химикатами.
— Тогда почему ты спрашивала меня о пожаре? Почему подумала, что это моих рук дело?
Её губы дрожат.
— Я ошиблась. Тебя даже не было в городе. — Она отводит взгляд. — Я не должна была спрашивать
— Прекрати.
Я не позволю ей больше игнорировать проблему. Не могу больше притворяться, что ничего не происходит.
— Нана что-то знала, но её нет с нами. Я должна выяснить правду.
Мама медлит с ответом. Проходит целая вечность, прежде чем она произносит:
— Я не знаю, — она понижает голос почти до шепота. — Были истории. Я никогда не обращала на них много внимания. Всё казалось какой-то глупостью.
Я тоже так думала о рассказах наны о феях, колдовстве и мстительных мужчинах. Когда-то. Теперь я едва сдерживаюсь, чтобы не заметаться по ламинатному полю.
— Что ты знаешь о моем браслете?
— Не много. Нана заставила меня поклясться, что я удостоверюсь, что ты никогда его не снимешь. Но ты и так никогда его не снимала.
— Ты думала, что я сняла его прошлой осенью. Почему?
Мама приглаживает волосы, удостоверяясь, что каждая прядь лежит на месте, как будто ухоженность помешает правде выйти наружу.
— Пламя, — говорит она наконец. — Оно было синим.
Синий огонь. Как при моем пожаре. Но всё произошло в химической лаборатории, а газ горит синим. Это необычный цвет для лесного пожара, хотя он возможен при большой температуре.
— Почему цвет имеет значение? — интересуюсь я.
Прошлой ночью на пляже когда Блэйк поцеловал меня, огонь тоже стал синим.
Мама ёрзает в кресле.
— Просто одно из суеверий наны.
— Тогда почему ты думала, что я сняла браслет? Когда решила, что я начала пожар?
Она кладет руки на колени и заламывает пальцы.
— Ты же знаешь, что нана верила в старые легенды.
Я молча жду.
Мама глубоко вздыхает и продолжает:
— Она верила, что наша семья помечена, и в каждом седьмом поколении будет рождаться дочь неимоверной красоты и силы.
Нана верила во множество вещей, которые никак не связаны с реальностью.
— Какое это имеет отношение ко мне?
Теперь мамины руки затряслись.
— Дорогая, я в это не верю и тебе не советую.
— Веришь во что?
— Истории.
— Расскажи мне.
— Нанина прабабушка бабушки была дочерью седьмого поколения.
— И что с ней произошло?
Мама вздыхает, молчит и потом произносит:
— Она убила много людей.
Она сжимает обе руки в кулаки.
— Нана сказала, что она сожгла всю деревню, чтобы отомстить мужчине, разбившем её сердце. Синим огнем.
Я пытаюсь рационализировать сказанное матерью. Наследственное психическое заболевание? Некий рецессивный ген, который проявляется каждое седьмое поколение? Я пересчитываю поколения между собой и наниной прабабушкой бабушки. Семь.
— Я лишусь рассудка?
Мама качает головой.
— Не знаю. Нана сказал, что браслет защитит тебя.
— Отчего?
— От мужчин, которые могут сжечь тебя как ведьму. От самой себя. По крайней мере до твоего семнадцатого дня рождения.
— Что произойдет в мой семнадцатый день рождения?
Мама смотрит на руки. Когда она наконец поднимает голову, в её глазах стоят слезы.
— Я не знаю, милая. Ты мне скажи.
Я не могу вообразить, что мама верит в нечто, что лежит за гранью красивой улыбки и крепкого рукопожатия. Я вспоминаю свой огонь. Синее пламя на моих руках. Чувство, что огонь исходит от меня. Что я могу управлять им. Всё казалось таким реальным. Неужели я правда могу сойти с ума настолько, что действительно причиню кому-то боль?
Я кладу руку на ее ладонь.
— Я не знаю чему верить.
Мы сидим в тишине, держась за руки, довольно долго. Когда я наконец встаю, она без слов возвращается к компьютеру.
Я иду в свою комнату и заползаю в кровать, натягиваю подушку на голову и плачу, пока наконец не проваливаюсь в сон. Я даже не просыпаюсь на ужин.
Следующий день проходит, точно в тумане. Внутри все разрывается от боли, стоит мне проснуться опустошенной. Я отчаянно хочу снова стать фанаткой науки, чья главная роль в жизни исследовать одну за другой «истинную любовь» Хейли. Не хочу быть психичкой, исчезающей в туманах, или представлять, что говорю с парнем, когда время кажется замороженным. Не хочу знать боли, что Блэйк даже не попытался связаться со мной после субботы. Не хочу задаваться вопросом, что произойдет, ведь мое семнадцатилетние всего через десять дней.
После школы я отправляюсь в Брайдли Оукс и пытаюсь сосредоточиться на приготовлениях к национальному Дель-Мару. По крайней мере Стрела любит меня независимо от того, насколько я чокнутая. Но я добираюсь до конюшни и вижу, что дверь стойла распахнута, а Стрелы нет. Его повод тоже отсутствует, так что маловероятно, что он сбежал с конюшни и оказался на шоссе. Но всё равно нужно узнать, где он.
Херши, учебная лошадь Марси, стоит в одиночестве у выгона, где мы тренируем лошадей. На нашем манеже нет лошадей. Я иду к большой арене, где тренируются студенты Сэма. Красивый каштан проходит ряд барьеров. Через секунду до меня доходит, что это Стрела и прыгает он по крайней мере на тридцать сантиметров выше, чем со мной. Он выполняет прыжки с уверенностью, как его раньше учили.
Паркер Уинслоу направляет Стрелу к каждому барьеру с правильным выбором времени и профессиональным мастерством. Марси и улыбающийся Сэм разговаривают в центре манежа. Я облокачиваюсь на ограду в восторженном трепете оттого на то, что в действительности способна моя лошадь. Не могу понять, это его природный талант или результат прекрасной селекции. Даже в этом случае, мне не пришлось особо стараться, чтобы найти потенциал в тощем скаковом браке с высокой холкой.
Дженна Боумен подходит ко мне с широко распахнутыми глазами, наблюдая, как Стрела без труда берет барьер в метр и три.
— Он прекрасен.
— Ага?
Она кивает, не отрывая взгляда от Стрелы. Лошадь Джены сумасшедшая, насколько может позволить себе десятилетка.
— Хочешь когда-нибудь на нем покататься?
Глаза Дженны расширяются еще сильней
— Правда? А можно?
— Конечно.
Она прыгает, визжа от восторга. Я смеюсь и напоминаю себе не забыть об обещании.
Паркер позволяет узде ослабнуть. Стрелу переходит на шаг. Она улыбается и гладит его по шее. Уши Стрелки отведены назад, дыхание с сопением вырывается через ноздри.
Я ухаживаю за Херши в конюшни, как через полчаса ко мне подходит Марси.
— Ты не поверишь! — усмехается она. — Паркер Уинслоу обдумывает покупку Стрелы.
Я вздрагиваю. Это иррационально, я знаю. Просто мне не нравится мысль, что Стрела станет эквивалентом последней сумки от Прада в гардеробе Паркер. Несомненно, у него будут лучшие конюхи, питание и тренера, которых можно купить за деньги. Но кто будет любить его?
Марси должно быть замечает выражение моего лица.
— Ты же знаешь, что Паркер не мечтает о лошади, которая стоит меньше двухсот тысяч?
— Долларов?
Марси смеется.
Грум проводит Стрелу в стойло и отпускает. Конь жует кусок яблока из кормушки. Легкий аромат лавандового шампуня наполняет стойло. Стрела даже не поднимает головы, когда я подхожу поздороваться.
— Et tu¹, Стрела?
Похоже на риторический вопрос. Стрела засовывает морду в кормушку за следующим кусочком яблока. Он так проголодался.
В среду, к вечеру, тупая ноющая боль сменяется резкой безжалостной пульсацией. Блэйк до сих пор не позвонил — я не могу это больше игнорировать. Я проверяю телефон на сообщения с увеличенной частотой, на всякий случай. Хейли уже планирует свидание с Остином на пятницу, и даже подонок Джона сделал усилие и ещё раз отправил смску Кристи. Так что, пока Кристи и Хейли строят бесконечные планы на предстоящие выходные, я хороню себя в подушке и пытаюсь побороть желание позвонить Блэйку.
В полночь я сажусь в постели. Я знаю, где Блэйк. Раш назначил на сегодня игру в покер.
Я натягиваю джинсы и свитер и оказываюсь в машине, прежде чем соображаю, что делаю. Через десять минут я уже на стоянке «Вольфганг Хантерс», фары моей колымаги освещают машину Блэйка.
Без всякого сомнения, я веду себя как сумасшедший сталкер. Но мне плевать. Мы должны признать произошедшее, в конце концов, и я должна разобраться в кое-чем как можно скорее. Мое семнадцатилетние через неделю, в пятницу, и Блэйк, возможно единственный человек, который может знать, что со мной происходит. Он сказал, что увидел серебристый свет. Кроме того, простое осознание, что он здесь, заставляет меня чувствовать себя лучше. По крайней мере я знаю, что он в безопасности.
Безопасности? В Ранчо Доминго не такая уж огромная преступность, разве что за исключением редких автомобильных краж или вождения в нетрезвом виде. На удивление я осознаю, что добрая часть дискомфорта, который я чувствовала сразу после отъезда Блэйка, есть некое примитивным беспокойство о его благополучии. Если взять в расчет, что я шизанутая девочка-сталкер, то вероятней всего представляю самую большую угрозу для его безопасности.
Для такого позднего часа на стоянке удивительно много машин. Я веду внутренний спор, стоит ли мне заходить. Однако одного взгляда в зеркало вполне хватает, чтобы удержать меня на водительском сидении. Волосы растрепаны сильнее, чем обычно, завиваясь во всех направлениях. Я моментально сожалею о своем порыве. Включаю радио и жду.
Не знаю, как долго продлится игра в покер, но точно немало. Проходит почти час, прежде чем хоть кто-то выходит из ресторана. Седой мужчина в длинном пальто проходит через стоянку и залезает в огромный «мерседес». Он отъезжает, ни разу не взглянув на мою развалюху.
Через тридцать минут после этого выходит невысокий круглый парень в бейсболке и садится в красный «порше». Определенно компенсация недостатка в чём-то ином.
Проходит второй час. Температура воздуха понижается еще по крайней мере градусов на шесть, но я все сижу в машине, ожидая увидеть его силуэт на темной стоянке.
После трех часов ожидания я решаю вернуться домой прежде, чем опозорюсь окончательно. Я поворачиваю ключ в зажигании, но синяя колымага лишь пыхтит, не двигаясь с места. Прекрасно. Как я объясню это своим родителям? Сомневаюсь, что они поверят моей неожиданно проснувшейся тяге к оленине.
Я собираюсь попробовать снова завести двигатель, как слышу смех на другом конце автостоянке. Из ресторана выходят четыре человека. Я знаю, что Блэйк с ними, даже до того как они выходят на свет одного из фонарных столбов. Его светлые волосы выделяются в окружающей темноте, создавая пылающий ореол. Эндорфины рикошетят по голове. Это все, что я могу сделать, чтобы остаться в машине.
Словно в контраст, походка Блэйка спокойна и непринужденная. Вокруг него порхают две девушки. Та, что повыше, проводит ладонью по его руке.
Я вытаскиваю ключ из зажигания и сжимаю в кулаке, чтобы использовать в качестве оружия, если она снова тронет Блэйка. Моя рука дрожит от ярости.
Что со мной?
Группа выходит в свет фонаря прямо за Блэйком. Порция мчится догнать его. Вторая девочка — Колготочки в сеточку. Она замедляет темп и идет теперь рядом с Джо, ее плечи резко поникли в знак поражения. Джо отводит ее вправо, подальше от Блэйка и Порции. Идеальный друг-помощник на свидании.
Я смотрю с болезненной зацикленностью, как Порция наклоняется к Блэйку, пытаясь привлечь его внимание. Он притягивает ее в объятие, и я дотягиваюсь до ручки двери. Блэйк шепчет что-то ей на ухо и резко отстраняется. Порция впивается в него взглядом, скрещивая руки на груди. Я почти чувствую разочарование, когда Блэйк проводит пятерней по волосам. Черт, я действительно чувствую это. И затем Блэйк поворачивается и уходит. Порция начинает преследовать его, но, кажется, передумывает на ходу, поворачивается на пятках и направляется к синему фольксвагену.
Блэйк подходит к джипу, и могу поклясться, что чувствую, как его настроение теперь немного улучшается, когда Порция остается позади. Или, возможно, это только мое собственное настроение улучшилось.
Мой. Я пытаюсь отделаться от этой мысли. Одно глупое свидание не делает Блэйка моим. Однако мне требуется каждая унция самообладания, чтобы остаться в машине. Я хочу бежать к нему, броситься в объятия, обернуть словно одеяло. Такая я жалкая.
Он берется за ручки внедорожника, но останавливается и поворачивает голову, нацеливая взгляд на мою колымагу. Горящие серебром глаза находят меня в темноте. Даже на другом конце стоянки я могу почувствовать, как его настроение вновь меняется. Он не рад меня видеть.
Я отвечаю свирепым взглядом. Он думал, что после произошедшего, я просто исчезну? Прекрасно. Если Блэйк Уильямс хочет ссоры, я более чем готова дать ему желаемое. Я со всей силы толкаю дверь. Дверь отворяется, но резко останавливается, прежде чем открыться наполовину.
Темная фигура возвышается над моей машиной, блокируя дверь. Я перестаю дергать и пытаюсь закрыть дверку. Ни в какую.
— Бриана, — говорит Джо спокойным голосом. — Нам нужно поговорить.
Он улыбается, в уголке рта зажата не зажженная сигарета.


1. Это ты (фр.)

Ура продолжение !!! Девочки спасибо
Побежала читать

Karo пишет:
Солнце, вот когда вижу, что Серебру ждут открывается второе дыхание.

Скажем так, текст прошел пластическую операцию. Дополнительные процедуры в будущем запланированы.

Solitary-angel пишет:
Это то о чем я думаю А как же Остин?!