бедив Куки, что со мной все в порядке и первым пунктом в плане на сейчас стоит немножко поспать (точно нет), остаток ночи я приводила в порядок свою квартиру. В процессе даже нашла книгу, которую долго искала и, отчаявшись найти, в конце концов, купила новый экземпляр. Потом нашла упомянутый второй экземпляр, который тоже потеряла, поэтому когда-то пришлось купить третий. Однако третий так и не нашла. Видимо, он пропал навеки.
Мистер Вонг тоже казался каким-то потрепанным. Он по-прежнему парил над полом в своем углу и, как всегда, ни словом не обмолвился, но выглядел особенно неопрятно. Хотя, возможно, мне просто так казалось на фоне общего хаоса.
На первый взгляд, у меня ничего не украли, если не считать третьего экземпляра «Любовь сладка, любовь безумна» (1), но, как ни странно, мне все равно казалось, что надо мной надругались. Словно моя квартира больше не была безопасным местом, каким я считала ее до сих пор. Нечто подобное я переживала, когда узнала, что Санта не настоящий, а сладости откладываются в жир сразу после того, как стукнет девятнадцать.
Девочка с ножом наблюдала, как я прибираюсь. До сих пор мне и в голову не приходило, что она могла порезать мои колеса. Вероятно, мне стоит извиниться перед мистером Большим и Толстым Лжецом. Но может ли призрак порезать покрышки? Я снова попыталась поговорить с ней, но она, как всегда, никак не отреагировала. Следила за тем, что я делаю, но ни разу не посмотрела прямо на меня. Я даже подумывала испытать удачу, узнать, кто она такая, и заставить ее перейти, но инстинкт самосохранения вопил, что колотая рана мне ни к чему.
Где-то между половиной четвертого и «а ну-ка марш в постель!» я залезла в душ, ломая голову, где сейчас Рейес. Что он делает? Где спит? Трудно, наверное, быть заключенным в бегах, когда твое фото в каждом телевизоре в трех штатах.
Зазвонил сотовый, и я отодвинула шторку, чтобы ответить.
- Мисс Дэвидсон? – спросил мужчина.
Голос я не узнала. Номер тоже.
- Ага.
- Это помощник шерифа Мичем, из департамента Короны. Мы с вами встречались несколько часов назад.
- Ах да, порезанные колеса.
- Простите, что разбудил, но не могли бы вы подъехать сегодня к нам?
Мысленно я сделала шаг назад.
- Только если очень нужно. У меня уже новые покрышки, так что не велика была потеря.
- Человек, с которым у вас вышла размолвка, Фарли Скэнлон, был найден мертвым сегодня ночью в собственном доме.
Вот гадство.
- Серьезно? – Может быть, Эрл Уокер опять заметает следы. А значит, мои разнюхивания стоили человеку жизни.
- Я редко шучу такими вещами.
- Понятно. Я, конечно, приеду, но даже не знаю, чем могу помочь.
- Нам нужно задать вам несколько вопросов, - резким тоном отозвался Мичем.
- Прекрасно. Так я под подозрением?
- Просто приезжайте, мэм. Как можно скорее.
Я глубоко вздохнула:
- Хорошо. Ладно. Минуточку! – вдруг осенило меня. – Время смерти определили?
- Как я и сказал, приезжайте.
- Офицер, - проговорила я, вложив в голос все испытываемое в эту секунду раздражение, - вечером, пока я была в Короне и разбиралась со всей этой кутерьмой по поводу колес, в мою квартиру вломились. Я думала, это был Фарли Скэнлон, но теперь сомневаюсь.
Мичем колебался не дольше двух секунд:
- По предварительному заключению, смерть наступила между восемью и десятью вечера. Сегодня к обеду судмедэксперт установит время смерти точнее.
Не может быть.
- Вы уверены? – спросила я. – Потому что, если так, то он не мог ко мне вломиться.
- Сопровождавшему вас джентльмену тоже нужно приехать.
- Хорошо. Я смогу подъехать через пару часов. – Само собой, сначала позвоню дяде Бобу и на всякий случай введу его в курс дела. Он всегда очень кстати, когда дело касается обвинений в убийстве. – А Фарли случайно не забили до смерти подставкой для книг?
Именно так Эрл Уокер разделался со своей подружкой Сарой Хэдли, но поскольку считался мертвым, вряд ли его сочли бы подозреваемым.
- Нет, мэм.
- Может быть, бейсбольной битой?
- Нет.
- Газонокосилкой? – Я пыталась выдавить из этого парня все, что можно. Знание – сила, как ни крути. – Ну, знаете, между нами, сыщиками.
Помощник шерифа откашлялся, и я не могла не заметить, что его голос стал тише:
- Ему перерезали горло.
- Ох ты ж… В общем, скоро буду.
Мы разъединились, и я продолжила смывать с волос шампунь. Фарли Скэнлону перерезали горло. По-моему, парню из багажника Эрла Уокера, которого за Эрла Уокера и приняли, горло не перерезали. Но он был сожжен до неузнаваемости, так что определить наверняка не могли. Как правило, убийцы придерживаются одного и того же почерка. Эрл убил того беднягу бейсбольной битой, а через несколько месяцев после начала суда над Рейесом забил свою подружку до смерти подставкой для книг. Ни одного упоминания о перерезанных глотках. Хотя, возможно, нож просто оказался под рукой.
Погодите-ка. Человека убили, а я оказалась причастной к его смерти. Может быть, Фарли Скэнлон и есть мой хранитель, о котором говорила сестра Мэри Элизабет. Я очень надеялась, что это не так, потому что и ежу ясно: ему я не понравилась. Но опять же, два дня одиннадцать часов и двадцать семь минут еще не истекли. Значит, у меня еще было время спровоцировать чью-то смерть. Слава олимпийским богам!
- Нравится мне твоя квартира, - послышался глубокий голос.
Опешив, я смахнула с лица воду и выглянула из-за шторки. Рейес Фэрроу стоял, прислонившись к туалетному столику и скрестив руки на широкой груди. Нечесаные волосы, небритая щетина… Короче говоря, самая сексуальная картина на свете. Ленивая улыбка тронула его губы, и мои ноги решили превратиться в желе.
Прищурившись, он посмотрел на шторку:
- Разве я от этого не избавился?
Говорил он о предыдущей шторке, которую растерзал, когда еще мог по собственной воле покидать физическое тело и сеять по миру хаос. Растерзал невероятно огромным мечом, и я не образно выражаюсь. Тогда я напрочь отказалась выходить из-за шторки, и она немедленно расплатилась жизнью за мою дерзость.
- Она новая, - предупредила я. – И мне нравится длина.
Рейес улыбнулся:
- Благодарю.
- Я говорила о шторке, - осадила я его, хотя от напоминания мое сердце пропустило следующий удар.
Несколько долгих секунд он молчал, изучая взглядом ту часть меня, которая была ему видна.
- Ну конечно.
На нем была зеленая армейская куртка и комуфляжный комбинезон – наверное, заскочил в магазин Армии спасения. Сам Рейес выглядел уставшим. Под глазами залегли едва заметные тени, и мне снова стало интересно, где он остановился.
Выключив воду, я потянулась за полотенцем. Он перехватил мою руку и шагнул ближе. Темные глаза заинтересованно блестели.
- Тебе идет быть мокрой.
Я попробовала вырваться, чтобы прикрыться, попутно стараясь унять сорвавшийся с цепи пульс. Исходивший от Рейеса жар пополз вверх по моей руке, когда он перевернул ее и поцеловал в ладонь, пощекотав щетиной кожу.
- Как твои раны? – отупело спросила я, загипнотизированная его ртом и теми невероятными вещами, что он творил с одной лишь ладонью.
Он посмотрел мне в глаза. В его взгляде было столько силы, что я перестала дышать.
- Лучше, чем остальное. – Богатый, глубокий голос казался приятнее теплой воды, которой я наслаждалась всего пару минут назад.
Поскольку одна рука, бывшая в плену у Рейеса, отказалась подчиняться моему мозгу, пришлось отодвинуть занавеску и взяться за полотенце другой. Он склонил голову набок, чтобы получше меня рассмотреть.
- Одного человека из твоего списка сегодня ночью нашли мертвым. Его убили.
Секунду он размышлял над сказанным, затем просто взял меня и за вторую руку и опустил взгляд.
- Фарли Скэнлон, - продолжала я. – Тебе стоило меня предупредить, что старина Фарли психопат.
- Он был другом Эрла Уокера, - пожал плечами Рейес. – Я считал, это очевидно. К тому же твой верный пес всю дорогу сидел у тебя на хвосте.
- Откуда ты знаешь? – поразилась я, а потом уставилась на него, ушам своим не веря. – Ты за мной следил?
Он шагнул обратно к столику и опять скрестил на мощной груди руки.
- Мне казалось, это он за тобой следит.
- Так и есть, но не по своей вине. Гаррет следует приказам.
- Он следует за тобой, - возразил Рейес, пристально глядя на меня из-под темных ресниц. Я только поджала губы, поэтому ему пришлось согласиться. – Чудесно, и кто же тогда виноват?
- Вообще-то, ты. Почему, по-твоему, его приклеили к моей заднице? А ты так запросто тут появляешься! Да тебе просто повезло, что тебя еще не арестовали.
- Твоего бойфренда там нет, - проговорил Рейес, кивнув в сторону улицы. – А от другого парня вряд ли будут проблемы. Он спит в машине.
Я закатила глаза. Гаррету определенно стоит больше внимания уделять профпригодности своих сотрудников.
- И каким местом ты думала, когда садилась в ту машину?
- Так это ты был в тенях? – Могла и догадаться. Могла же, ей-богу. – Неужто тебе прямо горит, чтобы тебя поймали? А то ведь я могу позвонить дяде прямо сейчас, и мы устроим это в считанные секунды.
- У меня нет ни малейшего желания попасться копам. Как его убили? – спросил Рейес, меняя тему.
- Трагически. – Я взяла другое полотенце, чтобы вытереть лицо.
- Ему перерезали горло?
Я застыла. Как он узнал?
- Да.
- Чем? – снова спросил он.
- Наверное, чем-то очень острым. – Рейес не ответил, и я решила, что пришла пора и мне задать вопрос. – Значит, так он и действует?
Я вышла из-под душа, и пристальный взгляд опустился к нижней части моего тела.
- Так он и действует, - повторил Рейес, не поднимая глаз.
- Я думала, Эрл любит дубасить людей по голове.
- Только если у него скрытые мотивы.
- Как, например, замести следы?
- Не возвращайся туда, - сказал Рейес, приподнимая уголок полотенца.
Я хлопнула его по руке и спросила:
- Куда? В Корону?
Он усмехнулся, но руку убрал.
- Да.
Я попыталась промокнуть полотенцем капающую с волос воду.
- Придется. Со мной хочет поговорить шериф.
Рейес отобрал у меня второе полотенце, обернул вокруг моих волос и стал аккуратно тереть, массируя голову. В процессе придвинулся ближе, и мне пришлось взяться за его куртку. Только чтобы устоять на ногах.
- Не езди, - опять сказал он, только на этот раз слова прозвучали почти как приказ.
- Приму к сведению.
- Это не совет.
Что, черт побери, происходит с мужчинами? С какой радости они решили, что могут мной помыкать? Я отобрала полотенце и наградила Рейеса тяжелым взглядом, пытаясь решить, могу ли его треснуть. Тем более что задолжала ему один хороший удар. Жаль, что под рукой не всегда оказывается кусок трубы. Или фура.
- Не смей мне указывать, что делать, - процедила я, ткнув ему пальцем в грудь для убедительности.
Рейес замер, на челюстях заходили желваки, но, к его чести, промолчал. Знает, видимо, что расплата легкой не бывает, даже если запаздывает.
- Ты выглядишь усталым, - заметила я, сминая в руках полотенце, - и тебе не помешал бы душ.
Я развернулась и бросила его в ванной, чувствуя, как разочарованы мои самые сокровенные места. А пять минут спустя услышала, как включился душ.
Надев симпатичные джинсы, я отыскала карамельного цвета рубашку на пуговицах и добавила пару потрясных лакированных балеток от Dolce&Gabbana на едва заметном каблучке, которые любую женщину сделают похожей на отвязную школьницу или такую же библиотекаршу. Мне доставляло нездоровое удовольствие, что при виде их Куки всякий раз исходит слюной. Есть у меня в характере такая недобрая черта.
Из ванной вышел Рейес в помятой, но чистой одежде. Ни намека на щетину. Волосы влажными прядями свисали вокруг лица.
- Так лучше? – поинтересовался он, запихивая грязные шмотки в тканевую сумку.
- Да, но все равно выглядишь усталым.
Он насмешливо приподнял брови:
- В зеркало давно смотрелась?
И был прав. Выглядела я ужасно. Вряд ли самопроизвольная бессонница добавляет привлекательности.
Рейес рассмеялся и вдруг не мигая уставился на меня, изучая с ног до головы. Потом выпрямился, отбросил сумку и опустил руки.
- Подойди. – Бархатный голос звучал мягко и маняще.
Приглашение эхом отозвалось у меня в животе. Он просто стоял, такой благородный, величественный, потусторонний, что, не успев подумать, я сделала крошечный шаг к нему.
- Обалдеть!
Мы оба повернулись к Куки, застывшей в дверях.
- Мам! – воскликнула наткнувшаяся на нее сзади Эмбер, обошла Куки и тоже замерла. – Офигеть…
Я была согласна с обеими, но в сложившихся обстоятельствах не лучшей идеей было знакомить их со сбежавшим из тюрьмы преступником, скрывающимся у меня в квартире.
- Куки, мы можем вернуться к тебе на пару слов?
Она прикладывала заметные усилия, чтобы перестать глазеть на Рейеса, но безуспешно. Взгляд по-прежнему был прикован к нему, как система слежения с лазерным наведением.
- Куки, - снова сказала я и, подойдя к ней, стала подталкивать к двери.
Она моргнула и, осознав, что творит, милейшим образом зарделась.
- Извините, - кивнула она Рейесу и понеслась в свою квартиру, таща за руку Эмбер.
- Мам, ну подожди же! – протестовала Эмбер, не готовая так просто оставить местную достопримечательность.
- Бери рюкзак, солнышко, я отвезу тебя в школу.
- А можно я останусь? – спросила Эмбер, которая то и дело оглядывалась, едва не сворачивая шею.
Оказавшись у себя, Куки отослала дочь за рюкзаком и изумленно уставилась на меня.
- Черт возьми, Чарли, - дрожащим шепотом проговорила она, - это был Рейес Фэрроу!
- Понимаю. Извини. Он свалился как снег на голову.
- Кажется, у меня был оргазм.
Я не удержалась и хихикнула:
- Ты же просто на него смотрела.
- Знаю. Ты видела его плечи? – спросила она, и я опять засмеялась.
- Видела. Не переживай, скоро к ногам вернется чувствительность.
- А предплечья? Ради любви к Всевышнему, кто мог знать, что предплечья могут быть такими сексуальными?!
- Это случается с лучшими из нас.
- Просто он такой…
- Знаю.
- И такой…
- И это тоже знаю. Может быть, все дело в том, что он сын Сатаны и все такое.
- Ага, наверное.
Я помогла ей присесть на диван.
В комнату бегом вернулась Эмбер.
- Можно я сфоткаю его на телефон перед школой?
- Школа. – Куки взволнованно взглянула на меня: – Я поговорю с ней по дороге.
Чувствовала я себя хуже некуда. Они ни в чем не виноваты, но я не могла позволить Эмбер сплетничать о Рейесе с подружками. Как знать, кто может их услышать? А вдруг кто-то сумеет увидеть связь?
- Я ужасно сожалею.
- Нет. – Куки поднялась. – Ты ни в чем не виновата. Я все улажу.
Я благодарно улыбнулась:
- Спасибо, Кук.
Поцеловав на прощанье Эмбер, я вернулась к себе. Рейеса не было, зато он оставил свою сумку. Конечно, это ведь ни разу не улика. На ходу набросив черную кожаную куртку, я поспешила к Развалюхе. На противоположной стороне улицы был припаркован черный грузовик. Гаррет вернулся. Притормозив, я огляделась в поисках Рейеса, затем открыла дверцу и залезла в машину. Как только Развалюха завелась, зазвонил сотовый.
- Мне нужно поговорить с Шарлоттой.
Мужской голос показался мне незнакомым.
- Слушаю.
- Это Донован.
Имя мне тоже ни о чем не сказало.
- Донован? – переспросила я, сдавая задом и выезжая на шоссе.
Само собой, Гаррет двинулся следом. Как он мог не заметить Рейеса?
- Из психлечебницы.
Я лежала в психушке? Когда, черт меня дери?
- Из заброшенной психлечебницы, куда ты постоянно вламываешься, - когда я не ответила, добавил звонивший.
- А-а, точно. Байкеры.
- Да. Хотел с тобой поговорить.
- Не сомневаюсь. – Неужели из-за Рокета здание все-таки рухнуло?
- Артемида… - начал Донован, но сразу умолк.
В его голосе я отчетливо слышала боль, и мое сердце зашлось от сочувствия.
- Как она?
- Плохо. Видимо, яд причинил больше вреда, чем мы думали. А когда она играла с тобой вчера, у нее отказала почка.
Моя рука метнулась ко рту раньше, чем я смогла понять, что делаю.
- Боже мой, мне очень жаль.
- Я тебя не виню. – Голос Донована сорвался, и ему понадобилось время, чтобы взять себя в руки. – Я хочу тебя нанять.
- Что?
- Хочу знать, кто за это в ответе. – Теперь тон был жестким от сквозившей в нем холодной решимости. – Или ты это выяснишь, или я.
Меня обуревали серьезные подозрения, что его методы окажутся куда безжалостнее моих.
- Не обижайся, но я тебе не по карману. – Я собиралась добавить, что займусь этим бесплатно, но не успела.
- Мне по карману десять таких, как ты.
- Я все сделаю. Разгребу дела и через пару дней займусь основательно. Без меня не начинай.
- Слишком долго.
Черт.
- Ладно, дай подумать. – Мне нужно съездить в Корону на допрос по подозрению в убийстве. Если не считать этого «нюанса», день свободен. – Если меня не арестуют, я смогу приехать после обеда. Ты будешь дома?
- Я могу приехать к тебе, - сказал он, - прямо сейчас.
- Я уезжаю из города по делу. Но я приеду. Мне все равно нужно осмотреть окрестности и расспросить тебя о соседях.
Вздохнув, Донован неохотно согласился:
- Хорошо. Но если после обеда тебя здесь не будет, я начну копать сам. И позвонил я только потому, что так хотел Эрик. Он считает, что тебе повезет больше.
Видимо, Эрик был одним из членов его банды. И, судя по всему, не обделенный умом.
- Я буду, обещаю. Дашь мне знать, если с ней что-нибудь случится?
- Не вопрос, - и он повесил трубку без дальнейших разглагольствований.
Зачем кому-то совершать такие ужасные поступки? Мое сердце ныло от боли. От моей собственной и от той, что я чувствовала в голосе по телефону. А чувствовать через телефон чьи-то эмоции раньше я не умела.
Остановившись купить мокко латте, я направила Развалюху на юг, когда позвонил Гаррет. Я бы не ответила, но он бы названивал снова и снова.
- Куда мы едем, Чарльз? – насмешливо поинтересовался он.
- В Новую Шотландию (2).
- А ощущение такое, будто возвращаемся в Корону. Понравился тебе тот бургер, да?
- Сегодня ночью убили Фарли Скэнлона.
- Проклятье. Ты времени зря не теряешь.
- Департамент шерифа хочет с нами поговорить.
- Неужели департамент шерифа умеет говорить? – съязвил Гаррет, вступая в игру. Иначе никак, если ему хотелось не отставать от таких, как я.
- До свидания, Своупс.
- Подожди. На чем мы остановились?
Я вздохнула так демонстративно, что и ребенок понял бы, как я раздражена.
- Вопрос с подвохом?
- А то. Номер два. Готова?
Ах да, пресловутый список фраз, которые нельзя говорить ангелу смерти. Для проформы я тяжко вздохнула еще разок:
- Порази меня.
- «Эти отношения меня погубят».
- Ясненько, - отозвалась я и повесила трубку. Придурок.
Я позвонила дяде Бобу, чтобы ввести его в курс дела.
- Буду честной, - сказала я, когда он ответил, - с твоей смехотворной прической шансы найти женщину стремятся к нулю.
- Ты поэтому звонишь? – спросил он слегка раздраженно.
- Почти. А еще меня, кажется, обвиняют в убийстве. Просто хотела, чтоб ты знал.
- Ты кого-то убила?
Почему люди всегда предполагают худшее?
- Нет. Мне могут выдвинуть обвинения в убийстве. Чувствуешь разницу?
- Как продвигается дело с пропавшей женой?
- Воз и ныне там. Чувак не выходит из своего треклятого дома.
- Чем могу помочь?
- Позвони Куки. Она надрывается в поисках информации. Нам нужно знать, какой недвижимостью владеет Йост и где она расположена. Он может держать Терезу в заложниках. И еще. Мне бы выяснить, что случилось с дочерью Ксандера Поупа. Узнай, все ли с ней в порядке.
- Ксандера Поупа?
- Да. Йост мог ей навредить.
- Каким образом?
- Понятия не имею. Потому и попросила Куки поискать.
- Посмотрю, что смогу сделать, и позвоню Куки. Это обвинение в убийстве как-то связано со сбежавшим преступником по имени Рейес Фэрроу?
- Связано, - ответила я и сделала большой глоток мокко латте. – Думаю, это дело рук Эрла Уокера. Он все еще жив, дядя Боб, и заметает следы. Он убил свою подружку, как только завершился суд над Рейесом, а теперь убивает каждого, кто в курсе, что он жив. Можешь послать кого-нибудь к дому Верджила Гиббса? – Гиббс был в списке Рейеса. К нему я ездила до того, как отправиться в Корону к Фарли Скэнлону. – Он может быть следующим. И хотя он не самый полезный член общества, все равно не заслужил, чтобы ему перерезали горло.
- Уокер расхаживает по округе и перерезает людям глотки? – встревожился Диби. – Своупс все еще с тобой?
Я глянула в зеркало заднего вида на здоровый черный грузовик позади меня (Гаррет явно старался на всю катушку) и рявкнула так бодро, как только могла, учитывая недосып:
- Да!
- Хорошо. Держись к нему поближе. Я пошлю кого-нибудь присмотреть за Гиббсом. Ты же понимаешь, что все это значит?
Мое внимание было занято тем, чтобы не врезаться в стаю птиц с суицидальными наклонностями. Вильнув на дороге, я спряталась за руль, потому что это, само собой, должно было помочь.
- Не совсем. И что же?
- Это значит, что десять лет назад я засадил за решетку невиновного. – Теперь голос Диби звучал подавленно.
- Дядя Боб, ты считал его виновным. Я читала отчеты и расшифровки стенограмм с заседаний. На твоем месте любой поступил бы так же.
- Он не… Я его не слушал. Не слушал, что он пытался мне сказать. Он ведь был совсем еще пацан.
В воображении тут же нарисовалась картинка, от которой разболелось сердце. Рейесу двадцать. Его обвиняют в убийстве. Он совсем один. Ни друзей, ни родственников, никого, к кому можно обратиться за помощью. Единственному человеку в своей жизни он запретил себя навещать. Своей сестре Ким. И он сидел за решеткой, ожидая, когда его начнут судить за убийство, которого он не совершал. Где черти носят машину времени, когда она так нужна? Но теперь мы могли все исправить. Должны исправить.
- У нас есть шанс исправить ту ошибку, дядя Боб.
Повисла долгая пауза, после чего он спросил:
- Как можно вернуть кому-то десять лет, Чарли?
В его голосе звучало столько вины, что мне стало больно. Но в то же время я удивилась. Он делал свою работу. Никто и никогда не подверг бы это сомнению. Разве что он знает больше, чем делает вид. Но ведь это чушь!
- Эрл Уокер наверняка поднаторел в искусстве выходить сухим из воды. Никто не станет тебя за это винить.
Диби фыркнул:
- Рейес Фэрроу станет.
Да, скорее всего так и будет. Я легко могла представить, как дядя Боб в комнате для допросов третирует его, закованного в наручники, тонущего в ярости и замешательстве.
- Каким он был? – спросила я у Диби, не подумав о том, как этот вопрос на нем отразится.
- Не знаю, милая. Он был почти ребенком. Грязный, запущенный, жил на улицах.
От всплывшего в мыслях образа моя рука взлетела ко рту раньше, чем я успела об этом подумать. Инстинктивно я подняла левое колено, чтобы придержать руль, пока не заставлю руку опуститься. Срочно надо купить гарнитуру.
- Он сказал, что не делал этого. Один раз. И больше ни единого слова не произнес.
Глаза защипало от слез. Это так похоже на Рейеса! Упрямый. Непокорный. А может быть, тут крылось нечто большее. Может быть, он сдался, как зверь, над которым так сильно поиздевались, что он подумал: «Зачем утруждаться? Ради чего теперь бороться?»
- Ты бы слышала, как он это сказал, - продолжал Диби, затерявшись в воспоминаниях. – Посмотрел мне прямо в глаза. Взгляд был такой… сильный, такой пристальный, как будто мне под дых саданули. И сказал просто: «Это был не я». И все. Ни единого больше слова. Не спросил ни об адвокатах, ни о своих правах, ни о еде… Словно закрылся и все.
Глядя на дорогу, я поджала губы и только через несколько секунд проговорила срывающимся голосом:
- Мы можем все исправить, дядя Боб.
- Нет, не можем. – Казалось, он смирился с тем фактом, что Рейес будет ненавидеть его до самой смерти. А потом вдруг добавил: - Я его схватил.
- Что ты сделал?! – обалдела я.
- За воротник. В какой-то момент на допросе я вспылил, сорвал его со стула и бросил об стену.
- Дядя Боб! – воскликнула я, не зная, что еще сказать, и внезапно осознав, как ему повезло, что он остался жив.
- А он ничего не сделал, - продолжил Диби, словно не слышал меня. – Только смотрел на меня безучастно, но я все равно чувствовал, как он меня ненавидит. Столько лет прошло, а я до сих пор помню тот взгляд. И никогда не забывал ни его, ни того дела.
- Он могущественное создание, дядя Боб.
- Нет, ты не понимаешь.
Я нахмурилась, поворачивая к проезду через горную цепь.
Спустя несколько долгих мгновений, когда мне уже показалось, что потерялась связь, он сказал:
- Я знал, милая.
Мне представилось, как Диби уткнулся лбом в ладонь. В его голосе звучало столько болезненного сожаления, что мою грудь словно сдавило тисками.
- Что знал?
- Что он этого не делал.
Затаив дыхание, я ждала объяснений.
- Я не идиот. Знал, что он этого не делал, но ничего не предпринял. Все улики указывали на него, а я не хотел выставить себя на посмешище, вот и не подверг их сомнению. Ни на секунду. Так что мы ничего не можем исправить, - сказал дядя Боб, будто смирившись с судьбой. – Он придет за мной.
Я удивленно моргнула:
- Ничего подобного. Он совсем не такой.
- Все они такие. – Казалось, он даже рад этой мысли, словно заслуживал наказания.
Я ошеломленно молчала, не зная, что сказать.
- Можно мне посмотреть запись допроса? – наконец спросила я, понятия не имея, зачем мне это нужно.
- Моей выходки ты там не найдешь. – Тон Диби изменился, стал жестче. – У меня есть друзья наверху. Та часть пленки удивительным образом стерлась.
- Не это я хочу увидеть. А его. Я видела его, когда училась в школе, помнишь? Я знаю, насколько он могуществен и опасен. Но он не придет за тобой. Обещаю, - твердо сказала я, мысленно добавив свое имя в список членов Клуба больших и толстых лжецов.
Никоим образом я не могла знать, как поступит Рейес. И на что он способен. Может быть, сейчас я помогала тому, кто хотел смерти дяди Боба. Глубоко в душе мне стало интересно, делает ли меня этот факт плохой племянницей. (1) Роман Розмари Роджерс.
(2) Новая Шотландия (лат. написание Nova Scotia используется чаще англ. New Scotland) - провинция на востоке Канады, одна из трёх Приморских провинций. Столица и крупнейший город — Галифакс.

обравшись до департамента шерифа, я выскочила из Развалюхи и бегом понеслась к зданию. План сработал: я оказалась в комнате для допросов раньше Гаррета и успела выложить шерифу все, что знала. Фарли Скэнлон был плохим парнем, который практически угрожал мне ножом и сдымил, заметив Гаррета. А потом, пока мы со Своупсом ели в кафешке, порезал мне колеса. Для допрашивающих меня проглотить такую историю было несложно, однако мне пришлось едва ли не поминутно вспоминать события, а им все равно хотелось побеседовать с Гарретом, чтобы подтвердить мои слова.
Пока его допрашивали, у меня было время вернуться к дому Фарли Скэнлона. Рассказ дяди Боба по-прежнему тяжким грузом лежал на моих плечах. А может быть, все дело в том, что Эрл Уокер мог еще оставаться в доме Фарли или вернуться на место преступления, а я только что собственноручно избавилась от единственного на данный момент защитника. Хреново бы получилось.
Зазвонил сотовый. Я ответила:
- Привет, Кук. Я только что бросила Гаррета.
- Молодец. Все равно вы друг другу не подходите. – Я ухмыльнулась, и она добавила: - Я тут целый букет собрала.
- Люблю, когда ты бросаешься грязными словечками.
- Племянница Иоланды Поуп едва не умерла после самого обыкновенного удаления миндалин.
- Не может быть!
- Еще как может. Через пару минут после того, как Айболит появился в отделении.
- И это подозрительно, потому что?..
- В тот день у него не было пациентов. Никаких операций и никого, кого ему нужно было проверить. И все же он явился в отделение. Проведал племянницу Иоланды, а через несколько минут у нее случилась остановка сердца.
- Боже мой! Сколько ей было?
- Двенадцать. Списали на реакцию на анестезию, но операция прошла успешно, а потом вдруг реакция? Через час?
- Вряд ли. Теперь понимаю, почему Иоланда его подозревает.
- Думаешь, он знал, что она ее племянница?
- Уверена. Бедный Ксандер! – ужаснулась я. О старшем брате Иоланды у меня были самые хорошие воспоминания. Представить не могу, через что ему пришлось пройти по вине Йоста. – Как тебе удалось так быстро достать информацию? – спросила я у Куки.
- Оказалось, что я знакома со старшей медсестрой, а она как раз дежурила в то утро.
- Чудненько.
- Ага. Вот только доказать ничего нельзя. Медсестры сочли случай странным, но это были просто догадки, нигде в письменном виде не зафиксированные. Они считают, что Иоланда просто услышала их разговоры, вот и стала подозревать Йоста.
- По-моему, все ведет к одному заключению: Нейтан Йост агрессивнее, чем мне казалось. Никогда не встречала людей, которые бы воплощали свои злые умыслы с такой сноровкой. Этот мужик чертовски злобный.
- И все же не понимаю, чего он надеялся этим добиться, - заметила Куки.
- Месть. Он оппортунист. И тут увидел шанс. Иоланда его бросила, он ей отплатил. Кстати о злобных личностях. Я собираюсь осмотреться в трейлере Фарли Скэнлона. И дураку понятно, что Эрл ошивался поблизости. Может быть, даже скрывался у него.
Того единственного раза, когда я видела Уокера, выбивающего из Рейеса дух, хватило на всю жизнь. От одной только мысли об этом человеке земля уходила из-под ног. Ну или недосып меня все-таки доконал.
- И ты едешь туда, потому что уже целых несколько дней никто не пытался тебя убить?
- Разумеется, - устало улыбнулась я. – А то как-то повседневная рутина поднадоела.
- Ты можешь хотя бы Гаррета дождаться?
- Нет.
- Почему?
- Он мне не нравится.
- Неправда.
- И после обеда у меня свиданка с бандой байкеров.
- Давали бы мне пятачок каждый раз, когда ты это говоришь...
Мы разъединились как раз тогда, когда я подъехала к дому Фарли. Трейлер бы чуть больше консервной банки. И хотя, как правило, дома на колесах мне нравятся, этот определенно оставлял желать лучшего. Как бесполезная таблетка. Я бы назвала его конфеткой, но было не за что.
Взломав замок, я нырнула под полицейскую ленту. Перед домом притормозила машина, но, кто бы в ней ни сидел, останавливаться они, слава богу, не стали. Зато, очень вероятно, уже звонили в полицию или как-то иначе выполняли свой гражданский долг. А может быть, им просто понравилась моя задница. Разве можно их за это винить?
Огромное бесформенное пятно крови растеклось по деревянным панелям и оливково-зеленому ковру, красноречиво заявлявших об отвратительном вкусе у того, кто выбрал декор интерьера в стиле семидесятых. Взять с собой перчатки я, конечно же, забыла, зато нашла пару прихваток. Быстренько просмотрела стопки бумаг и покопалась в грязных мусорных ведрах. Заниматься этим в огромных варежках было ужасно неудобно. Меня внезапно осенило, что Эрл Уокер скорее всего уже не пользуется этим именем. Среди бумажек обнаружилось несколько с именем некоего Гарольда Рейнольдса. Как по мне, очень даже похоже на вымышленное имя. Засунув бумажки в свою сумку, я продолжила рыться в окружающем безумии.
Я присела, изучая фото, на котором был запечатлен мужчина в шапке с ветвистыми рогами, и вдруг задергалась дверная ручка. Выругавшись, я бросилась по узкому коридору и спряталась в спальне в конце трейлера. Дверь открылась, и мое сердце забилось так быстро, будто я была готова вот-вот впасть в настоящую панику. Если копы обнаружат меня здесь, ничего хорошего из этого не выйдет.
Надеясь, что ни на что не наткнусь и не наделаю шума, я подалась вперед и заглянула в щель между стеной и дверью. Там стоял мужчина с пистолетом в руках, но мне была видна только часть его спины. Через грязное окно едва пробивался солнечный свет, поэтому понять, во что мужик одет, было практически невозможно, и все же казалось, что не в полицейскую форму. Через секунду кто-то сзади накрыл мой рот рукой, и мне с большим трудом удалось удержать внутри последнюю выпитую чашку кофе.
- Ш-ш-ш, - прошипели мне в ухо, и вторая рука прошлась по моему животу и опустилась к пуговице на джинсах.
Жар его тела оставлял на мне горячие следы повсюду, где мы соприкасались, и я закатила глаза, испытывая облегчение и раздражение одновременно.
Я его убью. Рейеса Фэрроу. Как, черт возьми, он тут оказался? Он перестал так сильно прижимать меня к себе. Жар впитывался в мою одежду и волосы. В тот момент я могла сделать только одно – откинуть голову ему на плечо и вдохнуть его запах. Он принялся расстегивать пуговицу на моих штанах, и ко мне вернулась способность думать – я стала вырываться, помогая себе обеими руками в варежках. Он поймал мои руки одной своей и прижал к моей груди. Хватка у него, конечно, стальная.
- Это твой бойфренд, - шепнул Рейес мне на ухо.
Когда я снова попыталась вырваться, неловко схватившись обеими руками за его крепкое запястье, в то время как его пальцы очень даже ловко расстегнули пуговицу, он опять шикнул на меня и игриво укусил за ухо.
- Рейес! – прошептала я так тихо, как только могла, учитывая, что он уже успел расстегнуть и молнию. Вряд ли сейчас было подходящее для этого время.
- Это прихватки? – спросил он, осыпая горячими поцелуями мою шею.
А потом его рука скользнула мне в трусики. Я не сумела сдержать громкого вздоха, когда пальцы Рейеса коснулись меня между ног, а спустя мгновение в коридоре послышались шаги.
- Не принимай близко к сердцу, - разочарованно вздохнул он и в тот же миг приставил к моему горлу нож.
Моя внезапно проснувшаяся ненасытность резко сдулась и заскользила по земле, как неудачно приземлившийся воздушный шар. Опять нож? Серьезно?
Сжимая меня руками получше любой смирительной рубашки, Рейес попятился со мной к дальней стене. В комнату вошел Гаррет. Ему хватило одного взгляда, и он тут же поднял пистолет, целясь в нас.
Я почувствовала, как Рейес склонил голову набок, будто не верил, что Своупс способен выстрелить. Серебристые глаза Гаррета смотрели то на Рейеса, то на меня. Он колебался, стиснув зубы от злости, затем опустил пистолет, понимая, что сейчас от него никакого толку.
Краем глаза я заметила ухмылку Рейеса. Он поднял руки в знак взаимной капитуляции, опустил нож и бросил его на пол. А потом мягко оттолкнул меня в сторону. Я поняла, что он собирается делать, как только Гаррет снова поднял пушку.
- Гаррет, нет! – выдохнула я, но было слишком поздно.
Через короткое мгновение, которое понадобилось бы кобре, чтобы совершить бросок, Рейес разоружил Гаррета и теперь, улыбаясь, целился ему в голову.
Осознав, что произошло, Гаррет моргнул и с поднятыми руками отступил на шаг.
- Рейес, погоди, - резким тоном предупредила я.
- Назад, - велел он Гаррету, качнув пистолетом.
Тот попятился обратно в темный коридор, а Рейес подтащил меня к порогу и посмотрел в глаза, в то же время прекрасно видя Гаррета боковым зрением.
- Я не убиваю людей, Датч, - сказал он, явно разочарованный тем, что я волновалась. И добавил, изучающее глядя на Гаррета: – Если не придется.
Затем, не сводя с него глаз, приподнял пальцами мой подбородок, запечатлел самый нежный на свете поцелуй на моих губах и… исчез. В мгновение ока он оказался за окном размером с почтовую марку. Словно животное. Только размытое пятно гладкого меха и мышц.
Гаррет пронесся мимо меня к окну.
- Сукин сын! – рявкнул он, с трудом сдерживая пожирающий его гнев. Затем повернулся ко мне: – Миленько.
- Кто бы говорил! – огрызнулась я в адрес его спины, поскольку он уже шел по коридору к выходу. – Я не знала, что он здесь. А ты не обязан был приезжать.
- Я беспокоился о тебе, - обернувшись, с ледяным презрением процедил Гаррет и посмотрел на мои джинсы.
Я сбросила варежки и быстро застегнула пуговицу, но он лишь насмешливо ухмыльнулся, покачал головой и снова пошел к двери, продолжая на ходу:
- Мне позвонила Куки. Поверить не могу, что тебе хватило ума вернуться сюда одной.
- Да пошел ты! – Я не обязана объяснять ему свои поступки.
Он повернулся ко мне, кипя от злости:
- И что я вижу? Ты на месте преступления. Трахаешься со сбежавшим из тюрьмы убийцей.
- Мы не трахались, - заявила я, выходя из себя, - и Рейес не убивал своего отца.
- Не отца. Фарли Скэнлона.
Я недоуменно заморгала:
- Чего? Ты думаешь, он убил Фарли Скэнлона?
Гаррет рассмеялся, и резкий смех глухим эхом отразился от дешевых деревянных панелей:
- Если лезвие ножа подойдет.
- Да подожди же! – крикнула я, бросившись за ним, когда он направился к своему грузовику.
- Надо вызвать копов, пока он не успел далеко уйти. – Гаррет вытащил телефон и набрал 911.
- Нет. – Я отобрала сотовый раньше, чем он успел отреагировать, и захлопнула его, надеясь, что это оборвет вызов.
- Какого хрена ты творишь? – гаркнул Гаррет, потянувшись за телефоном.
Я отдернула руку, крепко сжимая сотовый.
- Оставлю на время у себя.
Со всех ног бросившись к Развалюхе, я запрыгнула внутрь и завела мотор. Гаррет побежал за мной и распахнул водительскую дверь, которую я не успела запереть.
- Отдай телефон, - процедил он сквозь зубы. Это и близко не было просьбой. Бурлящий в Гаррете гнев превратил его ауру в черный дым. Никогда раньше таким сердитым я его не видела.
Я пыталась не дать ему дотянуться до телефона, держа руку над пассажирским сиденьем. Глупо, конечно, если учесть, что его рука длиннее моей в два раза.
- Чарльз, ей-богу…
Поскольку дотянуться до телефона через меня и руль не вышло, он схватил меня за вторую руку и буквально выволок наружу. Выбора у меня не было. Пнув его в колено, чтобы отвлечь, я как можно дальше швырнула сотовый. Гаррет выругался и поднял ушибленную ногу, но внезапно послышался плеск воды. Мы оба застыли, а потом повернулись туда, откуда шел звук. У меня по спине поползли ледяные мурашки.
Совершенно ошеломленная, я стояла не шевелясь и гадала, откуда здесь, за высокой травой и сорняками, взяться какому-то водоему. Несколько долгих секунд мы смотрели в том направлении, а потом Гаррет угрожающе медленно повернулся ко мне. В выражении его лица читалось нечто среднее между шоком и бешеной яростью. Пока он не сделал того, о чем мы оба пожалеем, я уже сидела в Развалюхе с запертыми дверьми. Через микросекунду Гаррет так потянул за ручку, что джип тряхнуло. Вспомнив, что окна из пластика, я завела двигатель и рванула с подъездной дорожки Фарли Скэнлона, будто спасала свою жизнь. В зеркале заднего вида виднелся застывший Гаррет, чьи глаза метали молнии добрых десять секунд перед тем, как он помчался к своему грузовику.
Вне всяких сомнений, мне крышка.
Я позвонила Куки и, когда она взяла трубку, произнесла едва слышно:
- Привет, Кук.
- Что случилось? – спросила она.
Наверное, с «едва слышно» я переборщила.
- Ну, Рейес приставил ко мне нож, но это была всего лишь уловка, чтобы отобрать у Гаррета пушку, что Рейес и сделал, а потом целился Гаррету в голову, прямо перед тем как поцеловать меня и выскочить через чертово окно.
Повисла долгая пауза, после чего Куки поинтересовалась:
- То есть все прошло неплохо?
- Чертовски верно. Правда, сейчас Гаррет слегка не в себе. А я даю ему время поостыть. Ах да, я отобрала у него телефон и выбросила в какой-то пруд, так что можешь не утруждаться и не звонить ему снова. – Под конец тирады мой голос звучал обиженно.
- Прости меня, - проговорила Куки, - но я ужасно беспокоилась о тебе. Как, черт возьми, там оказался Рейес?
- Кто его знает. Всю дорогу бежал, наверное. Кошмар, он просто ужасно быстрый!
- Боже мой! С одной стороны, Гаррет, с другой – Рейес. Похоже на самый сладкий в мире бисквит с начинкой.
- Я упоминала, что Гаррет в бешенстве?
- Кстати, я только что узнала, что мать Ингрид Йост умерла за месяц до смерти самой Ингрид.
- Не может быть! А кто такая Ингрид?
- Первая жена Йоста.
- Точно. Я же знала. Минуточку, как умерла ее мать?
- Так же. Сердечный приступ.
- Какое совпадение!
Нейтан Йост все больше и больше становился похожим на серийного убийцу.
- А еще я разговаривала с твоим дядей. Готова?
- Вопрос с подвохом?
- У Нейтана Йоста есть частная собственность в Пекосе (1).
- Правда? – Наконец-то. – Это лучшая новость за весь день.
Поскольку ехать было не близко, я решила позвонить своей лучшей подруге из ФБР.
- Агент Карсон, - коротко и профессионально ответила та.
- Обалдеть, у вас классно получается.
- Спасибо, - ответила она уже повеселее.
- Вы знали, что доктор Йост в попытке отомстить Иоланде Поуп мог покушаться на жизнь ее племянницы?
- Нет, - призналась Карсон.
- А что он убил мать Ингрид Йост за месяц до того, как слетать на Каймановы острова и убить ее саму?
Поразмышляв секунду, она спросила:
- Доказать можете?
- Не совсем, но количество мертвых людей вокруг Йоста растет и растет. Его нужно остановить. Вы нашли какие-нибудь свидетельства того, что Тереза Йост намеревалась бросить его накануне своего исчезновения?
- Нет. Все на свете твердят, что они были идеальной парой.
- Ну еще бы. Разве не то же самое думали все вокруг о нем и его первой жене, пока та не сбежала из страны, заполнив документы на развод?
- Можно и так сказать.
- Она знала, что ей грозит опасность, - уверенно сказала я. – Поэтому и подалась на Каймановы острова. Лишь бы оказаться подальше от него. Видимо, ему не нравится, когда его бросают.
Я рассказала ей все, что поведала мне Иоланда, включая подозрения по поводу племянницы и то, что нам с тех пор удалось разузнать. Потом упомянула о псевдониме, которым пользовался Йост – Кит Джейкоби, – и добавила:
- Опять же, никаких доказательств. Нам бы добраться до того фальсификатора. По последним сводкам, он занимается каким-то бизнесом в Джексоне, штат Миссисипи.
- То есть некий Кит Джейкоби пребывал на Каймановых островах одновременно с покойной миссис Йост?
- Ага.
- О’кей. Постараюсь отправить кого-нибудь из отдела в Джексоне потолковать с вашим фальсификатором.
- А еще у Йоста есть земля в Пекосе.
- Да-да, - рассеянно отозвалась Карсон, стуча по клавиатуре. – Наши ребята уже проверяли. У него там хижина, но найти ничего не удалось.
- Сейчас я еду пообщаться с бандой байкеров. На всякий случай хочу осмотреться на земле Йоста, но добраться туда смогу, наверное, только завтра.
- Валяйте, - сказала она и вдруг спросила: - Погодите-ка, вы собираетесь вступить в банду байкеров? (1) Пекос (англ. Pecos) – небольшое поселение в округе Сан-Мигель, штат Нью-Мексико.

крайне взбешенным Гарретом на хвосте я выехала с Коул-стрит и погнала Развалюху прямиком к пристанищу «Бандитов». Готовясь хорошенько отдохнуть ночью, солнце уже висело над самым горизонтом, когда я остановилась перед их домом. Отдельное здание стояло совсем рядом с самой психушкой, и это классно. Мне всегда было невдомек, как байкеры приобретают частную собственность. Чье имя указывают в договорах купли-продажи? Несколько затянутых в кожу байкеров праздно сидели на крыльце. Еще парочка ковырялась в нутре своих мотоциклов в угасающем свете дня. Из множества трещин в стенах здания лилась громкая музыка. Надо думать, байкеры в самом деле непритязательно относятся к жилищным условиям. Или так, или это всего лишь их притон.
Еще никогда мне не доводилось видеть здесь так много байкеров одновременно. Наверное, их созвал Донован к началу своей охоты на ведьм.
- Ты опоздала, - сказал один из них с затененного крыльца.
Я не могла определить, кто говорил, но все побросали свои дела и повернулись ко мне. Потуже стянув воротник куртки, я шагнула ближе и заметила Донована. Он развалился в шезлонге на крыльце, закинув одну ногу на перила и держа в руке пиво.
- Как она? – спросила я, проходя мимо парней сомнительного типа. Моего любимого типа парней. Наверняка где-то очень глубоко все они душки.
Был там и принц. Пока я шла, собираясь пройти мимо него, он положил руку на перила и несколько долгих секунд пялился на моих девочек. Не желая выглядеть напуганной, я столкнулась с ним лоб в лоб, хотя волну беспокойства, кусающую меня за кожу, можно было остановить с тем же успехом, что и завтрашний рассвет. Мафиози хлопнул его по плечу и отодвинул, чтобы я могла пройти.
- Пива? – предложил мне Донован.
- Нет, спасибо. Как она? Что-то случилось?
- Нет, - ответил он и сделал большой глоток. – Она все еще в ветлечебнице. Там хотели, чтобы я ее усыпил. Я отказался.
Я присела на расшатанный стул рядом с ним.
- Мне очень жаль, Донован.
- Кто на хвосте?
Я взглянула на черный грузовик, припаркованный кварталом дальше.
- Один из кучи моих поклонников. Совершенно безобидный.
Нога Донована с громким стуком опустилась с перил.
- Что ж, мы как раз собирались узнать, кто виноват. Хочешь с нами?
Он начал подниматься, и я положила ладонь на рукав его куртки.
- Я думала, ты дашь мне с этим разобраться.
- Так и было, но ты опоздала. – Он вырвал у меня свою руку и встал.
Я тоже поднялась.
- Но теперь-то я здесь.
Он замер и смерил меня злым взглядом:
- Я согласился встретиться с тобой после обеда.
- Так обед и прошел, - огрызнулась я.
- Уже вечер.
- И это определенно «после обеда». Точного времени ты не назначал.
Не ответив, Донован прошел мимо меня. Я снова схватила его за куртку, подвергая свою бренную жизнь большой опасности, если учесть, какая ярость отразилась на его лице. Он опустил взгляд на мою руку, будто поверить не мог, что я к нему прикоснулась, а потом решительно посмотрел мне в глаза:
- Теперь мы сделаем это по-моему.
Опять освободившись от меня, он спустился с крыльца и пошел по тротуару с верной армией за спиной. Коснувшись невидимой шляпы, принц последовал за товарищами.
Что они собираются делать? Стучать в каждую дверь в окрестностях? Нарушать покой граждан, пока не понаедут копы? Так и вижу, как группа спецназа полиции рассыпается, блокируя улицы. Кто-то пострадает. Или не кто-то, а много людей.
- Я знаю, кто это сделал! – в отчаянии выпалила я, и все остановились.
Терпеть не могу выкладывать на стол свою ангелосмертскую карту, но Донован не оставил мне выбора. Если позвоню в полицию, то путь к Рокету мне заказан. А информацию, которую он мне дает, переоценить сложно.
Нет, этого нельзя допустить. А значит, нужно все решить сейчас же. Вину я почувствовала, как только ступила на крыльцо. Это был один из них, их брат. И если они до него доберутся, то вряд ли он переживет эту ночь. Оставалось только как-то вывести парня отсюда, подальше от этой компании и поближе к полиции, пока его не прикончили.
Живое море черной кожи обернулось ко мне.
Ни секунды не колеблясь, Донован прошел обратно мимо своих братьев и остановился прямо передо мной. Я все еще стояла на ступеньках, поэтому видела по лицу Гаррета вдалеке, как он насторожился. Он уже открыл дверь и собирался выйти из грузовика, но я едва заметно покачала головой.
Вслед за Донованом ко мне подошли принц с мафиози, и оба выглядели слегка обеспокоенными. То есть принц – да, мафиози казался скорее удивленным.
Отступать было поздно. Только что нас разделяло полшага, а в следующую секунду Донован едва не уперся носом в мой собственный и угрожающе процедил:
- Даже не думай меня провести.
- И в мыслях не было. Сегодня днем я успела кое-что выяснить. Мне известно, кто это сделал, но пообещай, что не вспылишь.
В тот же миг он схватил меня за грудки и притянул ближе. У меня перехватило дыхание. Встревожившись, принц шагнул к нам.
- У тебя три секунды, - просветил меня Донован.
- Погоди, я все скажу, но ты должен пообещать мне, что никому не причинишь вреда.
- Ладно, не причиню, - соврал он сквозь зубы.
К нам уже приближался Гаррет, поэтому пришлось ему махнуть, чтобы остановился. Когда все обернулись на него посмотреть, я сделала еще один жест: подняла указательный палец и описала им круг. Для Гаррета это должно было означать «Смываемся отсюда». Если правильно поймет, то вернется в грузовик и заведет двигатель.
К сожалению, Донован тоже увидел мой блестящий жест и тряхнул меня, снова привлекая к себе внимание. В это самое время парочка «Бандитов» отделилась от общей массы и направилась к Гаррету.
- Это всего лишь мера предосторожности, - попыталась объясниться я. – Мне не хочется сегодня умирать. Идет?
Все поголовно тут же повернулись ко мне, а Гаррет, каждым движением демонстрируя неохоту, залез за руль и завел грузовик.
- Дай мне подойти ближе к Гаррету, - осторожно попросила я. – Я все тебе расскажу и уеду.
Донован сощурился:
- Я похож на того, кому нравятся дурацкие игры?
- Вовсе нет, Донован. Мне ужасно жаль, что тебе приходится через все это проходить, но сейчас ты слишком зол и можешь переступить черту. Девушка имеет право на попытку обеспечить собственную безопасность.
Когда он обернулся еще раз посмотреть на Гаррета, я взглянула налево поверх плеча Донована и тяжелым, холодным взглядом смерила виновного. У него были нечесаные каштановые волосы, курчавая борода и столько лишнего веса, что предстоявшая ему пробежка станет весьма напряженной и скорее всего болезненной. Впрочем, наверняка угроза неминуемой смерти поможет ему справиться с неудобствами.
Мне хотелось, чтобы он понял: я знаю, что это он. И он действительно понял и занервничал. От удивления его глаза распахнулись шире, и я кивнула, не оставляя ему никаких сомнений. Донован уже поворачивался обратно ко мне, и я указала глазами на грузовик Гаррета, давая байкеру понять, что делать.
- Хорошо, - проговорил Донован и отпустил мою куртку, мягко оттолкнув меня от себя.
Сойдя со ступенек, я прошла мимо убийцы собак, даже не пытаясь понять, почему он так поступил, и, наградив его яростным взглядом, еще раз указала на грузовик. Медленно, чтобы никто не заметил, он попятился к дороге.
Оказавшись у края толпы, я повернулась к байкерам, чтобы отвлечь их внимание на себя. Убийца собак потихоньку двигался к машине Гаррета, но я не знала наверняка, надолго ли удастся задержать Донована, шедшего за мной попятам, поэтому решила импровизировать.
Я поднялась на цыпочки, обняла его за шею и поцеловала. Его губы тут же открылись мне навстречу. Несмотря на всю свою злость, он не собирался упускать шанс на истинную любовь. Или на ни к чему не обязывающий перепихон. На вкус он был свежим и чистым, с легким привкусом пива. Позади я услышала быстрые шаги через улицу.
- Эй! – крикнул кто-то из парней.
Прервав поцелуй, я увидела, как убийца собак грузно пересекает проезжую часть и на удивление резво запрыгивает в кузов грузовика, но Гаррет не двигался с места, ожидая меня.
- Езжай! – проорала я.
Он покачал головой, и вся армия бросилась к нему.
- Газуй! – опять завопила я, закатив глаза, и Гаррет наконец понял, что выбора у него нет.
Он сдал назад, увильнул от хлынувшей толпы, круто развернулся и, оставив черный дымящийся след метров на пятнадцать, умчался по улице.
Все ринулись за ним. Море черной кожи метнулось вперед, а Гаррет уже исчезал вдали. Кто-то оседлал байки, кто-то вернулся за указаниями. Но все, кто остался, глядели на меня сердито и недоверчиво.
- Взять его, - приказал Донован, опять схватил меня за куртку и буквально втащил в дом. Конечно же, принц и мафиози были тут как тут.
Меня протащили мимо сломанной мебели в комнатушку в задней части здания. Донован пинком захлопнул дверь, но принц с мафиози вошли беспрепятственно. Всей душой я надеялась, что не ошиблась по поводу Донована. Он хороший человек, но даже хорошие с виду люди иногда не могут держать себя в руках. Чертов тестостерон.
Донован толкнул меня на стул и принялся ходить взад-вперед.
- Блейк? – произнес он сквозь стиснутые зубы. – Это был Блейк? – Я догадалась, что вопрос задан скорее не мне, а его, по всей видимости, заместителям. Затем он повернулся ко мне. С проворством, которого я никак не ожидала, он оказался прямо передо мной, положив руки на подлокотники по обе стороны от меня. Его лицо застыло в паре сантиметров от моего. – Как ты узнала?
- Трудно объяснить, - еле слышно пролепетала я.
- У тебя один шанс. Вы с ним знакомы?
- Нет. Сядь, пожалуйста.
Чтобы привлечь мое внимание, Донован сильно тряхнул стул.
- Ты имеешь хоть малейшее представление о том, какие у тебя сейчас проблемы?
Трясясь в своих Dolce&Gabbana, я тяжело сглотнула и посмотрела на принца. Казалось, он за меня переживает, но вряд ли пойдет против своего лидера. А вот мафиози мог бы. По крайней мере в нем, похоже, почтительность по отношению к боссу не цвела буйным цветом.
- Донован, если ты сядешь, я все объясню.
Он присел на корточки, согнувшись, чтобы не отпускать подлокотники. Что ж, на большее мне рассчитывать не приходилось.
- Я умею кое-что чувствовать, - начала я, стараясь делать глубокие вдохи, чтобы успокоиться. – Могу определять исходящие от людей эмоции и анализировать ауры.
- Не задвигай мне это эзотерическое дерьмо.
- К эзотерике это не имеет ровным счетом никакого отношения. То, о чем я говорю, старо как мир. Очень, очень древняя фигня.
Донован нахмурился, что заставило меня задуматься: многому ли он поверит?
- Вы же знаете, что я говорю с Рокетом. – Я посмотрела на каждого из них по очереди в поисках подтверждения. Мафиози пожал плечами. – Такая же штука и здесь. Я ощущаю то, что другим не под силу. Вот как сейчас. – Я снова взглянула на Донована. Мучительное горе тяжким грузом легло мне на сердце. – Я чувствую боль, которая тебя пожирает. Эти собаки много для тебя значили, а тот парень, Блейк, отобрал их у тебя. – Я коснулась его щеки. – И боль твоя так сильна, что я едва дышу под ее тяжестью.
Пристально глядя на меня, Донован чуть-чуть отстранился, и я опустила руку.
- Ты практически тонешь в ней. И я знала: если ты поймаешь того, кто причинил тебе такую боль, то наверняка его убьешь.
Он сел на пятки и уронил одну руку.
- И тебя бы надолго посадили в тюрьму. Но ты хороший человек, Донован. Это я тоже чувствую, ощущаю. Так же, как присутствие Рокета.
Зазвонил мой телефон, и я дождалась, пока Донован кивком разрешит мне ответить. Я выудила сотовый из кармана куртки, но номер оказался незнакомым.
- Чарли слушает, - сказала я в трубку. Донован встал на ноги и снова стал мерить шагами комнату.
- Что, твою мать, происходит?!
- Гаррет? Ты где?
- В супермаркете. Где тебя черти носят? – крайне недовольным тоном спросил он. – Какого хрена тут вообще творится?
- Тот парень все еще с тобой? – спросила я, искоса глядя на Донована.
- Нет, черт возьми.
Я остолбенела:
- А где он?
Донован застыл.
- Выпрыгнул на гребаном знаке «стоп». Что мне, черт побери, было делать?
Гаррет явно нервничал. Крайне редко он употреблял ругательства. Как правило, четко и экономно их дозировал. И наверняка знал, что использовать их в речи так густо – значит, аннулировать саму их эффективность.
- Хорошо-хорошо, извини. Оставайся на месте. Со мной все в порядке.
- Ты все еще с той компашкой?
- М-мм, да.
- Твою мать! Буду через пару минут.
- Своупс, у меня все под контролем.
- Особенно тогда, когда тебя за шкирку тащили в дом? – возмутился он. – Тогда у тебя было все под контролем?!
- Говорю тебе, все в порядке, - твердо сказала я.
- Черт тебя дери, Чарльз!
- Гаррет, хватит уже! – Не дожидаясь ответа, я захлопнула телефон.
- Где он? – спросил Донован.
- Едет обратно. – Я прекрасно знала, что мои слова для Своупса – пустой звук.
- С Блейком?
- Нет. Блейк выпрыгнул на знаке «стоп», - неохотно ответила я, ожидая чего угодно: вспышки ярости, проклятий, летающих стульев.
Но увидела лишь довольную улыбку. Донован оглянулся на своих людей.
- Теперь он наш.
Видимо, единственная польза от меня заключалась в том, что я отсрочила агонию Блейка. Сейчас все они были на грани и готовы вершить собственное правосудие. Чудесно. Наверное, я буду не напрямую ответственна за его смерть. Может быть, Блейк, убийца собак, станет моим хранителем. Оставалось только надеяться, что это не так. Не очень-то хотелось получить хранителя, который при жизни убивал собак. Зачем вообще кому-то так поступать?
Вдруг я заметила, что Донован все еще мне улыбается, а его глаза сияют терпеливо и соблазнительно.
- А теперь насчет поцелуя.
- Ох, - выдохнула я, вскочив на ноги, и попятилась, глупо хихикая, но наткнулась на принца. Предатель.
Быстро покрыв расстояние между нами, Донован приподнял мое лицо за подбородок.
- Храбрый был поступок. Стоил всем нам потраченного времени и сил, но храбрый. – Он провел пальцем по моей нижней губе, вниз по подбородку и снова вверх. – Как это у тебя получается?
Я решила шокировать их голой правдой:
- Обычно я не рассказываю об этом людям. Я ангел смерти.
По их лицам расползлись улыбки. Даже принц, заглянув мне в лицо из-за спины, улыбнулся и подмигнул.
Донована затопило новое чувство, поразительно похожее на уважение, даже восхищение. Я ощутила, как он напрягся, словно борясь с этим откровением, пока молча смотрел на меня несколько долгих секунд.
- Я охрененно в тебя влюблен, - проговорил он, опустив взгляд на Угрозу и Уилл. – Лучше иди, пока я не передумал.
Мне дважды повторять не надо. Увернувшись от ухмыляющегося принца, я со всех ног бросилась из дома, как кошка из комнаты, полной питбулей. Мне хотелось поболтать с Рокетом, но сейчас было отнюдь не подходящее время. Эти люди хотят крови. Мне оставалось только надеяться, что ботинки Блейка не сотрутся до дыр раньше времени.

ома рядом с кофеваркой лежали бумаги с информацией о собственности Йоста в Пекосе, оставленные Куки. Поздоровавшись с мистером Вонгом и поставив вариться целый тазик кофе, я принялась за них. Согласно отчету окружной налоговой службы, у Йоста имелся охотничий домик в лесистой части гор Санта-Фе недалеко от реки Пекос. Наверное, за день найти эту хижину можно. Поскольку было уже темно, придется подождать и отправиться на поиски с первыми петухами.
Тем временем я поковырялась в своей сумке, представлявшей собой помесь клатча и чемодана, и нашла бумажки, присвоенные на месте преступления, которым отныне считался трейлер Фарли Скэнлона. За мной с намеком на любопытство уже наблюдала девочка с ножом. Итак, моей добычей оказались три конверта. Два из них были адресованы Гарольду Рейнольдсу, третий – Гарольду Зейну Рейнольдсу. К сожалению, там нашлось только два банковских предложения открыть счет с кредиткой и один буклет, убеждающий Гарольда инвестировать в золото.
Налив себе огромную чашку кофе, я уселась перед компьютером, чтобы узнать, сколько удастся накопать на этого Гарольда. Загипнотизированная монитором, девочка стояла рядом, но продолжала крепко сжимать в руке нож.
Понадобилось совсем немного времени, чтобы понять: Гарольда Зейна Рейнольдса положительно не существует.
- Что ж, это хреново, - поделилась я с девочкой, но та не обратила на меня ни малейшего внимания.
Поискав еще немного, я чудом сумела найти предыдущий адрес Гарольда З. Рейнольдса, что само по себе выглядело многообещающе. Вдруг кто-нибудь из соседей знал Гарольда и сможет сказать, куда он делся? Если, конечно, он не поубивал их всех.
Я пересмотрела содержимое сумки, налила себе кофе в дорожную чашку и пошла на выход, оставляя девочку в недееспособных руках мистера Вонга. В любом случае, она была слишком занята изучением заставки на мониторе, чтобы заметить мое отсутствие.
Судя по всему, Гаррета сняли с задания – ни его самого, ни кого-то из его коллег снаружи не было. Меня это порадовало, но лишь до того момента, как я направилась в Развалюхе по найденному адресу. Что-то казалось знакомым. Чем ближе я подъезжала, прокладывая путь по южной части Альбукерке, тем холоднее становились мурашки, бегущие по спине.
Но только когда я остановилась перед замшелым, списанным под снос жилым зданием, осознание накатило оглушающей волной. В последний раз я видела этот дом, стоя бок о бок с сестрой и наблюдая, как мужик выбивает дух из совсем юного парнишки. Если до сих пор я сомневалась, что Гарольд Рейнольдс – один из псевдонимов Эрла Уокера, то теперь точно нет.
Я смотрела на заколоченное досками окно. То самое, которое разбила кирпичом, чтобы отвлечь мужика. Смотрела на узкий проулок между зданиями, где мы с Джеммой искали выход, когда мужик бросился за нами. Смотрела на ступеньки, по которым поднялась, вернувшись через день. Тогда я и узнала от разъяренной хозяйки, что семья из квартиры 2С съехала среди ночи, не заплатив за два месяца и оставив разбитое окно.
Выйдя из Развалюхи, я закрыла дверь и долго-долго смотрела прямо перед собой. Воспоминания одно за другим затапливали меня, сдавливая грудь. Ночной холод помогал держаться начеку, пока несколько пар глаз неотрывно наблюдали за мной. Большинство из этих людей были бездомными. Они прятались в тенях здания и заброшенной школы позади меня. Парочка из них смахивала на членов уличной банды, и им явно было любопытно, с чем я сюда пожаловала. Никого из них я не удостоила вниманием, продолжая смотреть на окно. В ту ночь, когда Эрл Уокер избивал мальчика по имени Рейес, из этого окна лился яркий, болезненно желтый свет. Тогда Рейесу было около восемнадцати. Мне – пятнадцать. Слишком юная. Впечатлительная. Полная энтузиазма спасти мир с помощью своих суперсил ангела смерти. А все, что я смогла тогда сделать, чтобы спасти его одного, - только бросить в окно кирпич, некогда бывший частью стены заброшенной школы.
Это сработало. Эрл прекратил бить Рейеса и погнался за нами.
Если бы той ночью я вызвала полицию, если бы Рейес позволил мне это сделать, сомневаюсь, что сейчас стояла бы здесь. И может быть, он не сел бы в тюрьму за убийство Уокера. Какая-нибудь организация вроде «Детство, юность и семья» вытащила бы Рейеса с Ким из этого кошмара и обеспечила им безопасную жизнь без Эрла.
Терять было нечего, а до рассвета оставалось еще несколько долгих часов, поэтому я, прихватив фонарик и монтировку (чтобы взламывать двери и ради самозащиты), направилась к ступенькам. Чтобы открыть металлическую дверь, явно знававшую лучшие времена, много времени и усилий не потребовалось. Я не сомневалась, что здешние бездомные входили в здание тем же способом месяцами, если не годами. Дверь вела сразу на второй этаж – первый находился в полуподвале. Квартира 2С была слева от меня. Я двинулась по мусору и каким-то обломкам мимо нескольких пар ног, стараясь не светить фонариком в лица сидевших под стенами людей, пока не дошла до двери с прибитой к ней половинкой «двойки» и остатками «С» с облупившейся краской.
- На твоем месте я б туда не заходила, дорогуша.
Я повернулась на голос, отдавшийся эхом по коридору, подняла фонарик и увидела женщину, на которой было сто одежек. Рядом с ней (наверное, чтобы защитить скудные пожитки) лежала перевернутая тележка из магазина. А может, ей бы не помешала парочка уроков по управлению тележками. Она подняла руку, чтобы прикрыться от света, и я тут же опустила фонарик. Все равно в нем не было необходимости. С ней уж точно.
- Извините, - сказала я, указав на фонарик, который теперь светил в сторону.
- Передо мной извиняться не надо, - отозвалась она. – Но имей в виду: там живет мисс Фэй, а она не очень-то гостей жалует.
- Мне постучать? – полусерьезно спросила я.
Едкий запах, который я ощутила, едва войдя сюда, клубился вокруг меня, как ядовитый газ. Я не знала, что хуже – дышать носом или ртом.
Женщина усмехнулась:
- А то! Постучи, конечно. Толку не будет, но мало ли.
- Вы когда-нибудь слышали о Гарольде Рейнольдсе? – спросила я, опять всерьез лишь наполовину.
- Не-а. Я чего спрашиваешь?
- Я его ищу. Когда-то он здесь жил. – Я подняла к лицу воротник кожаной куртки, надеясь, что это поможет. Напрасно.
- Вот как! Тогда лучше спроси у мисс Фэй. В свое время она всем тут заправляла. Думает, оно так до сих пор.
Так вот кто такая мисс Фэй! Я наконец вспомнила, что хозяйку дома звали именно так.
- Кажется, я ее помню.
- Да ну?
- Обесцвеченные волосы. Смахивает на живую смерть.
- Она самая, - снова усмехнулась моя собеседница. – А ты стучи давай. Вот будет мне потеха!
Ничего хорошего это явно не сулило, но от возможности еще раз поговорить с хозяйкой пульс у меня зачастил. Вдруг ей известно, куда подался Эрл Уокер, когда съехал отсюда. В мои пятнадцать пользы от нее было негусто, но попробовать стоило. Я подняла руку, чтобы постучать, и женщина, с которой я разговаривала, взволнованно захихикала, видимо, готовясь к развлечению. Насколько ужасной могла оказаться мисс Фэй? Когда я увидела ее впервые, она уже была одной ногой в могиле, а это было больше десяти лет назад. С мизерной долей везения я наверняка с ней справлюсь.
Едва костяшки моих пальцев коснулись двери, об нее что-то разбилось, да так громко, что меня чуть кондратий не хватил. Пригнувшись и отшатнувшись, я посветила фонариком на дверь, потом на женщину у стены.
- Что, черт возьми, это было?
Та рассмеялась, схватившись за бока, и еле выдавила сквозь смех:
- По звуку смахивает на суп.
Я мрачно глянула на дверь:
- Как по мне, вовсе не суп. Разве что ему уже несколько недель.
- В банке. Ну, знаешь, типа на потом.
- Надо же! Консервы, значит, - ворчливо отозвалась я. – Да уж, тут явно не заскучаешь.
Смеясь, женщина перекатилась набок. Вообще-то мне нравится смешить людей, но сейчас я, по-видимому, была способна только изобразить на лице озабоченность, когда подошла к двери и подергала круглую ручку.
- Все-таки хочешь туда? – удивленно поинтересовалась женщина, перестав наконец насмехаться надо мной.
- Такой план. – Я обернулась к ней. – Какие у меня, по-вашему, шансы?
Она махнула рукой:
- Ей просто нравится бросаться вещами, зато с прицелом беда. Скорее всего она в тебя не попадет, если быстро ворвешься.
- Отсюда кажется, что с прицелом у нее все в порядке.
- Ну, иногда ей везет.
- Чудненько.
К моему удивлению, было не заперто. Подняв руку, чтобы прикрыть лицо, я распахнула дверь.
- Мисс Фэй? – позвала я, встав в проеме, но не шагнув через порог.
Еще одна банка врезалась в дверь, с грохотом захлопнув ее, и я услышала очередной взрыв хохота. Наверное, надо было вломиться, а потом нестись зигзагами, пока не найду укрытие внутри. Вместо этого я повернулась к собеседнице и сочувственно улыбнулась:
- Как вас зовут?
- Теннесси, - ответила она с гордостью, от которой засияла ее аура.
- Ясно. – Странное имя для женщины. – Что ж, Теннесси, можете перейти через меня, если хотите.
Ее лицо озарилось беззубой улыбкой.
- Наверно, я чуток задержусь. Я жду мисс Фэй. Думаю, ей недолго осталось.
- Понимаю, - отозвалась я. – Пожелайте мне удачи.
Теннесси подавилась смехом:
- Она тебе понадобится. Я соврала про прицел.
- Спасибо. – Я махнула ей напоследок и ворвалась в квартиру.
Над головой что-то пролетело. Споткнувшись о стопку какого-то барахла, я нырнула за допотопный диван как раз вовремя, чтобы увидеть, как по воздуху летит очередная банка консервов. Пробив панельную стену, она упала где-то в соседней комнате.
- Черт возьми, мисс Фэй! – заорала я, скрючившись за диваном и прикрывая руками голову. – Не заставляйте меня вызывать полицию. Я друг. Мы виделись с вами несколько лет назад.
Воздушная атака прекратилась. Я выглянула из-под локтей. А потом услышала, как скрипит под ногами мисс Фэй пол, пока она подходит ближе. Мне показалось, что я угодила в ужастик и жду, когда меня забьют до смерти банками с супом.
- Я тебя не знаю.
Я подскочила и, защищаясь, подняла фонарик и монтировку. Учитывая, что у нее в руках была только мухобойка, свои шансы я оценила как чертовски высокие.
- Откуда тебе известно мое имя? – Голос мисс Фэй был чем-то средним между лаяньем бульдога и шумом бетономешалки. Наверняка жизнь ее не жалела.
- Мне сказала Теннесси.
Нахмурившись, мисс Фэй смерила меня изучающим взглядом. Я светила фонариком как можно ближе к ее лицу, при этом не ослепляя. В отличие от Теннесси, мисс Фэй была жива, и мне нужно было хоть какое-то освещение, чтобы различать ее черты.
- Как тебя зовут? – спросила она, отвернулась и зажгла керосиновую лампу.
Когда мягкий свет залил комнату, пахнувшую немытыми пепельницами и плесенью, я погасила фонарик.
- Чарли, - ответила я, озираясь на стопки старых журналов, газет, книг и кто знает чего еще. Этому месту как нельзя кстати подошел бы предостерегающий знак: «Будьте осторожны, прикуривая сигарету».
- Она никогда о тебе не упоминала, - заметила Фэй, подходя к ветхому креслу, на которое и уселась, сгорбившись.
- Я помню ваши волосы. – Я осмотрелась в поисках места, куда бы присесть, и выбрала устойчивую на вид стопку газет. Хорошо, что не надела белого. Затем повернулась к Фэй во всей ее гидроперитно-блондинистой красе. – Несколько лет назад мы с вами встречались.
- Я тебя не узнаю, - сказала она, прикуривая сигарету.
Я поежилась. Странно было даже то, что этот дом до сих пор стоял.
- Я была здесь десять лет назад. Спрашивала о семье, которая съехала однажды ночью, задолжав вам плату за два месяца и оставив разбитое окно.
Я посмотрела на него – на то самое окно. Теперь от него остались только зафиксированные скотчем осколки и забитые гвоздями доски.
- Так это была ты? – спросила Фэй.
Я потрясенно уставилась на нее:
- Вы меня помните?
- Я помню ту семью. Тебя не так чтобы, но помню девчонку, которая пришла через день. У меня была мигрень, а ты прилипла, как пиявка.
Вот даже как.
- Простите меня. Мне тогда показалось, у вас похмелье.
- Похмелье и было, от него и мигрень. – Ее голос смягчился от воспоминаний. – Ты их нашла?
- Нет. Не сразу.
Фэй кивнула и повернулась к окну.
- Я надеялась, что найдешь. Что хоть кто-то найдет.
Я положила фонарик и монтировку на другую стопку газет и спросила:
- Вы знаете, что с ними случилось? Куда они уехали? – Когда она затянулась в очередной раз и покачала головой, я добавила: - Мне нужно найти того человека, Эрла Уокера. Это очень важно.
Наверное, мой умоляющий тон подстегнул ее хотя бы попытаться мне помочь.
- Не знаю, куда они уехали, но детей помню. Будто это вчера было. Девочка, тоненькая, как тростинка. Я все переживала, что ее сломает малейший ветерок. И мальчик. Вечно избитый. Замкнутый. Нелюдимый.
У меня заболело в груди, и я закрыла глаза, представляя то, что ее слова нарисовали у меня в голове. Снова открыв глаза, я увидела пристальный и горящий взгляд Фэй, направленный на меня.
- Это был не человек. Монстр. Чудовище.
По сантиметру, медленно-медленно, я приближалась к ней и остановилась на стопке журналов в метре от Фэй. От тусклого света на ее лицо ложились тяжелые тени, но даже так было невозможно не увидеть, как заблестели от слез ее глаза. Ее сочувствие поразило меня больше, чем хотелось бы признаться. Я уже настроилась на привычный стереотип, но не тут-то было.
- Мисс Фэй…
- Никто, кроме Теннесси, не зовет меня мисс Фэй, - перебила она, - значит, тебя послала она. И только поэтому ты сейчас не истекаешь кровью с проломленным черепом.
- Справедливо. – Я вытерла о штаны вспотевшие ладони, гадая, знает ли она, что Теннесси умерла, и как далеко можно зайти. – Мэм, есть ли у вас что-нибудь, что поможет мне найти Эрла Уокера? Знаю, что о многом прошу, но, может быть, после них что-то осталось? Какой-нибудь чемодан или…
- Он оставил кое-что в стенах.
Я удивленно моргнула:
- Кто оставил? Эрл Уокер?
Я едва заметила, как она кивнула, а потом услышала:
- Гарольд, Эрл, Джон… Выбирай сама.
У Эрла было несколько псевдонимов. Очевидно, Фэй некоторые из них были известны.
- Что он оставил в стенах?
Ее рот превратился в жесткую линию. Дыхание сбилось.
- Фотографии.
Я застыла. Ким говорила о том же. Эрл оставлял фотографии в стенах.
- Какие фотографии?
Она покачала головой, отказываясь отвечать.
- Там Рейес? В руках Уокера?
Голова Фэй приподнялась, и я поняла, что нащупала правду. Зачем это Эрлу? Какая ему с того польза? Сама мысль никак не укладывалась у меня в голове, и я воззвала к тем огромным порциям знаний, которые получила в колледже. Или скорее к тем скудным, что отложились у меня в голове. Преступникам частенько нравится хранить трофеи. Были ли фотографии трофеями для Эрла? И если так, то разве не захотел бы он держать их при себе?
Он был помешан на контроле. Может быть, снимки были одним из способов держать Рейеса под ногтем. И все равно я не понимала, зачем Эрлу оставлять снимки. Ким сказала, что фотографии «везде». Имела ли она в виду все места, где они жили? Они переезжали с места на место по всему Нью-Мексико, Техасу и Оклахоме, если верить полицейским сводкам.
Хоть меня и мутило, я все равно задала этот вопрос:
- Фэй, они у вас?
Она стерла влагу с глаз пальцами одной руки.
- В них может быть подсказка. Что угодно. Я должна его найти.
В голове вертелась мысль, что я могу увидеть нечто на заднем плане, что помогло бы решить загадку. Будто удача повернется ко мне лицом.
Я почувствовала горе, овладевшее Фэй, пока она раздумывала над моей просьбой, и поняла, что снимки у нее есть. Тяжело вздохнув, она поднялась и подошла к серванту, который с трудом можно было заметить в общем беспорядке.
- Я сохранила только одну, - сказала она пропитанным печалью тоном. – Остальные сожгла. Оставила только ту, от которой не выворачивало наизнанку. – Выдвинув покосившийся ящик, она достала поляроидный снимок, отводя взгляд. – Смотреть на это тоже не в радость. Но остальные были настолько хуже, что я не могла держать их дома. А эту сохранила на случай, если вдруг полиции понадобятся доказательства того, что этот человек творил с мальчиком.
Из-за ее слов мое сердце сжималось от страха и плохих предчувствий. Фэй протянула мне снимок. Я взяла его дрожащей рукой, повернула к свету, собралась с духом и посмотрела.
Может быть, дело в злоупотреблении кофеиновой диетой. Может быть, в пятнадцати сутках без сна. А может, в запахе, который висел вокруг меня густым туманом и мешал свободно дышать. Как бы то ни было, я взглянула на фото, и земля ушла из-под ног. А потом пропал и весь мир.

олько в полчетвертого мы с Развалюхой оказались на парковке у моего дома. У меня так опухли глаза, что я с трудом видела дорогу. Из обморока меня вывела Фэй и предложила стакан воды. Я упала в обморок! Стыдно признаться, но я на самом деле потеряла сознание, едва взглянув на фото, которое сейчас прижимала к груди. Смотреть на него снова не было сил. И вряд ли они когда-нибудь появятся. Впрочем, это не имело значения. Изображение выжглось у меня на роговицах, и я прекрасно понимала, что с этим ничего нельзя поделать.
Спотыкаясь, я поднялась наверх и сразу бросилась к ящику с нижним бельем, куда и засунула снимок лицом вниз, боясь еще раз его увидеть.
Веревки. Порезы и гематомы. Стыд. Кажется, это и было худшим из всего. Я чувствовала: Эрл намеренно сделал этот снимок, чтобы утопить Рейеса в стыде. Он связал его так крепко, что веревки впились в плоть, открывая раны, которые, казалось, только-только начали заживать. Несмотря на повязку, скрывающую глаза, я сразу узнала Рейеса по спутанным темным волосам, по гладким, текучим и четким линиям татуировок на плечах и руках, по чувственным губам. На фото ему было около шестнадцати. Лицо отвернуто в сторону, губы плотно сжаты от унижения. На шее и ребрах – огромные черные синяки. Руки и торс покрыты длинными глубокими порезами. Заживающими и свежими.
Всего лишь мысль об этой фотографии вырывала из меня рыдания. Этим я и занималась у Фэй. Прорыдала больше часа. Потом мы поговорили. Я порыдала еще немного. Что же было на сожженных Фэй снимках, если, по ее словам, они были еще хуже, чем тот, что теперь лежал у меня в ящике? Тяжело сглотнув, я с трудом заставила себя переключиться на Терезу Йост, стараясь думать только о том, как поскорее ее найти.
До рассвета оставалось добрых три часа, поэтому я решила принять душ и переодеться в чистую одежду и туристические ботинки, раз уж мне в некотором смысле и предстояло побыть туристом. До Пекоса я доберусь за полтора часа и, если правильно рассчитаю время, смогу отправиться на поиски Терезы с первыми лучами.
- Налево?
- Направо.
- Направо?
- Ой, нет. Ты права. Сворачивай налево.
- Куки, сосредоточься! – рявкнула я в трубку.
Найти домик Йоста оказалось труднее, чем я думала. Даже несмотря на то, что Куки у себя дома не отрывалась от компьютера, глазами прочесывая карты в Гугле, потому что сигнал GPS в моем телефоне приказал долго жить.
Выйдя из квартиры, я приметила одного из людей Гаррета, который для разнообразия не спал. Пришлось прокрасться к серебристому «таурусу» Куки и поехать на нем, о чем я сообщила ей по телефону, разбудив в половине шестого. К тому же в Развалюхе закончился бензин.
До меня вдруг дошло, что можно было подождать, пока я не доберусь до Пекоса, а оттуда уже позвонить и признаться, что я преступила закон в целях торжества правосудия. Тем более что мне не понадобилась ее помощь до самого Пекоса, куда я добралась аж через час с лишним. Но будить ее было весело. И мне кровь из носа нужно было занять мысли чем-то еще, кроме выжженной в памяти фотографии.
- Ну извини, - огрызнулась Куки. Она все еще ворчала, хотя уже приняла душ. – Направо не надо, только налево.
- Тогда я уже должна быть на месте, но никакой хижины не вижу. – К этому моменту я так устала, что в глазах двоилось. Все, кроме хижины, которой тут в помине не было. Чтобы собрать глаза в кучу, я несколько раз усиленно моргнула. – Тут все деревья одинаковые. Наверное, они двойняшки. Или четверняшки. Или даже больше.
- Какую-нибудь тропу видишь? – спросила она.
Я остановила ее машину на небольшой полянке, потерла глаза и осмотрелась:
- Ну, типа того, но она очень узенькая. Не знаю, пройдет ли твоя тачка сквозь подлесок.
Куки ахнула:
- Не смей тащиться в моей машине по горной тропе!
- Серьезно? А ведь она хорошо справилась в первый раз. Ну, кроме той штуки, которая задний мост, или как ее там.
- Чарли Дэвидсон!
- Бога ради, шучу я, шучу. – Кошмар, надо же так трястись над машиной!
Я задумалась, говорить ли ей о фотографии, и решила, что скажу, гори все синим пламенем. Если мне не будет покоя до конца дней моих, то и ей пусть не будет. Уж не знаю, почему это вообще пришло мне в голову. Наверное, превращаться в развалюху лучше в компании. И я не о джипе. Конечно, я виновата, что сегодня бросила Развалюху, но сейчас не было времени сокрушаться по этому поводу.
- Может быть, тебе стоит дождаться Гаррета, - предложила Куки. – Где его, кстати, носит?
- Когда я уезжала, его не было, помнишь? К тому же я выбросила его телефон, а мне неизвестно, как еще с ним можно связаться.
- Как насчет Ангела?
- Я велела ему прилипнуть к доктору, как банный лист к заднице. Так что появится он нескоро.
- Проклятье. Тебе нужно найти способ вызывать этого парнишку.
- Знаю. – Я вылезла из «тауруса», чуть не скатившись на землю с жесткого винилового сиденья. Мне все еще не удалось избавиться от окутавшего меня плотным коконом горя, как только я увидела связанного Рейеса с повязкой на глазах. – Наверное, не стоило бросать телефон Гаррета в пруд.
- Думаешь?
Я вздохнула. С этим все равно уже ничего не поделаешь.
- Ладно, я иду пешком. Перезвоню, если сломаю ногу или меня слопает медведь.
- Прикинься камнем.
- Прямо сейчас?
- Нет, когда медведь начнет тебя жевать.
Я немного помолчала, а потом ответила:
- А на свете существуют воющие и рыдающие камни? Потому что именно так, наверное, я и буду себя вести, если мне откусят руку.
- Трудновато будет спокойно лежать и позволить медведю поживиться тобой?
- Думаешь?
Спотыкаясь и едва не падая, я шла по тропе, пока не набрела на простенький домик с табличкой, на которой было вырезано «ЙОСТ».
Дверь, разумеется, была заперта, и я «нечаянно» разбила окно. Взламывать замок не было ни времени, ни желания – на кону стояла жизнь женщины. А доктор Йост пусть пришлет потом мне счет за причиненный ущерб.
Не найдя ничего особенного внутри, я обошла вокруг дома в поисках подвала или какого-то другого подземного сооружения. Девочка с кухонным ножом не отставала ни на шаг. Мне не давала покоя мысль, зачем она здесь. Я повернулась к ней и присела, надеясь, что мне не проткнут ненароком глаз.
- Среда, - ударилась я в робинзонаду. – Ты не против, если я буду звать тебя Среда? – Не получив ответа, я спросила: - Ты видишь что-нибудь под землей?
Ее руки висели вдоль тела, в одной из них она по-прежнему крепко сжимала нож, будто от него зависела ее жизнь. Она смотрела сквозь меня, и на пепельном лице отразился испуг. Я решила коснуться ее, но едва подняла руку к ее плечу, как она испарилась. Кто бы сомневался. А затем появилась на капоте квадроцикла, прямая, как струна, и глядела куда-то в неизвестность.
Я шагнула к агрегату, чтобы посмотреть поближе, но тут зазвонил мой сотовый. Это был Нейтан Йост.
- Алло! Мисс Дэвидсон? – спросил он, когда я ответила.
- Это Чарли, да.
Квадроцикл выглядел серьезно потрепанным, но так выглядят большинство вездеходов. Этот был оснащен электролебедкой с тросом в задней части.
- Это Нейтан Йост. Простите за беспокойство, я только хотел узнать, просмотрели ли вы дело моей жены.
Сама лебедка выглядела относительно новой, зато та часть квадроцикла, к которой она крепилась, треснула, как будто Айболит использовал ее для чего-то очень тяжелого. Если только он не пытался выкорчевывать деревья с корнями, представить не могу, зачем ему вообще понадобилась лебедка. Сделаем скидку на то, что я не мужчина. Очевидно, изъятие чего-то наружу исключительно мужская фишка. Как и погружение внутрь.
- Прямо сейчас этим и занимаюсь, доктор. – Я еще раз осмотрелась по сторонам.
- Значит, вы все-таки берете дело? – спросил он, едва пупок не надрывая от стараний казаться взволнованным.
- Однозначно.
Ничего особенного на принадлежащей ему земле я так и не обнаружила. Ничем не примечательная хижина, которая, несмотря на электричество и водопровод, выглядела куда скромнее, чем можно было ожидать от врача-миллиардера. Внутри находились всевозможные туристические принадлежности, фонарики, спальные мешки, оборудование для альпинизма, мотки веревки.
- Спасибо, - проговорил Йост, выдавливая облегчение. – Спасибо вам огромное.
- Рада помочь. Позвоню вам, как только что-нибудь выясню.
- Еще раз благодарю вас.
Повесив трубку, я протаскалась по окрестностям не меньше часа и пришла к выводу, что вся поездка оказалась пустой тратой времени. Возвращаясь к машине, я почувствовала, что последняя чашка кофе выветрилась из меня безвозвратно. Напоследок я еще раз осмотрелась и вдалеке приметила Среду. Она стояла спиной ко мне и смотрела на подножие горы. Если повезет, она тут задержится.
Выудив из кармана телефон, я набрала Куки.
- Результаты есть? – спросила она.
- Нулевые считаются?
- Черт возьми. Я ведь и правда надеялась, что у нас появилась зацепка.
- Медведь! – завопила я, увидев самого настоящего живого медведя, пробирающегося между деревьями.
- Тормози, падай и катись!
- Чего? – спросила я, не сводя глаз с животного. Никогда в жизни не видела медведей за пределами зоопарков и внезапно почувствовала себя сладкой и соленой одновременно. И, может быть, хрустящей.
- Делай, что говорят! – крикнула Куки.
- Тормозить, падать и катиться? Это, по-твоему, и надо делать при нападении медведя? – спросила я, открыв «таурус» и залезая внутрь.
- Нет, погоди. Так надо вести себя, если вдруг загоришься, верно?
Пока медведь не развернулся на сто восемьдесят и не решил потрапезничать моими кишками, я уже закрывала за собой дверь, когда это почувствовала. Сердцебиение. Слабое, едва заметное. И страх. Капельку отчетливее. Заставив себя собраться, я снова вышла из машины.
- Куки, я что-то чувствую.
- Он до тебя добрался?! – едва не визжала она от страха.
Нам надо чаще вместе выходить из дома.
- Нет, солнце. Подожди секундочку. – Я шагнула ближе к деревьям и всмотрелась в чащу в поисках Терезы, не выпуская из вида медведя.
- Что там? Это она? – спросила Куки.
- Не знаю. Чувствую пульс и страх.
- Кричи! – заорала Кук так, что меня чуть удар не хватил.
Я едва не выронила телефон и снова прижала его к уху.
- Куки, твою дивизию!
- Извини, переволновалась. Кричи, вдруг она тебя услышит.
- А медведь нет?
- Услышит, но медведи не понимают по-английски.
- Ну конечно. Так я и сделаю, - сказала я, пятясь обратно к машине. – Перезвоню, если что-нибудь найду.
- Подожди, я уже еду.
- Что?! – Она застала меня врасплох. – Ты едешь сюда?
- Ага.
- На чем? На космическом шаттле?
- Я стащила запасные ключи из твоего холодильника.
- А стрелочка, указывающая на ноль, тебе случайно не попадалась?
- Я заправилась, перед тем как выехать. – Один-ноль в ее пользу. – К тому же ты опять оставила Гаррета не у дел. И благодаря тебе у него нет телефона. А мне очень не хочется, чтобы тебя опять чуть не убили, когда ты одна. Когда ты одна, тебя все время чуть не убивают. Хотя медведь – это что-то новенькое.
- Неправда. Меня чуть не убил медведь, когда мне было двенадцать. Его звали дядя Боб. В истории фигурировало осиное гнездо. Он запаниковал. И ты забыла о том, как нас в переулке преследовал липовый агент ФБР с пушкой. Тогда нас чуть не убили. Нас обеих. Я не была одна.
- И то правда. До сих пор не пойму, зачем он стрелял в здание напротив нас.
- Хреновый он был стрелок, - сказала я, не спуская глаз с огромного комка меха. Было бы вполне в моем духе оказаться пережеванной в медвежьей пасти.
- Хорошо, что он не умел стрелять. С другой стороны, ты в этом тоже не блещешь. Никогда не думала походить на занятия?
- Еще как думала, - ответила я, проверяя бардачок Куки. – Никак не могла выбрать между гончарным делом и плетением корзин. Только не говори, что у тебя тут нет фонарика.
- У меня там нет фонарика.
- А аптечка есть?
- Нет. Дождись меня, - сказала Куки. – Моргнуть не успеешь, как я уже буду на месте. А в Развалюхе есть все. Она вообще как магазин спорттоваров.
- Я не хочу потерять Терезу. Она наверняка где-то поблизости. Я никогда не умела чувствовать эмоции других людей на большом расстоянии. Позвони, как доберешься.
- Хорошо, но если кто-то попытается напасть на тебя и убить, включая медведя, попроси их дождаться меня.
- Заметано. – Я захлопнула телефон, закрыла бардачок и… крикнула: - Тереза!
В ответ – тишина. Я снова пошла пешком по тропе, время от времени останавливаясь, чтобы позвать Терезу. Надо признать, звала я ее, наверное, недостаточно громко. Медведь, шатающийся где-то рядом, выбивал меня из колеи.
Среда по-прежнему смотрела на подножие горы. Я решила, что направление, куда она «указывала», ничем не хуже других. И опять это почувствовала. Шепот страха, прошедший по коже, как слабая струйка воды.
- Тереза! – на этот раз от души крикнула я. И получила в ответ мощный удар страха вперемешку с надеждой.
Я опять позвонила Куки и побежала туда, откуда шли ощущения.
- Кажется, это она, - задыхаясь от волнения, сказала я в трубку.
- Боже мой, Чарли, с ней все в порядке?
- Понятия не имею. Я ее еще не нашла, но кого-то чувствую. Звони дяде Бобу и агенту Карсон. Пусть едут сюда как можно скорее. Ты была права. К хижине можно добраться по тропе. Я на пути к холмистой местности на востоке от нее. Осмотрюсь, как буду на месте.
- Будет сделано. Я вызову подкрепление, только найди ее.
Я закрыла телефон и снова позвала Терезу. Вспышка страха мгновенно испарилась, вытесненная надеждой, которую я ощутила, словно прохладный бриз. А потом вспомнила, что у меня нет с собой аварийно-спасательного снаряжения. Надеюсь, оно мне не понадобится.
Пробегая мимо Среды, я на выдохе гаркнула:
- А просто сказать не могла?
Она не ответила, зато я наконец увидела, на что она смотрит. Шахта. Самая настоящая давно отработанная шахта. Я и понятия не имела, что в этой местности есть шахты. Разумеется, долбаного фонарика у меня не оказалось. Меня всерьез озадачила моя непредусмотрительность, когда я выходила сегодня утром из дома. Я же знала, что придется карабкаться по горным тропам!
Не тратя времени даром, я написала Куки сообщение с описанием, где располагается вход в шахту, и понеслась туда через чащу. Внутри было хоть глаз выколи, поэтому я открыла телефон. Света от него хватало, чтобы видеть неровный пол, на котором я оказалась, протиснувшись сквозь частично заколоченный вход. Мне он показался маленьким. Я думала, что в шахты ведут проемы пошире. Вдоль стен виднелись старые опорные балки, а остатки рельсов, похожие на куски скелетов, вели меня вглубь узкого тоннеля. Лучше места, чтобы избавиться от тела, не придумаешь. Так ли поступил Йост? Попытался убить жену, а потом, подумав, что она умерла, бросил ее тело здесь? Конечно, нет. Он же врач. Он бы знал наверняка, мертва она или нет.
Минут пять я шла вдоль рельсов, пока они вдруг не оборвались. Тоннель упирался в тупик. Путь преграждала стена камней и грязи. У меня упало сердце. Я крутилась туда-сюда в поисках другого прохода. Ничего. Я ошиблась. Терезы здесь нет. А потом заметила, что завал свежий. Камни с землей еще не утрамбовались, как если бы прошло много времени.
- Тереза, - позвала я, и сверху посыпалась струйка пыли. Место такое же устойчивое, как эквилибрист на канате.
Зато теперь я почувствовала, что она ближе, и полезла вверх по завалу, срываясь и обдирая ладони и колени.
На самом верху оказалось крошечное сквозное отверстие. Я заглянула в него, но напрасно.
- Тереза, я знаю, что ты там, - проговорила я так громко, как только осмелилась. – Я приведу помощь.
Ее страх затмил все остальное, и я поняла: она не хочет, чтобы я ее бросала.
- Не волнуйся, я тебя не брошу. – Я попробовала позвонить, но мы были слишком глубоко – сигнал потух. – И где только носит твоего братца Лютера, когда он нам так нужен? Крепкий он парень.
Я едва расслышала слабый смешок. Она была так чертовски близко – рукой подать. Прямо тут, на той стороне просвета. Как будто тоже взобралась по завалу и пыталась прокопать себе путь наружу.
- Ты ранена? – спросила я, но в ответ получила только стон. – Значит, да.
Наверняка скоро прибудет Куки с подкреплением. Надо было бы позвонить ей и напомнить, чтобы не забыла взять из Развалюхи фонарик, но бросать Терезу не хотелось. Раз уж ничего другого сделать было нельзя, я решила передвинуть несколько камней и попробовать до нее добраться. С образцовой осторожностью я начала снимать камни с вершины и откладывать их в сторону. Несколько раз теряла опору и сползала вниз, царапая об острые камни руки и ноги даже через джинсы. И всякий раз задерживала дыхание, боясь, что шахта обрушится на нас.
Минут через пятнадцать я расчистила зазор настолько, чтобы просунуть туда руку. Осторожно подвигала ею и нащупала волосы. А потом моих пальцев коснулась рука, и я ее сжала.
- Меня зовут Шарлотта, - сказала я, чувствуя, как меня затапливает облегчение. – Я уже это говорила?
У Терезы вырвался болезненный стон. Держа ее за руку, я лежала на острых камнях завала в ожидании помощи. Казалось, прошли часы. Я шептала ей что-то ободряющее, рассказывала, как впервые встретилась с ее братом. Она едва слышно смеялась, когда я упомянула о том, как назвала его сволочью.
Наконец, когда шутки кончились, я задала вопрос на миллион:
- Тереза, ты знаешь, как это случилось?
Ее пронзило чувство, прямо противоположное тому, чего я ожидала, и заставившее меня усомниться во всем, что я знала, во всем, что успела выяснить насчет Айболита. И оно было таким сильным, что я едва не задохнулась. Это был не страх. Не беспокойство. А вина. Приправленная сожалениями и горем вина.
Мне понадобилось время, чтобы осознать ее эмоции, и тут я услышала робкий голос:
- Нет, я не знаю, как это случилось.
Ее пожирал стыд, а меня – шок. Я не знала, что сказать. Если верить тому, что я «считывала», Тереза все сделала сама. Каким-то образом все это случилось по ее вине. Но это невозможно. Зачем ей подвергать себя такой опасности?
К тому же от ее мужа шло такое чувство вины, что он практически пах им.
Вопросов я больше не задавала – Терезе был нужен отдых. А я тем временем обдумывала новую цепочку, высветившуюся в мыслях. Была ли это неумелая попытка суицида? Какая ей польза от того, чтобы умереть именно так? Почему бы просто не глотнуть пузырек каких-нибудь пилюль? Ради бога, ее муж врач. Но даже если она все это подстроила, как можно было предусмотреть обвал в шахте? Может быть, Тереза чувствовала себя виноватой потому, что обвал случился по ее вине, но случайно. Однако было там что-то еще. Стыд. Сильнее вины.
- Чарли?
Я моргнула, возвращаясь к реальности, и увидела Куки, которая, спотыкаясь, пробиралась по тоннелю, подсвечивая себе телефоном. Она явно пренебрегла начинкой Развалюхи.
- Я тут. Здесь обвал.
Куки остановилась и огляделась:
- Господи, она под ним?
- Думаю, она на нем. Но она ранена. До дяди Боба дозвонилась?
- Да, и до агента Карсон тоже. – Тяжело дыша от усталости, Куки прислонилась к стене шахты.
- Бога ради, во что ты вырядилась? – взвилась я, увидев на ней гетры.
- Не начинай. Как это произошло?
- Точно не знаю.
- Шахта обрушилась?
- С Терезой внутри. – Я ожидала эмоционального отклика от Терезы, но ничего не почувствовала и вдруг поняла, что ее рука в моей обмякла. – Кажется, она потеряла сознание. Нужно добыть ей воды, а мне не помешал бы фонарик. – Мои глаза уже привыкли к темноте, и теперь я разглядела, к чему прислонилась Куки. Это была опорная балка, державшаяся на честном слове. – Куки, тебе это не понравится, - сказала я, балка соскользнула, и мир вокруг нас рухнул.

т приглушенного грохота затряслись подземные стены, и с потолка посыпались камни с землей. Инстинктивно прикрыв рукой голову, я наблюдала за обвалом из-под локтя, удивляясь количеству рухнувшей земли. Такое ощущение, что все это время она парила в вакууме, пока судьба не дала пинка уснувшей гравитации. От увиденного у меня свело живот, и в тот же миг время начало замедляться, пока его скорость не сравнялась со скоростью черепахи, пробирающейся вперед во время урагана пятой категории.
Осколки камней зависли в воздухе, почти поблескивая в пещерной темноте. Я потянулась руками к застывшему потоку сухой грязи и просеяла ее между пальцами.
Я могла бы пробежать под каскадами земли и камней и выбраться наружу невредимой. Могла бы позвать на помощь. Но вместо этого рискнула осмотреться. Куки застыла на полушаге. Над ее головой завис огромный валун, медленно пробивающийся сквозь пространство, угрожая раздавить ее, как спичечный коробок. После такого она не выживет.
Я бросилась сквозь плотный воздух, пригнулась и навалилась на нее всем телом, пытаясь прижать к земле в тот самый момент, когда время с ревом, будто стараясь отомстить за непредвиденную остановку, пошло своим чередом. Пока все вокруг нас взрывалось, я отталкивала Куки с пути больших камней, но одного не заметила: срикошетив от моего затылка, он свалился на землю. Сокрушительный удар отдался огнем по всему позвоночнику, и я стиснула зубы, готовясь к вспышке боли и прикрывая руками голову Куки. Еще несколько секунд все грохотало, а потом наступила тишина. Все закончилось так же внезапно, как началось. Потоки земли превратились в тонкие струйки, а затем и вовсе исчезли. Осели клубы пыли. И тогда Куки издала самый чудовищный вопль, какой мне доводилось слышать. От него завибрировали мои кости и, разумеется, неустойчивый потолок.
- Серьезно? – ехидно поинтересовалась я едва слышным голосом, пытаясь с нее сползти. – Другого времени поорать не нашлось?
Она тут же умолкла и огляделась, смаргивая пыль с ресниц.
Я сплюнула тягучий налет во рту и спросила:
- Ты ранена?
- Нет, нет. О боже, а ты?
Я задумалась:
- Кажется, нет. По крайней мере жить буду. – Спина горела, но двигаться я могла. А это всегда хороший знак. – Больше так не ори. Мы вроде как в дышащей на ладан пещере.
- Извини.
Вспомнив о Терезе, я пробралась сквозь хаос и опять полезла вверх по обвалу. Я все еще ее чувствовала.
- Тереза, ты там как? – Не получив ответа, я оглянулась на Куки. – Сможешь вернуться к Развалюхе и принести фонарик, воду и одеяло?
- Конечно, - ответила она, медленно поднимаясь на ноги.
- Точно ничего не болит?
- Точно. Но ты… - Несколько долгих мгновений она смотрела на меня не мигая. – Ты спасла мне жизнь.
- Ничего подобного. Честное слово. – Не время для таких разговоров.
- Я никогда такого не видела.
- Вся жизнь пронеслась перед глазами? Тебя посетило легкое разочарование? Знаешь, когда такое случается со мной, то…
- Нет. Ты. То есть как ты двигалась. Твой отец говорил об этом, но… я никогда не видела. – Куки пребывала в полном замешательстве.
- Давай отложим самое вкусное на потом. Фонарик, помнишь?
- Да, точно. Фонарик. Иду.
И она пошла. Ко мне. Я изо всех сил старалась не рассмеяться, но, видимо, плохо старалась. Пришлось пальцем показывать ей, куда идти. Куки развернулась, открыла телефон, чтобы подсветить себе, и направилась вдоль рельсов на выход, пройдя мимо призрака шахтера. Глядя на него, я затаила дыхание. Он проводил Куки взглядом и только потом посмотрел на меня. Из-за света фонаря на каске его лицо оставалось в тени. Все имеющиеся в моей голове знания говорили о том, что смерть настигла его приблизительно в тридцатые годы.
Я не сводила с него глаз, а он отсалютовал мне, коснувшись козырька каски. Мертвых шахтеров я раньше не видела. Всяких призраков повидала, но шахтеров среди них не было. Учитывая местность, здесь, наверное, добывали медь. А может, и серебро.
Он подошел ко мне, остановился и попытался сквозь меня увидеть, на что я смотрела все это время. Призраки – жутко любопытные ребята.
- Меня зовут Чарли, - сказала я ему.
Он снова взглянул на меня, и, поскольку был уже совсем близко, мне удалось рассмотреть его лицо. На вид ему было под сорок, но работа шахтера наверняка не сахар, поэтому ручаться я бы не стала. Из-за грязи, покрывавшей его лицо, с трудом можно было различить лучики морщинок вокруг глаз.
- Харди. – Жесткая линия его рта стала тоньше. – Она там уже давно, - сказал он твердым, сильным голосом и кивком указал на завал.
Я кивнула:
- Ее разыскивают уже несколько дней. Ты не знаешь, она ранена? Мне кажется, у нее обезвоживание.
- Сейчас проверю. – Он шагнул в кучу камней, на которой я лежала, явно собираясь пройти сквозь меня, но не вышло.
Призраки могут проходить через меня, когда решают перейти. В иных обстоятельствах я для них такое же материальное препятствие, как для любого живого человека.
Колено Харди уткнулось мне в ребра, и он удивленно взглянул на меня.
- Извини, - сказала я, - но придется обойти.
Несколько мгновений он изучал меня взглядом, а потом спросил:
- Кто вы?
- Ангел смерти, но в хорошем смысле.
- Как скажете, мэм. – Он снова коснулся козырька каски, обошел меня и исчез в завале. А буквально через несколько секунд появился снова – прямо из этой кучи камней и земли. – Похоже, она сломала ногу. Пыталась наложить шину, но выглядит все не очень.
- Вот черт. Будет чудом, если у нее до сих пор не началась гангрена. – Я огляделась в поисках хоть чего-нибудь, что могло помочь в этой катастрофически непродуманной спасательной операции. Свет от фонаря на каске Харди облегчал задачу, но под рукой была только грязь. И камни. – Как думаешь, я смогу пробраться через обвал? – спросила я у него. – Нужно вытащить ее оттуда. Кто знает, сколько еще продержится потолок.
- Думаю, вам стоит попробовать, мэм. – Он оглянулся. – Может быть, вам удастся подпереть обвал балкой?
- Боюсь, что спровоцирую еще один.
- Тоже верно.
Я опять начала откапывать камни и складывать их в сторону.
- Как обстоят дела с той стороны?
- Потолок держится. – Он исчез и появился снова. – И балки там на месте.
Тереза слабела. Теперь я едва ее чувствовала. Два дня назад в Развалюхе Рокет сказал мне поторопиться. Этим я и занялась. Поспешно выкапывала и выцарапывала камни, пока не расчистила зазор настолько, что смогла бы пролезть. Держа в руке телефон, я поползла на животе по острым камням. С потолка непрерывно сыпалась грязная пыль, от которой волосы у меня уже давно превратились в спутанный жесткий комок.
Сейчас бы Гаррет оказался очень кстати. Не надо было от него избавляться. И бросать его телефон в воду. Забравшись на вершину горы обломков, я наклонилась и взяла Терезу за руку. Застонав, она попыталась сжать мою ладонь.
- Привет, солнце. Помощь уже в пути, но нам нужно вытащить тебя отсюда, если, конечно, получится.
От света экрана сотового Тереза сощурилась, зато я успела проверить ее зрачки. На свет они реагировали, как положено. Как у брата и сестры, у нее тоже были темные волосы и поразительно яркие голубые глаза. Сама Тереза была худой и бледной, но это могло объясняться как генетикой, так и сложившимися обстоятельствами.
Я протиснулась через зазор и осторожно перебралась по Терезе, чтобы развернуться. Когда я сползла вниз, появился Харди, и свет фонаря на его каске выхватил из темноты открытый рюкзак, в котором, кроме спелеологической каски и остального снаряжения, наверняка нашлись бы еда, вода и аптечка. Тереза наложила на ногу шину с помощью веревки и алюминиевой скобы от рюкзака. Умница. Наверное, исследовала пещеру, когда произошел обвал.
Теперь я уже совершенно запуталась. Доктор Йост был виноват, я это чувствовала. Но в чем? Мог ли он организовать обвал в шахте? И если да, то какого черта Тереза утопает в угрызениях совести?
- Тереза, тебя рвало?
С трудом покачав головой, она ответила хриплым, едва слышным голосом:
- Сотрясения нет. Только перелом.
Я потрогала ее лоб. Теплый, но не горячий. Надеюсь, перелом не заблокировал доступ крови к ноге, и гангрена ей не грозит.
- Не знаю, сколько еще продержится потолок. Как думаешь, сможешь с моей помощью перелезть на другую сторону? – Тереза кивнула, а я на всякий случай добавила: - К нам на помощь уже едут. Можем подождать.
- Нет. Сама я не могла пролезть в просвет, потому что он был слишком маленьким. Как вы меня нашли? Мой муж сказал вам, где искать? – Наверное, одна только мысль о том, что можно спастись, придавала ей сил. Я чувствовала, как струится по ее венам адреналин, учащая сердцебиение.
- Я тебя услышала, - соврала я, копаясь в рюкзаке. – Тут еще одна бутылка воды. – Схватив находку, я полезла обратно наверх к Терезе.
- Я хотела ее сохранить.
- Для особого случая? – поинтересовалась я, откручивая крышку. – Могу потрясти и разбрызгать воду на тебя, если так будет веселее.
На ее губах появилась тень улыбки. Сделав глоток, Тереза вернула мне бутылку.
- Твой муж знал, что ты здесь?
Она тщетно попыталась пожать плечами:
- Я занимаюсь исследованием этой местности, но ему не рассказывала, что снова изучаю шахту. Хотя частенько сюда прихожу.
- Значит, его с тобой здесь не было?
Пытаясь понять, к чему я клоню, она прищурилась, затем покачала головой:
- Нет. Я ушла в субботу рано утром. Он еще спал.
Выходит, кто-то что-то сделал, чтобы устроить в шахте обвал. До того, как Тереза приехала, или пока она была глубоко под землей. Но что именно? Балки не подрезаны, а выглядят так, будто на самом деле каким-то образом просто обвалились или сдвинулись сами по себе.
Харди опустился на колено возле меня. Вид у него был угрюмый, словно он точно знал, над чем я ломаю голову.
- Это она сделала, - проговорил он, качая головой.
Обалдев, я сдвинула брови.
Харди кивнул:
- Она ослабила балки, – и осмотрел стены. – Не сразу. Ей понадобилось время.
У меня упало сердце.
- Но зачем? – шепнула я.
Он пожал плечами:
- Точно не знаю, мэм. Но думаю, она не собиралась оставаться внутри, когда шахта обрушится.
Глубоко вздохнув, я на время выбросила из головы все вопросы.
- Готова, солнце? – спросила я Терезу.
- Думаю, да.
- Спешить не будем.
С бесконечной осторожностью я закинула руку Терезы себе на шею и стала медленно подниматься с ней вверх по склону. Шахтер помогал, сантиметр за сантиметром подталкивая меня наверх. Прошло около двух минут, а мы преодолели не больше полуметра.
- Ладно, лучше все-таки немного поспешить.
Тереза тихо рассмеялась и вдруг схватилась за бок.
- Еще что-то сломано? – спросила я, кивком указав на ее ребра.
- Нет, кажется, просто ушиблась.
Еще немного усилий, и нам удалось добраться до зазора и протолкнуть в него Терезу. Ей пришлось нелегко. Она стонала сквозь стиснутые зубы, проползая на ту сторону. Ну, не на ту самую сторону, а на другую сторону завала. Острые обломки камней не жалели ни одежду, ни кожу.
- Возвращается ваша подруга, - сообщил Харди.
Зная, что рискую вызвать еще один обвал, я, не колеблясь ни секунды, крикнула:
- Куки, не подходи!
- Что? Еще чего. А как же мой груз?
- Тереза уже почти на твоей стороне. А пока мы говорим, потолок осыпается. – Выглянув из зазора, я увидела подпрыгивающий на земле луч фонарика. – Куки, елки-палки!
- Не елки-палкай мне! – запыхавшись, отозвалась она. – Зря я, что ли, столько пешком туда-сюда носилась?
Положив фонарик у подножия завала, Куки потянулась вверх, чтобы помочь Терезе. В паре метров от нас с потолка сыпался непрекращающийся поток пыли и земли. Куки посмотрела на меня округлившимися глазами:
- Давай скорее.
Как только Тереза оказалась на другой стороне, я спустилась обратно за каской и снова поднялась по камням наверх с помощью Харди. Оттуда так быстро, как только могла, скатилась вниз, чтобы помочь Куки. Вместе мы подняли Терезу, и она сразу повисла на мне, охая от боли. Я всерьез беспокоилась, что она вот-вот потеряет сознание.
- Помощь будет с минуты на минуту, - сообщила Куки.
Надев на Терезу каску, я обняла ее обеими руками, чтобы не дать упасть. Она съежилась от новой волны боли, пронзившей ее с головы до ног, и всхлипнула, когда мы с Куки двинулись вперед.
- Извини, пожалуйста, - сказала я Терезе.
В ответ она только покачала головой, полная решимости добраться до выхода. Мы с Куки пошли медленнее, подстраиваясь под хромающую Терезу, которую всю дорогу поддерживал разгулявшийся адреналин. Нам на головы посыпался очередной поток земли, чуть не сбив с Терезы каску. Я поправила ее, и мы снова пошли вперед.
И в этот самый момент меня буквально осенило.
- Полоски! – громко выпалила я.
Тут же начал рушиться потолок, и я поняла, как сильно облажалась.

бязательно было так орать? – прошипела Куки, сердясь на мою глупость.
Все мы были покрыты густым слоем грязи и кусочками корней неизвестных растений.
- Давай потом меня отчитаешь, - выдавила я, пока мы тащили Терезу к выходу из шахты.
- Отсюда вы уже как-нибудь сами, мэм, - мягко сказал на прощание Харди и, не успела я возразить, исчез.
А потом появился дядя Боб, и меня затопила волна облегчения. По одному его виду было ясно: или ни капли веры в меня нет и он удивлен, что я таки нашла Терезу Йост, или выгляжу я гораздо хуже, чем думала.
Была тут и агент Карсон. Я никогда ее не видела, но узнала сразу. Голос соответствовал внешности идеально. Темные волосы подстрижены в короткое каре, крепкое телосложение, умные глаза. Она бросилась вперед и вместе с Диби забрала у нас Терезу. Не успели они пройти и метра, как в пасти шахты нарисовался Лютер Дин и оттеснил агента Карсон.
- Лютер, - удивленно пробормотала Тереза.
Улыбка, смягчившая его лицо, была по-настоящему очаровательной.
- Ты все не звонишь и не пишешь.
Несмотря ни на что, она сумела тихонько рассмеяться.
Ко мне повернулась Карсон, и я честно попыталась пожать ей руку, но мышцы отказались подчиниться мозгу. Хотя и сокращались сами по себе. Полицейский помог Куки выбраться, в то время как агент Карсон потянула меня за руку и вытащила наружу, стараясь не оказаться слишком близко ко мне – вместе со мной на свет божий явилось густое облако пыли после последнего обвала.
- Поверить не могу, что вам удалось, - сказала она, пока я купалась в свете дня.
- Мне так часто говорят. – Волосы у меня так заскорузли от грязи, что было больно. Плюс на мне все-таки попрыгал валун размером с Лонг-Айленд.
- Я забыла там фонарик, - вдруг всполошилась Куки и оглянулась на меня.
- Срочно иди обратно и забери. Я ведь не смогу купить новый ни в одном из магазинов отсюда до Альбукерке.
Она фыркнула – вероятность того, что я не найду новый фонарик по пути домой, равнялась нулю. Я же не могла дождаться, когда расскажу ей о Харди. Надо как-нибудь вернуться, чтобы узнать о нем побольше. Если получится, потому что прогрохотал очередной обвал, подняв над шахтой столб пыли.
К нам уже мчалась бригада спасателей с носилками и сумками с медикаментами. У одного из них был фонарик, и я уже начала раздумывать, как уговорить молодца отдать его мне. Надо признать, бригада производила впечатление. Все трое высокие, статные, действовали слаженно, как единый организм.
- Кто их вызвал? – спросила я у Карсон.
- Ваш дядя.
- Чудненько.
- Ага. – Пару секунд мы с ней молча наслаждались зрелищем. – Кстати, - сказала она, - мне не удалось добыть запись, оставленную первой женой Йоста на автоответчике, перед тем как она умерла при загадочных обстоятельствах на Каймановых островах. Похоже, следователь, который вел дело, и сам не слышал этого сообщения. Просто поверил Йосту на слово, поскольку смерть объявили естественной. Без каких-либо подозрений.
- Все равно странно, - проговорила я, не сводя глаз с тройки спасателей, которых окрестила Сыщик, Спасатель и Просто Клевый Чувак. – Не думаю, что он намеревался собственноручно порешить свою жену. И она догадалась, что к чему. Наверняка он пытался убить кого-то еще.
- Кого?
- Дадите мне полчаса, чтобы я могла подтвердить свои догадки?
Карсон посмотрела мне в глаза:
- Тридцати минут хватит?
- Хватит, - широко улыбнулась я.
Лютер хлопотал вокруг Терезы, когда в поле зрения появилась вторая сестра. Сердце мое сжалось от сочувствия. Мне хотелось остановить Монику и все ей объяснить, но момент был неподходящий.
- Тереза! – крикнула она, подбегая к ним и заливаясь слезами. – Боже мой… - Она быстро обняла Лютера и взяла Терезу за руку, как раз когда Спасатель зафиксировал вторую руку Терезы и ввел капельницу. Чувства Моники омывали меня прохладными, освежающими и чистыми волнами.
Лютер подошел ко мне. На лице его ясно читалось удивление. Моему эго это понравилось.
- Вам удалось, – проговорил он.
Я усмехнулась, глядя на агента Карсон, которая кивнула и отошла.
- Сегодня мне это уже говорили.
Он покачал головой:
- Я вам должен.
- Пришлю вам счет.
Он громко рассмеялся, потому что ничто сейчас не имело для него значения, кроме сестры.
Я повернулась к Куки и подняла вверх большие пальцы:
- Сегодня на завтрак мы точно поедим.
- Ура! – отозвалась она, влезая на валун с помощью Диби. – Я тут присмотрела низкокалорийную диету. Тебе понравится.
- Я сказала «поедим». И ни слова о здоровой пище.
Ко мне подошел дядя Боб:
- Ну?
- Что «ну»?
- Это был Йост?
- Можно и так сказать.
Может, Йост и не использовал квадроцикл и лебедку, чтобы устроить в шахте обвал, как я подозревала поначалу. Но он довел Терезу до отчаяния, всю степень которого она скорее всего даже сама не осознавала. Вокруг все были заняты делом, поэтому я незаметно потащила Диби за деревья и уже там тихонько предупредила:
- К тому, что я скажу, ты должен отнестись совершенно непредвзято.
- Я всегда ко всему отношусь непредвзято, - слегка обиделся он. – Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. – Когда я наградила его своим лучшим скептическим взглядом, он стушевался. – Ну ладно, шесть часов в сутки, пять дней в неделю, но никак не меньше. Так что стряслось?
Я подалась к нему:
- Пока это всего лишь догадка, но я считаю, что Нейтан Йост времени даром не теряет. Он пытается манипулировать Терезой, держа под контролем ее окружение. – Безмолвно умоляя Диби поверить мне хоть капельку, я положила ладонь ему на плечо. – Я думаю, он пытался убить сестру Терезы, Монику.
Нахмурившись, дядя Боб оглянулся на суетящихся людей, потом снова посмотрел на меня.
- Доказать это будет непросто.
Я выдохнула, до сих пор не понимая, что затаила дыхание, и с трудом переборола порыв броситься ему на шею. Диби всегда становилось неловко от публичной демонстрации чувств. Вот почему я демонстрировала их при любом случае. Однако сейчас мне было нужно привлечь его на свою сторону.
- У меня есть план, но действовать придется быстро, - заявила я, глядя, как к шахте на всех парах несется доктор Йост в рабочем халате.
Ангел не отставал ни на шаг. Увидев меня, он отсалютовал и испарился, посчитав, видимо, что его задание подошло к концу. Разве могла я его винить? Как-никак, он подросток. Сидеть сиднем на одном месте для таких, как он, сродни пытке.
Я опять взглянула на Йоста. Весь его отрепетированный вид кричал об облегчении, но эмоции, наполнявшие его сердце, не были похожи ни на счастье, ни на разочарование, чего можно было бы ожидать, будь он действительно ответственен за обвал. Не было там ни зла, ни неприязни, ни страха. А только… полное ничто. По крайней мере, он не испытывал ничего такого, что я могла бы уловить. Но тут он заметил Лютера и Монику, и эмоции в нем вспыхнули жарким пламенем. Это была настолько явная неприязнь, что мне стало плохо. В тот самый миг, когда Йост увидел Лютера с Моникой, я поняла, как он к ним относится. Для него они были врагами. Препятствиями, от которых следовало избавиться.
И все-таки, если мои подозрения верны, Тереза устроила все это для того, чтобы сбежать от Йоста. А значит, сейчас ей грозила смертельная опасность. В моем покрытом грязью мозге всплыла фраза, которую Йост сказал Иоланде много лет назад, когда они учились в колледже: «Понадобится всего один укол».
- Она все еще в опасности, - сказала я дяде Бобу. – Пусть кто-нибудь за ней присмотрит.
- Разумеется. – Он смотрел на Айболита тяжелым взглядом, который я так хорошо знала и любила. Если, конечно, взгляд этот не был адресован мне самой.
- Вот еще что. Мне нужно, чтобы ты встретился со мной в больнице и принес туда кое-какие вещи, включая бутылку цитрусовой газировки.
Диби повернулся ко мне:
- Неужто начинаешь вести здоровый образ жизни?
- Как бы не так, - проворчала я. – Как только все закончится, я первым же делом отправлюсь в Маргаритавиль.
Дорога до Альбукерке заняла у меня больше часа. Еще полчаса ушло на то, чтобы принять душ и переодеться в чистую одежду. Чтобы добыть ордер на обыск дома Йостов, дядя Боб угрохал еще сорок пять минут. Вот почему мне пришлось позвонить агенту Карсон с плохими новостями – на доказательство виновности Айболита у меня уйдет куда больше тридцати минут, на которых мы с ней сошлись. Однако, учитывая время на дорогу и тот факт, что чистота – лучшая красота, она заверила меня, что все в порядке. И это было супер.
Ноге Терезы Йост операция не потребовалась. Зафиксировав перелом, ее перевезли на каталке в отдельную комнату, потому что срочно понадобилось сделать еще несколько анализов, спасибо дяде Бобу и его изворотливости с женщинами. В данном случае – с одной конкретной медсестрой, которая глазела на него так, будто он лакомый кусочек, покрытый толстым слоем шоколада.
Двое копов, изображающих санитаров, провезли Терезу до родильного отделения, а затем вкатили прямо в родильную палату, где находилась целая куча любопытного оборудования. Здесь мне было еще более неловко, чем в тот раз, когда я сидела на самом настоящем электрическом стуле. Так, просто забавы ради. Когда ушли мужчины, я кивнула им напоследок и вошла в тускло освещенную палату, закрыв за собой дверь. Тереза лежала на каталке в полусонном состоянии. На ней была бледно-голубая больничная сорочка, укрывали ее такого же цвета простыни. Поврежденную ногу поддерживали несколько подушек, а сама нога была зафиксирована временными скобами, пока не спадет отек, чтобы можно было наложить гипс.
- Тереза, - позвала я, медленно приближаясь.
Она открыла глаза, моргнула и сдвинула брови.
- Я Шарлотта Дэвидсон. Помнишь меня? Я была с тобой в шахте.
В ее глазах отразилось узнавание.
- Да. Вы меня нашли.
Кивнув, я подошла еще ближе.
- Не знаю, сколько из всего этого ты помнишь. Я частный детектив. Меня вроде как наняли Моника и Лютер.
Услышав их имена, Тереза сонно улыбнулась.
Однако у меня было мало времени. Йосту хорошо известно, что держать Терезу в родильной палате никаких причин нет, если только она не скрывала от него что-то очень-очень важное. Слава богу, ему пришлось отлучиться на обход.
- У нас совсем не много времени, Тереза, поэтому я просто расскажу, что мне известно и о чем я пока только догадываюсь. А ты мне скажешь, где я ошибаюсь. Идет?
От беспокойства ее губы превратились в тонкую линию, но Тереза кивнула.
- Во-первых, я знаю, что обвал в шахте устроила ты. – Без всяких возражений она лишь отвела взгляд, и я продолжила: - С помощью квадроцикла и лебедки ты ослабила опорные балки. Но мне кажется, ты не планировала оказаться внутри, когда шахта рухнет.
- Я забыла оставить там сотовый, - вяло проговорила она. На меня волнами накатывало исходящее от нее стыдливое замешательство. – Я вернулась, чтобы подбросить телефон к остальным вещам. Так бы все подумали, что я была внутри.
- И тогда произошел обвал.
Секунду поколебавшись, Тереза кивнула, подтверждая слова шахтера.
- Тоннели тянутся очень глубоко под землей. Рано или поздно меня бы перестали искать.
- Перед тем, как все это организовать, ты застраховала свою жизнь в пользу сестры, чтобы она получила необходимое лечение. – Она потрясенно уставилась на меня, но я не отступала. – Каким-то образом ты узнала о том, что случилось с первой женой Нейтана. Что он ее убил, когда она пыталась его бросить. – Выражение лица Тереза оставалось прежним. – Он тебя притесняет. Пытается контролировать каждый твой шаг. – На ее лице мелькнул намек на стыд. – И ты задумалась наконец, как докатилась до такой жизни. И почему все зашло так далеко.
- Да, - прошептала она. Ее подбородок подрагивал. Теперь Терезе было невыносимо стыдно.
- Тереза, твой муж большой профи в этих делах. Он опытный хирург не только в физическом, но и в эмоциональном смысле. Он знал, что делает. Знал, как держать тебя на коротком поводке. Знал, что ты не станешь рассказывать брату о том, как обстоят дела, потому что боишься, как бы он не натворил непоправимого.
Тереза тихо ахнула, подтверждая каждое мое слово.
- С какой стати брату платить за твои ошибки, да? Он бы покалечил Нейтана, а может, даже убил бы, а потом всю жизнь бы за это расплачивался. – Тереза так слабо кивнула, что я едва заметила. – Поэтому ты оформила страховой полис, спланировала побег и попыталась исчезнуть. Но ты бы ни за что не смогла навсегда бросить родных. Ты бы нашла способ дать им весточку, что с тобой все порядке, и Нейтан бы об этом узнал, солнышко. А потом отправился бы за тобой. Или Лютер убил бы его, выяснив, почему ты сбежала. В любом случае конец был бы не радужным.
Тереза поджала губы и крепко зажмурилась, пытаясь сдержать подступившие слезы.
- Но все равно ты поступила очень храбро, Тереза. Я безмерно тобой восхищаюсь.
- Глупый был поступок.
- Нет. – Я накрыла ладонью ее руки. – Самоотверженный.
Прикрыв рот простыней, она рыдала не меньше минуты. От нее исходила такая печаль, что меня будто оттесняло назад какое-то силовое поле. Глубоко дыша, я придвинулась обратно, силясь оставаться рядом с ней.
- Я была беременна, - задыхаясь, проговорила Тереза. – Думаю… думаю, он мне что-то дал. Однажды вечером мне стало плохо, и я… потеряла ребенка.
Я скрипнула зубами. Об этом я не знала, и мое сердце зашлось от боли в ответ на ее утрату.
- Не удивлюсь, если так оно и было. – Я взяла ее за руку. – Тереза, мне нужно кое-что тебе сказать, но ты должна быть очень сильной. И не забывай: я работаю с полицией и ФБР, чтобы положить этому конец.
Не глядя на меня, она кивнула, все еще затерянная в пучине своей скорби.
Меня выбивал из колеи тот факт, что приходится говорить ей это прямо сейчас, но Тереза имела право знать.
- Мне кажется, Нейтан травил твою сестру ядом.
Тереза подняла на меня ошеломленный взгляд.
- Газировка, которую ты ей приносила. Он наверняка понял, что ты ее не пила, потому что не заболела. Зато заболела твоя сестра. – В диком ужасе она закрыла руками лицо, и я поспешила ее заверить, что мы уже приняли меры: – У нас есть ордер на обыск вашего дома. Воду уже проверяют в лаборатории.
- Но как вы…
- Ее ногти. На них полоски. Они называются лейконихия. – Тереза явно пыталась вспомнить, о чем я говорю, затем рассеянно кивнула, и я продолжила: - Эти полоски – один из симптомов отравления тяжелыми металлами. Это мог быть таллий. Или даже мышьяк.
Не успела Тереза отреагировать, как мы услышали удивленный голос медсестры снаружи:
- Здравствуйте, доктор Йост.
Я бросилась к двери и приоткрыла ее на пару сантиметров.
- Вы видели мою жену? – спросил он, в замешательстве озираясь по сторонам, а увидев двух «санитаров», которые стояли поблизости и ни черта не делали, нахмурился.
Один из «санитаров», будто испугавшись нагоняя, откашлялся и неловко огладил форму.
- Нет, - ответила медсестра, снова привлекая к себе внимание Йоста. – Разве она не в своей палате?
- Была, но… не важно. Я проверю еще раз.
- Рада была повидаться, - улыбнулась ему медсестра, потом повернулась к двери и, увидев меня, многозначительно закатила глаза.
Я помахала ей и помчалась обратно к Терезе.
- Надо вернуть тебя в палату.
- Как я могла быть такой дурой? – сокрушалась она, пока медсестра разблокировала фиксаторы, чтобы мужчины могли вывезти каталку.
- Выше нос, солнце, - отозвалась я, оглядывая коридор, перед тем как провезти Терезу через вестибюль родильного отделения. – Больше он никому не причинит вреда.
Картинка у меня в голове полностью сложилась, когда я поняла: после истории с Иоландой Айболит оставил ее семью в покое. Что он только ни делал, чтобы держать Иоланду под ногтем. То же самое он творил со своей первой женой, Ингрид. Меня так и разъедало подозрение, что он убил ее мать, а когда Ингрид об этом узнала, то попыталась сбежать. И Йост сделал единственное, что позволило ему выйти сухим из воды. Убил Ингрид. Наверняка он поступил бы так же и с Иоландой, не будь она в то время изолирована и защищена в кругу любящей семьи.
Тереза как-то узнала, что он сделал со своей первой женой из мести за попытку от него уйти. Но Терезе и не снилось, за какую именно ниточку он потянет, чтобы иметь возможность манипулировать ею. Судя по всему, он знал, что Тереза видится с сестрой и отдает ей газировку, вот и напичкал минеральную воду мышьяком или еще чем-то в достаточном количестве, чтобы Моника заболела. Так он убивал двух зайцев одним выстрелом: наказывал Терезу за непослушание и устранял препятствие в лице ее сестры. Вот почему врачи не могли поставить диагноз – Монику медленно, но методично травили.
Я оставила Терезу на поруки копам в форме санитаров и пошла проверить, все ли готово для спектакля. Благодаря дяде Бобу все было в лучшем виде. Прикрывая журналом пол-лица, я стояла в тихом углу пресвитерианской больницы, стараясь как можно заметнее притворяться незаметной. Только через полчаса на меня наконец-то обратил внимание светловолосый голубоглазый дьявол и пошел ко мне. На сестринском посту он остановился, подписал какое-то назначение и опять двинулся в мою сторону.
- Мисс Дэвидсон, передать не могу, как много вы для меня сделали, - подойдя ко мне, пустился в благодарности Йост.
Ленивая расчетливая улыбка расплылась на моем лице.
- Еще бы. Мы можем поговорить?
Он нахмурился, огляделся по сторонам.
- Что-то не…
- Послушай, Кит… - перебила я, но не договорила. Вытащила спрятанный между страницами журнала желтый конверт, помахала им перед его носом и стала ждать, вопросительно приподняв брови.
Недоумение на его лице сменилось чем-то, что мне лично напомнило о продавцах подержанных машин, уже готовых заключить сделку. Кивнув на ближайшую подсобку, я пошла туда и бросила через плечо:
- Идешь?
Он пошел.
Как только мы оказались в подсобке, он запер дверь на замок и заглянул за полки удостовериться, что, кроме нас, тут никого нет. Потом шагнул ко мне, и все его очаровательные манеры вместе с маской добропорядочности разом испарились.
- И к чему это все? – поинтересовался Йост, явно надеясь, что мне известно далеко не все. Дохлая попытка, учитывая очень даже живенькие факты, которыми я располагала.
- У меня целый список, Кит. Не возражаешь, если я буду звать тебя Кит?
- Вообще-то, возражаю. Так чего тебе надо?
Я изобразила еще одну ленивую улыбку.
- Денег.
Он смерил меня долгим взглядом и только потом сказал:
- Ну конечно. Все вы, сучки, одинаковые.
Схватив за грудки, он впечатал меня в металлическую конструкцию. Я не сопротивлялась. Даже положила локти на полку, пока он меня облапывал.
Никаким интересом ко мне тут и не пахло – Йост просто пытался убедиться, что ему ничего не угрожает. Распахнув на мне куртку, он стал расстегивать пуговицы блузки, по-прежнему глядя мне в глаза. Добравшись до нижней, он выдернул блузку из джинсов и запустил руки мне за спину, ощупывая ремень и застежку лифчика. Его рука прошлась по чувствительному месту спины, и я сумела сдержать абсолютно неуместный сейчас вздох. Он ничего не заметил. Хорошо, что он врач и постоянно имеет дело с полуголыми девицами. Иначе вся эта ситуация оказалась бы крайне щекотливой.
Убедившись, что на мне нет жучков, Йост забрал конверт и открыл. Там было все, что нам удалось на него накопать. Копии отчетов о расследовании, где был упомянут журнал того, кто сладил ему документы на имя Кита Джейкоби; квитанция из отеля на то же имя, ясно доказывающая, что Йост был там в то же время, когда умерла его первая жена; копия полицейского рапорта из этой самой больницы, где черным по белому было написано, что в тот день, когда едва не умерла племянница Иоланды Поуп, из реестра пропали несколько ампул миорелаксанта (1), название которого я никогда в жизни не смогу произнести вслух; и т.д. и т.д.
Пока Йост просматривал бумаги, я застегнула блузку. Сказать, что он ошеломлен, было бы оскорблением для этого слова. Он был совершенно ошарашен тем, что я сложила два и два. Заслуга сомнительная, учитывая, сколько людей мне помогало, но все же.
Он засунул бумаги обратно в конверт. Его лицо не выражало абсолютно ничего, не считая микроскопических реакций, избавиться от которых мечтает любой игрок в покер. За любые деньги.
- Все это никак не связано с исчезновением Терезы.
- А я думаю, очень даже связано. Это показывает, как далеко готов зайти помешанный на контроле ублюдок, которого мы все знаем и любим.
Йост вытащил одну из распечаток. Это была копия страхового полиса Терезы.
- Я уже говорил агенту Карсон, что не подписывал этот дурацкий полис на жизнь Терезы. Она сама это сделала. Застраховала свою и мою жизнь. Я к этому не имею никакого отношения.
- Может, нет, может, да, - безразлично пожала плечами я, готовая на все, чтобы защитить Терезу. – Но на мой взгляд, все это выглядит хреново. – Знал бы он, что Тереза собиралась его бросить, кто скажет, что бы он сделал?
- Сколько ты хочешь? – спросил он.
Я сдвинулась так, чтобы, глядя на меня, Йост попал в объектив скрытой в настенных часах камеры. Уловка не новая, зато эффективная. Подойдя к стене, я прислонилась к ней спиной прямо под часами.
- Ну, Кит, - (ничего не могла с собой поделать!), - похоже, деньжат у тебя предостаточно. Как насчет старого доброго миллиона?
Он насмешливо растянул губы и злобно зыркнул на меня:
- Да ты шутишь.
Сложив конверт, Йост засунул его себе сзади за пояс. От кипящих эмоций относительно бледная физиономия ярко покраснела.
- Не переживай, у меня есть еще один экземплярчик.
По нему прошла волна из смеси ярости и страха.
- И как же мне заполучить и его?
- Говорю ж тебе, - широко улыбнулась я, - дай мне уйму денег, и второй комплект твой.
Йост отвернулся, борясь с неудержимой вспышкой гнева. Надо же, у очаровашки есть характер.
- У меня нет таких денег, - процедил он, отбрасывая притворство. – И вообще, с какого х… - Он умолк, пока не скомпрометировал себя еще больше.
Надо было дать ему стимул посолиднее. Может быть, угроза неминуемой смерти оказалась бы кстати.
- Уверяю тебя, - пришла моя очередь блефовать, - у меня в наличии одна-единственная копия того, что ты получил. Других делать не стану. Поэтому достанется она тому, кто даст за нее больше всех.
Удивившись, он отступил на шаг, задумчиво глядя себе под ноги. Потом снова посмотрел на меня.
- Блефуешь. Копы за сведения не платят. – Йост просиял торжествующей улыбкой. – Тебя арестуют за сокрытие улик. А в суде твои показания окажутся бесполезными.
Меня так и подмывало многозначительно фыркнуть. Бесполезными? Помечтай, скотина. Он со мной играл. Что ж, тогда я поиграю с ним.
- Я вовсе не собираюсь передавать эту информацию полиции. Я сказала, она достанется тому, кто больше заплатит, а не тому, кто в ней отчаянно нуждается. – Прибьет меня дядя Боб за такие слова.
Йост подозрительно нахмурился:
- И кого же ты имеешь в виду?
- Есть у меня на уме кое-кто, кто отвалит солидный куш за такую инфу, - я кивнула на спрятанный им конверт. – И этот кое-кто лично заинтересован в добром здравии твоей жены.
Медленно, но уверенно до Йоста дошло, о ком речь. Дикая паника обожгла его синапсы и подчинила себе всю нервную систему. Я чувствовала, как Айболит тонет в ужасе, как будто его ноги залиты затвердевшим цементом, а его самого выбросили в море. Но он продолжал ерепениться:
- Понятия не имею, о ком речь.
- Ладненько, - пожала плечами я и направилась к выходу.
Он совсем не ласково схватил меня за руку и дернул на себя.
- Кто? – рявкнул Йост, явно заинтересовавшись, кто же готов заплатить немалую сумму за его жизнь.
Я закатила глаза:
- Лютер, доктор Йост. Лютер Дин.
Его целиком поглотили эмоции, которые я затрудняюсь описать словами. Но если бы спросили, я бы ответила, что на одну треть они состояли из офонарения и на две трети из парализующего страха. В тот самый миг до меня дошло, что у Йоста уже была стычка с Лютером. Иначе он бы так не испугался. Ох, как бы хотелось понаблюдать за этим лично! Стало ясно, что Лютер сказал мне далеко не все.
Осознав, что выбора нет, Йост вернулся к тому, что умел лучше всего. Итак, конец второго акта. Занавес. Начинается третий.
Поджав губы, Йост напустил на себя расстроенный и пристыженный вид. В его глазах отчетливо читался успешно работавший долгие годы взгляд потерянного щенка. Мне с трудом удалось не расхохотаться ему прямо в лицо.
- Шарлотта, - проговорил он мягко и трепетно, - знаю, у вас нет причин мне верить. Но если вы дадите мне шанс, я все объясню.
- Правда, что ли? – Я невинно захлопала ресницами и шагнула к нему. Мое дыхание участилось. Отчасти потому, что я с трудом сдержала рвотный позыв, и отчасти потому, что до боли прикусила губу, давя в зародыше неуверенность. – Знаешь, Кит, учитывая ситуацию, нужно быть круглой дурой, чтобы тебе поверить. – Он скрипнул зубами и отвернулся, но я не отступила. – Скольких ты убил? Давай посчитаем. – Я загнула один палец: - Ингрид, но это и ежу ясно.
- Заткнись! – гаркнул он.
- Я только начала. Мать Ингрид, - я загнула второй палец. – Племянница Иоланды. – Он в ужасе застыл. – Ой, она не считается, потому что, слава богу, выжила. Не твоими заботами, конечно. Вот интересно, сколько заплатит Ксандер Поуп, отец той девочки, за наводку на тебя? Может быть, они с Лютером вскладчину скинутся. – Йост угрожающе шагнул ко мне, и я рванула единственную бомбу, которая могла сейчас заставить его бежать с поля боя: - Ах да, не будем забывать о сестре Терезы, Монике.
Йост замер. Лишь на долю секунды его глаза расширились, прежде чем он взял себя в руки.
- Мышьяк в газировке? И это все, на что ты способен, Нейтан?
У него отвисла челюсть, пока он не мигая смотрел на меня.
- Да-да. Мне все известно. А вместе с отчетами, квитанциями и остальной фигней, которую ты затолкал в штаны – к чему я, само собой, никогда в жизни больше не притронусь, – тебя ждет очень долгий и очень нудный срок. Если, конечно, Лютер не доберется до тебя раньше.
Йост не шелохнулся, но на лице его явно отражался мыслительный процесс, поспеть за которым не каждому под силу.
- Теперь такая получается петрушка: ты умудрился навредить обеим сестрам Лютера. Сильно сомневаюсь, что он найдет в этом что-то хорошее.
- Я… я смогу кое-что наскрести, - выдавил он наконец.
- Хорошенько придется скрести, Кит, потому что я тебе не какая-нибудь дешевка.
Он огляделся по сторонам, как загнанный в угол зверь, потом снова посмотрел на меня.
- Мы можем встретиться сегодня вечером? Обсудим все, договоримся.
На этот раз я фыркнула не таясь:
- Чтоб ты меня убил и похоронил мое безжизненное тело на ближайшей лужайке?
Закрыв глаза, Йост покачал головой:
- Я бы никогда так с тобой не поступил.
Помилуй меня великий шоколад! Оставалось только бросить в этот идиотский микс часовую бомбочку:
- Сегодня вечером я ужинаю с Лютером Дином. Похоже, я произвела на него впечатление. Если верить его сестре.
В расстройстве Йост вздохнул и почесал лицо. Я хорошо себе представляла, как сдвигаются вокруг него стены, превращая его шансы в полный ноль.
- Я могу дать тебе сейчас сто кусков, - сказал он.
- Наличными? Мелкими купюрами с разными номерами?
Он кивнул:
- Позже отдам остальное.
- А мне, видимо, полагается просто поверить, что ты отдашь остальное? Поверить тебе, чуваку, который из прихоти мочит своих жен?
Голова Йоста поникла.
- Знала бы ты мою первую жену. Она была озлобленной и меркантильной тварью.
- Как ты?
Ярость вспыхнула в нем, но внешне он оставался спокойным как танк.
- Ты понятия не имеешь, какой она была.
- До тебя она была живой.
Он опять от меня отвернулся. В который раз? Если в этом и была какая-то драматичность, то с десятым повтором эффект определенно износился. Хотя задница у него что надо.
- Она хотела забрать у меня все. Все, над чем я работал. Я не мог этого допустить.
Уже лучше. Мы явно подбирались к главному.
- И ты ее убил? – Йост промолчал, и я добавила: - А хорошего адвоката нанять не мог?
С его губ сорвался высокомерный смешок.
- Чтобы она солгала в суде? Сказала, что я ее бил или еще что похуже?
- А ты ее бил? – Он оскалился, и я, глубоко вздохнув, решила сменить тему. – Ладно, представим на секундочку, что я тебе верю и у тебя на самом деле не было выбора. Но как насчет Моники? Она-то чем тебе насолила?
Я прямо видела, скольких усилий ему стоит мне ответить.
- Она пыталась украсть у меня Терезу. Вечно твердила, что я недостаточно хорош, что не подхожу ей.
У меня отвисла челюсть.
- Значит, во что бы то ни стало давай ее травить, пока не откажут почки?
На физиономии Йоста прорезалась улыбка.
- Непросто это будет доказать, не находишь?
С этим не поспоришь. Доказать подобное действительно трудно.
Я поникла, признавая поражение:
- Скорее всего ты прав. – А потом приободрилась. – Или я просто пошлю копам пару бутылок газировки, которые нашла у тебя в гараже, и буду наблюдать, как всю твою жизнь спустят в унитаз.
Он даже не пытался отбрехаться:
- Когда-нибудь слышала термин «цепь поставок»?
- Когда-нибудь слышал термин «Лютеру Дину насрать»?
Несколько долгих секунд Йост сверлил меня изучающим взглядом. Наверняка пытался прикинуть, как меня убить, не вызывая очередных подозрений. Значит, пора поднимать ставки.
- По-моему, все это сводится к трем вариантам.
- Я же сказал, я могу заплатить. Только дай мне время.
- Первый: я продаю всю эту лабуду Лютеру Дину.
- Ты вообще меня слушаешь?
- Слушаю, - раздраженно кивнула я. – Ты и есть второй вариант.
- А третий тогда какой? – нахмурился он.
- Я презентую все это агенту Карсон, а там посмотрим, что она скажет.
Йост решил мою ставку уравнять:
- Валяй. Неси все ей. Все равно ничего не докажешь.
Гадство. Любой мало-мальски стоящий адвокат сумеет объяснить все, что до сих пор наговорил тут Айболит. Мне было нужно нечто весомое. Нечто неопровержимое. А вдруг я с самого начала вела себя неправильно? Может, надо было воспользоваться женскими хитростями.
- Давай так, - я обошла Йоста, чтобы выйти из подсобки, - я узнаю, сколько даст мне Лютер, а потом вернусь к тебе.
Не успела я сделать и пары шагов, как он опять схватил меня за руку.
- Сколько будешь требовать?
- Я же сказала, - рассердилась я, - лям баксов. – Изнутри меня окатила волна неподдельной радости. Всегда хотела использовать в разговоре слово «лям». – Но сначала узнаю, сколько даст Лютер.
Кипя от ярости, Йост подтащил меня ближе.
- Ты всерьез думаешь, что так запросто отсюда выйдешь?
- Такой был план, ага. – Поздно уже, наверное, призывать на помощь женские хитрости. Или нет?
- Тогда ты тупее, чем кажешься, - процедил он, положив руку мне на шею.
Да уж. Поздно.
Приподняв, он впечатал меня в полки, не забыв стукнуть головой об острый угол. Надеялся, видимо, что металл раскроит мне череп и я истеку кровью. Ну правда, этот мужик просто олух. Несколько человек видели, как мы входили сюда вместе. Что он собирался им сказать? Что я поскользнулась, упала и напоролась на угол полки, выше, чем я сама?
Ничему его жизнь не учит. Но перед тем, как мне выпал шанс продемонстрировать, чему я научилась на двухнедельных прикладных курсах боевых искусств, моя голова взорвалась огнем тысячи солнц. Мучительная агония пронзила меня до мозга костей. На глаза набежали слезы, и я прикусила губу, чтобы пережить накатывающую волнами боль. Йост дал мне упасть на пол, но горло не отпустил, а только сдавил сильнее. Ведь синяки под стать его пальцам совсем никому подозрительными не покажутся.
Именно этот момент показался дяде Бобу удачным, чтобы ворваться в подсобку. Удивившись, Йост отшатнулся от меня. Я перекатилась набок и обеими руками взялась за голову, пытаясь превратиться в головку сыра, чтобы перевести дух.
- Дядя Боб, - прохрипела я очень раздраженным тоном с примесью интонаций в духе «Ну все, сейчас помру от головной боли», - ты слишком рано.
Краем глаза я видела Йоста. За выражение его лица я была готова отдать полцарства и коня в придачу. С открытым ртом он снова и снова вертел головой, глядя то на Диби, то на меня, пока офицер заводил ему руки за спину и надевал наручники, попутно зачитывая его права.
- Я, конечно, мог бы подождать, пока он окончательно тебя убьет, - отозвался Диби, помогая мне подняться, - но вместе со всем остальным у нас на него уже целая куча, милая.
Он осторожно меня обнял, и, чтобы не грохнуться, я схватилась за полку.
Дядя Боб смахнул с моего лица волосы.
- Ты как?
Потрогав затылок, я уже приготовилась вовсю себя жалеть за пролитую кровь.
- Ни капельки, - обалдев, проговорила я и перевернула ладонь, чтобы убедиться. – Вообще ни капли. Почему я не умираю от потери крови? Болит же зверски. – Последнее я сказала сквозь стиснутые зубы, наградив Йоста гневным взглядом.
В приступе ярости – или эпилепсии, трудно сказать – Йост вырвал у офицера еще не закованную в наручники руку и рванулся ко мне. Понятия не имею, на что он рассчитывал. За полсекунды до того, как его вдавили в бетонный пол, он успел схватить меня за блузку. Бывалые офицеры быстро с ним справились, но от резкого движения я тоже подалась вниз, слыша, как рвется блузка. Я взмолилась, чтобы видео со скрытой камеры никогда не вышло за пределы хранилища улик. Уже во второй раз Диби помог мне встать, а я попыталась хоть как-то прикрыть своих девочек. Учитывая, что на мне оставалась только половина блузки, задача была не из легких.
Изо всех сил я взяла себя в руки и посмотрела на Йоста сверху вниз:
- Это я тоже внесу в счет.
Он вырывался и брызгал слюной под весом офицеров, пока они надевали на него наручники, перед тем как поднять на ноги и повести на выход из больницы. Если бы не раскалывался от боли череп, меня бы повеселило количество упавших челюстей, пока головы одна за другой ошеломленно поворачивались вслед за Йостом.
Дядя Боб шел сзади вместе со мной.
- Ну, - сказал он, глядя на Йоста и сопровождавших его полицейских, - сама сообщишь агенту Карсон хорошие новости, или мне позвонить?
- Позвони, - сказала я, внезапно испытав прилив уныния. Йост просто издевался, или я действительно вела себя глупо? – Только, когда будешь ей звонить, убедись, что Лютера Дина нет поблизости.
- С чего вдруг?
- Ну, во-первых, он здоровенный.
- А во-вторых?
- Его зовут Лютер. Тебе это о чем-то говорит?
- Понял. (1) Миорелаксанты — лекарственные средства, снижающие тонус скелетной мускулатуры с уменьшением двигательной активности вплоть до полного обездвиживания.

огда мы закончили со всем, что касалось Йоста, было уже поздно, я ужасно устала, а голова немилосердно пульсировала от боли. Учитывая обстоятельства, Лютер воспринял вести о том, что едва не потерял обеих сестер, весьма неплохо. То ли это его собственная заслуга, то ли сестрам удалось накачать его успокоительным. Тащась вверх по лестнице к своей квартирке, я ему завидовала. Рейес, не Рейес, а мне просто кровь из носа надо было хоть немножко поспать. И точка. Любой бы понял, почему я чуть не потеряла сознание, когда открыла дверь и увидела, что телевизор включен, на диване спит Эмбер, а на спинке дивана сидит здоровый мужик, целясь из пистолета ей в голову и глядя на меня с, казалось бы, бесконечным терпением.
Я пыталась осознать увиденное, когда мужик поднял мясистую лапу и прижал палец к губам, призывая меня молчать. Затем кивком указал на Эмбер. Дуло касалось ее виска, и мне оставалось только молиться, чтобы холод металла ее не разбудил. Осторожно положив сумку и ключи на стойку, я подняла руки, показывая, что готова слушаться. Он улыбнулся и еще одним кивком подозвал меня ближе.
С тех пор, как я видела его в последний раз, он постарел. Но телосложение, жирные седые волосы и короткие толстые пальцы не изменились ни капельки с того дня, как я бросила кирпич в окно его кухни, пытаясь помешать ему забить до смерти молодого парнишку. Образ этого человека навсегда врезался в мою память.
- Слышал, ты меня ищешь, - сказал он шепотом, и я посмотрела на спящую Эмбер. – Она крепко спит, - заверил он меня. – Я тут уже несколько часов, а она даже не шелохнулась.
На следующем выдохе я едва слышно спросила:
- Ты с ней что-то сделал?
- Нет. – Уокер наградил меня мрачным пронзительным взглядом. – Маленькие девочки не в моем вкусе.
Еще бы. Я очень хорошо знала, что именно в его вкусе. Доказательство лежало у меня в ящике с нижним бельем в соседней комнате. Едва подумав, что он делал с Рейесом, я могла как на духу признаться, что никогда в жизни ни к кому другому не испытывала такой ненависти.
- Дай мне отвести ее домой, - прошептала я, - потом я в твоем распоряжении.
- Я похож на идиота? – спросил он.
- Вряд ли, - поспешила я его успокоить. – Потому я и попросила. Для всех ты мертв. И наверняка не горишь желанием, чтобы кто-нибудь тебя здесь увидел. Если найдут твои отпечатки, то игра, которую ты успешно ведешь десять с лишним лет, быстренько закончится. И веселью конец, верно?
Он смерил меня с ног до головы изучающим взглядом.
- Мне не нужно беспокоиться об отпечатках, когда я сжигаю место дотла.
- Значит, ты далеко не идиот.
- Не заговаривай мне зубы! – прошипел Уокер, и только глухой не услышал бы в этом угрозы. А потом наклонился, обжигая мне лицо горячим дыханием. – Вот как мы поступим: ты ее разбудишь и проводишь до двери. Если она или ее мать вернется, им обеим конец. Я убью первую, кто появится в дверях, потом пойду за второй. Поняла?
Я тяжело сглотнула:
- Да.
Пистолет сдвинулся ровно настолько, чтобы я могла поднять Эмбер. Будь на прицеле только моя задница, я бы попыталась спастись, как только увидела Уокера. Но там была Эмбер. Я бы ни за что не стала рисковать ее жизнью.
- Эмбер, солнышко, - позвала я, тихонько тряся ее за плечо. – Тебе пора в постель, зайка.
Она моргнула и попыталась сфокусировать на мне сонные глаза.
- Мама будет переживать, куда ты запропастилась.
- Хорошо, - сиплым спросонок голосом ответила она. – Извини. Я нечаянно уснула.
Я улыбнулась:
- Все в порядке, солнце. Просто не хочу, чтобы твоя мама беспокоилась.
Я помогла ей подняться и поддерживала, пока она ковыляла к двери. По пути я благодарила всех святых, что Эмбер не заметила прячущегося в комнате чудовища с короткоствольным револьвером тридцать восьмого калибра в руке. Ткнувшись по очереди в шкаф и кладовку, она наконец нашла нужную дверь. Уокер схватил меня за руку, не дав переступить порог. Слава богу, дверь в квартиру Куки была не заперта. Эмбер открыла ее и без задней мысли вошла внутрь.
На долю секунды я задумалась о том, чтобы сбежать. Пойдет ли он за Эмбер и Куки? Конечно, нет. Он пришел за мной. Но если он меня сцапает и я не выживу, тогда, несомненно, он вернется и выполнит свое обещание. А я буду валяться на парковке или в переулке мертвая, без единого шанса ему помешать.
Через полторы секунды после того, как за Эмбер закрылась дверь, в голове взорвалась вспышка боли. Кажется, уже в третий раз за день. Стало ясно: все решили без меня.
- Датч.
Голос Рейеса донесся откуда-то издалека. Я попыталась дотянуться, чтобы взять его за руку, но увидела, что моя собственная – как клубящийся белый пар.
- Рейес.
- Ш-шш, - шикнул Эрл Уокер, выдернув меня в действительность. Физически он не пытался заткнуть мне рот – не заклеил скотчем, не затолкал кляп. Просто предупредил.
И только когда он поднял мое обмякшее тело, усадил на стул и начал кабелями привязывать руки и ноги, до меня дошло: похоже, я вляпалась в большие неприятности.
- Я не говорила, как ненавижу пытки? – спросила я, с трудом проговаривая согласные.
Отложив пистолет на журнальный столик слева от себя, он смял мое лицо здоровенной лапой. Не совсем пытка, конечно, но бесило сильно.
- Вот как все будет, - мягко, не спеша протянул Уокер, чтобы я уж точно его поняла. – Я режу, ты истекаешь кровью. Можешь кричать, если, по-твоему, это поможет, но имей в виду: любой, кто войдет в эту дверь, труп. Я вскрою симпатичное горлышко твоей секретарши раньше, чем она поймет, что я здесь. – Он наклонился, обжигая мне лицо горячим дыханием, будто кислотой. – И кто же пожалует вслед за ней?
Эмбер. Ему не нужно было произносить это вслух.
- Эмбер. – А может, и нужно. – И давай сразу проясним одну вещь. – Он нагнулся еще ближе и прошептал мне на ухо: - Мне очень нравится причинять детям боль.
Наверное, у него было просто ужасное детство.
За следующие двадцать минут он неоднократно доказал, как мастерски управляется со скальпелем. По одному кусочку за раз. Меня просто поражало, почему он не стал хирургом.
Острая жгучая боль пробрала меня до костей, когда Уокер сделал очередной разрез. Этот был на внутренней поверхности бедра. Наличие на мне джинсов его явно не беспокоило. Почувствовав каждый миллиметр надреза вдоль сухожилия, я стиснула зубы, глаза закатились. Рана была глубокой, в опасной близости от бедренной артерии. А может, даже задела ее. Я уже ничего не видела. Кровь из раны на голове заливала глаза и склеивала ресницы.
- Еще раз, - сказал Уокер. Кажется, он был немного раздражен.
Что ж, приятель, вступай в клуб.
- Зачем ты меня искала? Как узнала, что я жив?
Я хотела ответить – честно, хотела, но не смогла заставить себя говорить в пучине сокрушительной боли. Я знала: если открою рот, то закричу. Примчится Куки. За ней Эмбер. И мой мир рухнет.
Опять я подвергла смертельной опасности людей, которых люблю больше всего на свете. Может быть, папа был прав. Может, надо было все бросить и стать бухгалтером или выгуливать собак. Сколько бед навлекла бы я тогда на себя и остальных?
Раньше рядом всегда оказывался Рейес, но я его связала. Не дала ему убить себя, и вот теперь убивают меня. Это было печальное подтверждение моей никудышности – и двух недель я не могла прожить, чтобы не нуждаться в его помощи по спасению моей ни на что не годной задницы.
- Тебе решать, - процедил Уокер, и через долю секунды длинный порез полыхнул огнем изнутри левого предплечья.
Я почувствовала, как рассеклось пополам сухожилие, и запрокинула голову, прикусив язык, чтобы не заорать. Я посмотрела вверх, падая обратно в черноту, к Рейесу.
- Датч, - позвал он откуда-то из темноты, - где ты?
- Дома, - промямлила я, изо всех сил пытаясь остаться с ним.
- Освободи меня, - велел Рейес, и у меня возникло отчетливое ощущение, что он бежит. – Я не успею к тебе вовремя. Черт побери, Чарли!
- Я не знаю к…
- Скажи это! – приказал он сквозь стиснутые зубы. – Просто произнеси слова.
- Прости…
Меня придавило беспомощностью, когда я поняла, что отдаляюсь от него. Впервые в жизни я знала, что умру, и ни он, ни я ничего не могли с этим поделать.
Скальпель послал еще одну убийственную волну по нервным окончаниям. Когда невообразимая боль, какой я в жизни не испытывала, выдернула меня опять на поверхность, я попыталась сморгнуть стекающую на ресницы кровь и глубоко вдохнула, словно выплыла на воздух из глубин океана.
Уокер разрезал кожу до ребер и теперь елозил скальпелем по костям, как ребенок – палкой по белому штакетнику. Меня так сильно трясло, что казалось, будто я задыхаюсь. Вцепившись пальцами в стул, я из последних сил старалась не расцепить сжатые до хруста зубы. Но отчаянные попытки не потерять контроль над одними функциями организма привели к тому, что я перестала контролировать другие. Между ног возникло влажное тепло, и под стул, смешиваясь с лужами крови на полу, потекла моча.
Склонившись надо мной, Уокер увлеченно тыкал концом скальпеля в рану на бедре. Потом вдруг поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. Я не могла нормально сосредоточиться, но все равно заметила, как он задумчиво нахмурился.
- Рейес, - сказал он, и я моргнула, глядя на него в ответ. – Вы одинаковые. Ты исцеляешься так же, как исцелялся он. – Уокер прижал скальпель к моей щеке и приготовился нанести очередной порез. – Кто ты?
Долго ждать ответа он не стал. Мой рот наполнился кровью, и она потекла по пищеводу вниз. Мне хотелось ее сплюнуть, но для этого нужно было разжать зубы, а идти на такой риск я точно не собиралась.
- Интересно, что произойдет, - проворковал он, отрывая мою руку от стула, - если отрезать палец.
И начал делать именно то, о чем только что сказал. Острый металл легко разрезал плоть, и я чуть не сошла с ума от боли, когда скальпель с нажимом уперся в кость. Но в этот самый миг мы оба услышали, как кто-то бежит по лестнице в коридоре.
- Наконец-то, - сказал монстр, улыбнулся и повернулся ко мне. – Это ведь наш сбежавший преступничек?
Спустя пол-удара сердца распахнулась дверь, и в проеме появился силуэт рослого мужчины.
Рейес. Нет!
Я ничего не успела сказать, ничего не успела подумать, как вдруг раздался выстрел. Уокер его ждал, знал, что он придет. Я закрыла глаза и остановила вращение Земли.
Когда я снова их открыла, пуля зависла на полпути между Уокером и Рейесом, медленно пробиваясь вперед. Из всех оставшихся сил я старалась удержать время, но оно ускользало от меня, как песок сквозь пальцы.
Мне оставалось только наблюдать, как пуля движется к своей цели, которая даже не подозревает о существовании этой угрозы. И внезапно ослепительной вспышкой на ум пришли слова.
- Рейазиэль, - произнесла я, с трудом расцепив зубы, – te libero.
В то же мгновение рядом материализовался Рейес, а время, словно с удвоенной силой, сокрушило мои барьеры. Почти одновременно я услышала еще один выстрел и сразу за ним свист меча Рейеса.
Плотный и клубящийся, как волны океана, плащ поглотил полкомнаты, когда лезвие меча прошло поперек Уокера так же изящно, как опытный гольфист выигрывает турнир.
Уокер застыл, в неверии выкатив глаза и глядя вниз, пытаясь понять, что не так. Потому что Рейес режет изнутри. Никаких внешних повреждений. Ничего омерзительного, вроде зияющих ран и фонтанов крови. И Уокера до чертиков испугало, что он тонет в океане боли и не может пошевелиться. Жаль, что он не видел подавляющего присутствия Рейеса в этом живом плаще. Вот почему он понятия не имел, что подняло его в воздух и швырнуло через комнату. Стены тряхнуло, когда Уокера расплющило от удара, и я вдруг поняла, что больше не вижу физического воплощения Рейеса. Оставалось лишь надеяться, что пули были не так точны, как его меч. Чтобы расправиться с ним, пары пуль маловато будет.
Рейес повернулся ко мне и опустил капюшон, открыв самое прекрасное лицо на свете. Потом присел передо мной и взял мою ладонь обеими руками.
- Датч, мне очень жаль.
- Жаль? – попыталась переспросить я, но во рту и в горле оказалось слишком много крови, чтобы суметь произнести хоть слово.
Тогда забвение поглотило меня, и я наконец уснула.

ы права. Как думаешь, нам позвать доктора?
Я пыталась сосредоточиться на голосе. Он был мужским и сильно напоминал голос дяди Боба. Но никак не получалось определить, откуда я его слышу. Затем раздался второй, и я попробовала сосредоточиться на нем.
- Да, конечно. Надо кого-нибудь позвать.
Слева от меня была Куки. Она держала меня за руку, и это было ужасно глупо – мы редко держимся за руки на людях. Мне хотелось прокомментировать это хотя бы взглядом, но веки будто склеили суперклеем. Проклятье. Я попробовала озвучить хоть что-нибудь из миллиона мыслей, но рот, похоже, постигла та же участь. Сразу после того, как туда напихали ваты.
Я нахмурилась и испустила совсем невнятный стон.
- Солнышко, это Куки. Ты в больнице.
- М-мм, - промычала я абсолютно серьезно.
Это просто нелепо. Я никогда в жизни не лежала в больнице, не плевала в потолок палаты с чудесным видом из окна или без него, но, насколько мне удавалось ощущать окружающее, подо мной, кажется, была кровать.
- Она очнулась? – услышала я голос моей сестры под аккомпанемент суетливого шума от вошедших в палату людей. – Чарли? – позвала она, и я еще сто раз попыталась открыть глаза или хоть что-нибудь сказать. Черт бы побрал изобретателя суперклея. – Что скажете? – снова спросила Джемма.
Меня так и подмывало высказать ей, что я думаю по поводу всей этой треклятой ситуации, но меня опередила медсестра:
- Швы выглядят хорошо. Операция прошла успешно. После курса физиотерапии она сможет пользоваться рукой не хуже, чем раньше.
Рукой? Что, черт бы их всех побрал, у меня с рукой?
Кто-то вышел, а вслед за ним и Джемма, сыпля вопросами.
- Привет, милая, - послышался голос дяди Боба, который я уже сегодня слышала. – Ты меня слышишь?
- М-мм.
Раздался смешок:
- Приму за положительный ответ.
Я подняла свободную руку и попыталась нащупать лицо. Его не было!
Куки направила мою руку левее и сказала:
- Вот тут.
Ох, слава богу. На мне было около килограмма бинта, и я слегка почувствовала себя идиоткой. Разве подобные штуковины не вышли из употребления еще в восьмидесятых? К тому же половина лица была заклеена. Наверняка не очень привлекательно.
Что, черт возьми, произошло? И тут я вспомнила.
- Боже мой! – пробормотала я и попыталась сесть.
- Нет, даже не думай, - произнес тот же голос, и я начала всерьез подозревать, что это и есть на самом деле дядя Боб.
- Уокер, - глухо просипела я.
- Ты расслышала? – спросил Диби. Наверное, у Куки. – Я тоже нет. – Затем наклонился ближе ко мне и спросил очень-очень громко, акцентируя каждый слог: - Ты хочешь попить?
Я подняла руку и на ощупь поискала его лицо.
- Я тут, рядом, - едва не проорал он.
Отыскав его физиономию, я накрыла ему рот рукой и прошипела:
- Ш-шш.
Куки хихикнула.
- Извини, - сказал Диби, беря меня за руку.
- Я ничего не вижу.
- Сейчас, у меня тут теплая вода. – Куки промокнула теплой влажной тряпкой мне веки и вытерла лицо. По крайней мере там, где не было повязки.
И мне наконец удалось открыть глаза.
Я поморгала и попыталась сфокусировать зрение. Справа был дядя Боб. Я подняла руку и снова потрогала его лицо. Темные усы кололись. Куки стояла слева и держала меня за руку, но я не смогла сжать ее ладонь.
- Рейес, - выдохнула я и посмотрела на дядю Боба.
- С ним все в порядке, милая, не переживай.
Раз так, то я и не стала. Несколько часов подряд я то засыпала, то просыпалась снова. Каждый раз, открывая глаза, я видела разных людей, сменяющих друг друга. Когда в конце концов я проснулась, не чувствуя себя так, будто на меня упал дом (ну ладно, я все еще чувствовала себя так, будто на меня упал дом, но на этот раз сумела продержаться дольше десяти секунд), в палате царил мрак, нарушаемый лишь мягким свечением мониторов рядом с кроватью. И никаких посетителей не было. Кроме Рейеса.
Я узнала его жар и силу. А открыв глаза, сразу его заметила. Он легко сидел на корточках на спинке стула в углу. Волны плаща скользили по полу, словно черный туман, наползали на стены, окружали приборы. Лицо скрывал капюшон, пока Рейес наблюдал за мной твердым пристальным взглядом.
- Ты как? – спросила я, борясь с никуда не девшейся ватой во рту.
Он спрыгнул на пол. Плащ словно поглощал сам себя, пока не успокоился ровными волнами у его ног. Рейес повернулся к окну и посмотрел на огни города. А может, на мусорные баки в переулке. Кто знает, что там было?
- Это моя вина.
Я сдвинула брови:
- Ничего подобного.
Он глянул на меня через плечо:
- Тебе нужно как можно скорее выяснить, на что ты способна. – Проницательный взгляд изучал меня с головы до ног.
Мне вдруг стало неловко. У меня на лице огромная дыра, а рука остро нуждается в какой-то там терапии. Судя по всему, Уокер разрезал сухожилия в руке и частично повредил их в ноге. Кстати об Уокере…
- Где он? – спросила я.
- Уокер?
Я кивнула.
- В этой же больнице.
Я чуть не подскочила от тревоги. Никогда в жизни я никого так не боялась – разве что самого Рейеса. Но от одного упоминания имени Уокера я готова была выскочить из кожи. Меня поедало чувство, будто он забрал у меня что-то очень ценное. Невинность. А может, заносчивость. Не важно.
- Больше он никому вреда не причинит.
Я не сомневалась: Рейес прав, но почему-то легче не становилось. Он подошел ко мне и провел пальцами по руке, которая, как я чувствовала, уже начинала исцеляться. Теперь я могла слегка пошевелить пальцами.
- Мне очень жаль.
- Рейес…
- Я и допустить не мог, что он зайдет так далеко, когда до тебя доберется.
Даже мысли застыли у меня в голове, и я осторожно отступила на шаг, образно выражаясь. Странно звучит, знаю.
- О чем ты говоришь?
- Я знал, что он что-нибудь предпримет, - ответил Рейес, с сожалением закрыв глаза. – Но чтобы такое? И я был связан…
- Что значит «когда до тебя доберется»? – Он посмотрел в пол, и, как битой по затылку, меня осенило. – Господи, иногда до меня так туго доходит, что сама себе поражаюсь.
- Датч, если бы я только знал…
- Ты меня подставил.
Опустив голову, он отошел от меня.
- Я была приманкой. Как же можно быть таким тормозом? – Я попыталась сесть, но боль пронзила руку. И ребра. И ногу. И, что странно, лицо. Еще слишком рано даже для меня.
- Я понятия не имел, где он и как его найти. Ты меня связала, помнишь? Зато я знал: если мы хорошенько потрясем кое-какие клетки, он обязательно откуда-то выползет. Я намеревался быть рядом, когда это случится. Повсюду ходил за тобой попятам, а потом потерял твой след.
- Рейес, он угрожал Куки и Эмбер. Он мог их убить.
- Датч…
- Дело не только во мне. И не в тебе, если это хоть что-нибудь для тебя значит.
- Если б я знал… если бы только подумал…
- В том-то и беда – ты не подумал.
Внутри него вскипел гнев.
- Ты меня связала.
- Я тебя связала две недели назад, - огрызнулась я, чувствуя, как дергает щеку с каждым движением губ. – Почему ты раньше не пытался его найти?
- Я не знал. – Он расстроенно запустил пальцы в волосы. – Как и все остальные, я считал, что он мертв.
- И как же ты выяснил, что это не так?
Мне показалось, он смутился.
- Тот факт, что я отсидел за решеткой десять лет своей человеческой жизни за то, чего не совершал, был прекрасным источником веселья для демонов, когда они меня пытали. Я и не догадывался, что он жив, пока они мне об этом не сказали. А потом ты меня связала, и отправиться на его поиски я уже не мог.
- И поэтому ты меня подставил?
- Я подставил нас, Датч. Я должен был быть рядом с тобой на каждом шагу, но твой бойфренд висел у тебя на хвосте, куда бы ты ни пошла. Покажись я в открытую с тобой на людях, меня бы сразу арестовали.
От меня не ускользнула ироничность ситуации. Сначала папа, теперь Рейес. Когда уже жизнь меня хоть чему-нибудь научит? Что мне нужно сделать, чтобы научиться видеть истинную природу людей? Мне – той, кто видит человеческие души насквозь? Кто чувствует их самые глубокие страхи и видит, какого цвета у них честь?
- У меня только один вопрос.
- Задавай.
- Почему ты просто не рассказал обо всем мне? Честное слово, ты такой же гад, как мой отец. Что не так с мужиками и их способностью быть открытыми и говорить чертову правду?
Перед тем, как Рейес ответил, его рот превратился в жесткую линию.
- Я тебе не доверял.
- Что?!
- Ты меня связала, Датч. Откровенно говоря, имей ты хоть малейшее подозрение о том, на что действительно способна, то могла бы сделать намного больше. Что тебе, кстати, надо выяснить как можно скорее. – Меня пронзил холодный взгляд. – Потому что этой войне конца и края не видно.
- Какой еще войне? – обалдела я. – Твоей войне? Той, которую развязали твои старые приятели из преисподней? – Я покачала головой так сильно, как только осмелилась. – Я не желаю иметь с этим ничего общего. С меня хватит. Тебя и вообще всего.
- Датч, им нужна только ты. Им нужен портал, а ты и есть портал. Они уже нашли способ выследить тебя. Слышишь? Они знают, как тебя найти. – Рейес навис надо мной. Его брови сдвинулись от гнева или боли. А может, от того и другого сразу. – Ты должна выяснить, на что способна, и должна сделать это сейчас. Хватит распыляться на всех этих людей. Тебе нужно сосредоточиться на своей настоящей работе.
- Все эти люди и есть моя настоящая работа.
- Ненадолго, - возразил он, посмотрел на дверь и через полсекунды испарился.
Да уж, мужик есть мужик. Как только на горизонте замаячит ссора, надо сразу пускаться наутек.
Я тоже глянула на дверь и увидела на пороге полицейского. Настроения давать показания не было, поэтому я закрыла глаза и притворилась, будто сплю.
- Ты не спишь, - сказал офицер.
- Еще как сплю.
Я открыла глаза и посмотрела на него. Льющийся из коридора свет будто еще больше затенял черты лица, так что узнать его было невозможно. Он вошел в палату, и свечение приборов услужливо показало мне лицо Оуэна Вона, моего заклятого врага. Скорее всего он здесь, потому что отпинать ногами лежачую девушку – это на редкость весело.
Он поднял мою историю болезни.
- Что ж ты никак копыта не откинешь? – Только глухой не услышал бы в его голосе удивления. – Тебя калечат и бьют, бьют и калечат, а ты все выкарабкиваешься и выкарабкиваешься.
- Пришел меня добить?
Вон ошеломленно уставился на меня, затем на его лице отразилась решительность.
- Кажется, я понимаю, почему ты так подумала.
После всего, что со мной случилось за этот день, меньше всего на свете мне хотелось любезничать с чуваком, который в старших классах пытался меня убить или как минимум ужасно покалечить. Этот пункт в списке «Чего бы мне хотелось» стоял сразу после вбивания зубочисток мне под ногти и перед предательством близкого человека. Очередного предательства. Само собой, список не коротенький.
Несколько секунд я изучала его взглядом и чувствовала, как меня сжигает любопытство, плевать хотевшее на номер Вона в моем списке.
- Что такого я тебе сделала в старших классах? – спросила я, еле-еле двигая губами.
Он покачал головой:
- Ничего. Это было сто лет назад. Теперь уже не важно.
И тут дамбу прорвало. Из меня полились эмоции всех мастей и размеров.
- Скажи мне, - едва не умоляла я. – Скажи мне, что я сделала не так, чтобы я никогда в жизни больше так не поступала. Чтобы я поняла, что я делаю не так снова, снова и снова.
- Чарли…
- Оуэн, - я накрыла лицо рукой, которую могла поднять, и сильно прикусила губу, чтобы не разреветься, - просто скажи мне, пожалуйста.
Он вздохнул и медленно выдохнул.
- Ты стащила мои штаны.
Совсем чуть-чуть я опустила руку и посмотрела на него.
- Чего?
- Примерно за месяц до того, как я пытался раскатать тебя по асфальту, чтобы ты померла долгой и мучительной смертью, я пролил на штаны апельсиновый сок. Пошел в туалет, снял их, чтобы сполоснуть, но кто-то из ребят решил подшутить надо мной, забрал их, убежал и швырнул в женский туалет. А ты их взяла.
- Я даже… Погоди, все верно. Дверь открыл Ларри Виджил и бросил штаны. Ну и я… - я посмотрела на Вона извиняющимся взглядом, - взяла их. Я думала, они из раздевалки. А на следующий день, - добавила я, с трудом произнося слова вслух, - пришла в них в школу. Просто забавы ради. Оуэн, я понятия не имела, что они твои. Я думала, их достали из чьего-то шкафчика, а у хозяина есть шорты или еще что надеть вместо них.
- Их взяли не из шкафчика, и мне не во что было переодеться. А когда ты в них заявилась, я подумал, ты в курсе, что они мои. – Смутившись, он опустил глаза. – В тот день ты проходила мимо, посмотрела прямо на меня и громко рассмеялась.
Я провела рукой по волосам и дернулась, когда пальцы прошлись по швам под бинтом.
- Оуэн, я не над тобой тогда смеялась. Я, ну не знаю, просто смеялась. Может быть, над чем-то, что сказала Джессика. – Джессика была моей лучшей подругой, пока я не допустила ошибку, рассказав о себе слишком много.
- Что ж, теперь я это знаю. – Он подошел к окну, которое, как выяснилось, выходило на кампус одного из колледжей.
- Есть в этой истории что-то еще, верно?
Вон кивнул и отвернулся.
- Я не мог оттуда выйти. Был конец дня, и все разошлись по домам, а я без штанов торчал в туалете. В общем, я дождался, когда разъедутся все автобусы, завязал на поясе куртку и пошел домой.
Я съежилась. Наверное, ему было ужасно стыдно.
- Господи, – прошептала я, вспомнив. – Ты же был совсем еще ребенком! Тебя избили братки из Южной Девятки.
Выдержав долгую паузу, Оуэн кивнул:
- Они поймали меня в переулке и надрали задницу за то, что я был без штанов.
- Но на следующий день ты пришел в школу.
Он пожал плечами:
- Я никому ничего не сказал. Маме соврал, что разбил велосипед. Вряд ли в Девятке кто-нибудь стал бы распускать язык, а значит, никто никогда ни о чем бы не узнал. А когда я увидел тебя в школе в моих штанах и все вокруг смеялись…
Я закрыла глаза рукой.
- Вот что значит насыпать соль на рану.
- Я никак не мог тебя простить. Чуваки из Девятки с тех пор не оставляли меня в покое. Каждый день меня доставали.
- Оуэн, мне очень, очень жаль. Видимо, поэтому ты так странно себя вел. Нил Госсет говорил, что ты вроде как отдалился от них.
- Ежедневные унижения накладывают отпечаток. Но это не меняет того факта, что ты стерва.
- Твоя правда.
Он повернулся ко мне:
- И ты снова и снова вляпываешься в дерьмо, потом выкарабкиваешься и вляпываешься в еще более вонючее. Парни у меня в участке не могут понять, молодец ты или непроходимая тупица.
Я глянула на него, раздвинув пальцы.
- Между этими понятиями очень тонкая грань.
Вон посмотрел себе под ноги.
- Я хотел, чтобы ты умерла.
- Ага, до меня дошло, когда ты гнался за мной на отцовском джипе.
- Я хотел протащить твой труп по улицам. И чтобы конечности отрывались и оставались валяться на дороге.
- Понятно, но теперь ты перевернул страницу, верно?
- Не совсем. Просто сейчас тебя неслабо пожевали, и как-то не с руки осложнять тебе жизнь в такой момент. Мы к этому вернемся, когда тебе полегчает.
- Похоже на план.
На следующий день я проснулась после полудня. Сквозь окно сочился мягкий солнечный свет. Со мной сидели дядя Боб и Куки. Глаза у нее покраснели, чего я не заметила днем раньше.
- Ты высыпаешься? – спросила я у нее.
- Кто бы говорил, - печально усмехнулась она. – Тут уже все побывали. По новостям только и трубят о человеке, отсидевшем в тюрьме за убийство, которого не совершал. Думаю, Рейес станет знаменитостью.
- То есть ему не придется возвращаться в тюрьму?
- Я говорил с твоим другом, Нилом Госсетом, - подал голос дядя Боб. – Его будут держать под минимальной охраной, пока не закончат с бумажной кутерьмой.
- Но почему его просто не отпустят? – встревожилась я. – Человек, за убийство которого его посадили, даже не мертв.
- Сначала нужно доказать, что это действительно Эрл Уокер. Потом заполнить соответствующие документы. И только после этого судья пересмотрит дело. В жизни не так, как в фильмах, милая.
- Так как он? – спросила я.
- С Фэрроу все в полном порядке, - ответил Диби. – Он вызвал полицию еще до того, как добрался до твоего дома. Появился, кстати, одновременно с нами и сдался без лишних проблем. – Главный вопрос дядя Боб припас напоследок: - Это и правда был тот мужик, которого он якобы убил?
Я знала, что ему нелегко будет это принять. Засадить человека за убийство, которого тот не совершал, - такое пошатнет моральный кодекс любого хорошего копа.
- Ты никак не мог этого знать, дядя Боб. Минуточку, - нахмурилась я. – Что значит сдался? Разве у него был выбор?
- Вообще-то, офицеры, прибывшие туда первыми, были немного заняты. И понятия не имели, кто он такой. Он сам себя назвал и сказал им, что куча сломанных конечностей – это Эрл Уокер.
- Сказал им? С пулевыми ранениями?
Диби с Куки обменялись взглядами.
- В него никто не стрелял, солнышко, - сказала Куки.
- Черт возьми, а он быстрее, чем я думала. Я могла поклясться, что его подстрелили. То есть я видела, как Уокер нажал на спусковой крючок. Видела пули, которые летели прямо ему в сердце.
И снова эти переглядывания. Куки взяла меня за руку.
- Солнце, это был не Рейес. – Она прикусила губу. – Это был Гаррет Своупс.
Ничего не понимая, я моргнула, закрыла глаза и проиграла в памяти то, что видела. В дверь ворвался высокий мужчина, а Рейес как раз бежал ко мне. Картинка сложилась.
- Гаррет? – наконец прошептала я. – Дверь выбил Гаррет?
- Да, - подтвердил дядя Боб.
- Гаррета Своупса подстрелили? – Просто в голове не укладывалось. – Нет, это был Рейес. Он ворвался в дверь и… раздался выстрел.
- Солнце, тебе нужно отдохнуть.
- Вы ошибаетесь. – Шок и отрицание спорили, кто займет место впереди в моем кабриолете, мчащемся в страну грез. Они ошибаются. Гаррета подстрелили? Из-за меня? Я изо всех сил попыталась слезть с койки. – Он здесь? Я должна его увидеть.
Дядя Боб уложил меня обратно на гору подушек.
- Чарли…
- Поверить не могу, что его опять из-за меня подстрелили. Мне нужно его увидеть. Он наверняка рвет и мечет.
- Не получится, милая. – Голова дяди Боба поникла, и ко мне раскаленными добела волнами поплыли печаль и горе.
Я повернулась к Куки, заглянула в ее покрасневшие глаза, и ужас, который полз у меня по позвоночнику, стал таким тяжелым и холодным, словно меня прямо в этой кровати ломала с хрустом огромная глыба льда. Я заставила себя перевести взгляд на дядю Боба. И стала ждать.
Я видела, с каким трудом он ищет подходящие слова. Потом посмотрел на меня и прошептал:
- Он не выжил, милая.
И все вокруг потеряло очертания.

страя боль эхом отражалась от пустых стенок моего сердца, пока я медленно осознавала, что по моей вине убили человека. Не просто человека – друга. В жизни каждой женщины наступает момент переоценки ценностей. Неужели мне действительно хочется, чтобы всех моих друзей по очереди убили?
За этой мыслью пришла следующая: о том, что все мужчины в моей жизни считали меня неспособной ходить и одновременно жевать жвачку. Согласна, мой послужной список особого доверия не внушает, но все же я раскрываю дела одно за другим и, даже вляпываясь во всякие передряги, весьма неплохо справляюсь.
На короткое мгновение меня охватила гордость за саму себя, пока я в который раз не вспомнила, что из-за меня убили человека. Нет, не просто человека, а Гаррета Своупса. Моего Гаррета Своупса. Сыщика, в одном мизинце которого таланта было больше, чем у меня с головы до ног. Снова и снова я проигрывала в уме ту сцену: в него летят пули, и все происходит слишком быстро, чтобы он успел отреагировать. Тогда я думала, что это Рейес, думала, что он сможет себя защитить несмотря ни на что. Знай я, что это был Гаррет, сделала бы я больше? Старалась бы усерднее? Сумела бы?
Если бы только Рейес мне доверился… Это была еще одна мысль, зацикленной мелодией звучавшая в мозгу. Если бы только он мне доверился… Если бы только рассказал мне о своем гребаном плане… Откровенно говоря, теперь пусть Рейес Фэрроу поцелует меня в зад.
Когда я принялась вытаскивать иглы и трубки из всех доступных мест моего тела, со стула из угла вскочил дядя Боб.
- Ты что удумала? – спросил он, пытаясь меня остановить. И преуспел без малейших усилий.
- Мне нужно домой.
- Тебе нужно отлежаться.
- Дядя Боб, ты же знаешь, как быстро я исцеляюсь. А дома будет еще быстрее. Мне нужно отсюда выбраться. Я здесь уже недели две торчу.
- Милая, ты здесь всего два дня.
- Серьезно? – опешила я. – А как будто целую вечность и еще немножко.
- Чарли, давай сначала поговорим с врачом. У него очередной обход где-то через час.
Тяжело вздохнув, я легла на подушку. Рот приоткрылся в безмолвном крике боли, которая пронзала каждую молекулу во мне. Я крепко стиснула зубы, потому что кричать молча тоже больно. Черт возьми, меня бесят пытки. Бесит недоверие Рейеса. Но больше всего меня бесит, что из-за меня убивают моих друзей.
- Дядя Боб, я его убила. – Я закрыла лицо рукой, чтобы дядя Боб не видел, какая я жалкая.
- Чарли, - отозвался он, и его голос звучал незаслуженно мягко, - в этом нет твоей вины.
- Еще как есть. Одна я и виновата. Может быть, папа был прав, и мне нужно было стать сантехником.
- Твой папа хотел, чтобы ты стала сантехником?
- Нет, - ответила я, успев вдохнуть между рыданиями, - он хотел, чтобы я бросила свое дело.
- Знаю. Но, вообще-то, он сам тебя в это втянул, так что мне сложно с ним согласиться. – В голос Диби просочились жесткие нотки, и я заморгала сквозь слезы, чтобы он не расплывался у меня перед глазами.
- Я не хочу, чтобы ты на него злился.
Он улыбнулся:
- Я и не злюсь, милая. Однако он втравливает тебя во все это, ты помогаешь ему раскрывать дело за делом, а когда приходит пора повесить значок на стену, он вдруг решает, что для тебя это слишком опасно? И вот я думаю, не потому ли он ушел на пенсию.
Я икнула от слез.
- Ты о чем?
- Он ушел на пенсию раньше, чем все ожидали. Думаю, он пожалел, что так тебя использовал. Но в чем бы ни было дело, я с ним поговорю. Не волнуйся об этом.
Чуть позже пришел доктор и спорил с нами добрых полчаса, но мы с дядей Бобом победили. Меня отпустили на свой страх и риск.
- Куда это ты собралась?
Я глянула на вошедшего папу. Дядя Боб помогал мне обуть шлепанцы, а Куки вытаскивала из шкафа халат.
- Привет, пап. Мне уже разрешили подниматься и ходить. Спятили, наверно. Явно понятия не имеют, как я опасна для общества. – Уже посреди этого словесного излияния я заметила, что папа выглядит расстроенным. – Что случилось? – спросила я, глядя, как он хмурится на меня и Диби.
Дядя Боб выпрямился:
- Лиланд, она хочет домой.
- Ты постоянно ее поощряешь, и что в итоге? Один человек погиб, а она в больнице, после того как ее чуть не запытали до смерти. Опять.
- Сейчас не время это обсуждать.
- Как раз сейчас самое время. Она никого не слушает, даже собственного врача. – От гнева папина аура потрескивала. – Вот, - сказал он, жестом показывая на оборудование вокруг койки, а я сидела на краю, борясь с пульсирующей в ноге и руке болью, - вот о чем я говорю.
Спорить с ним не было сил. Боль высасывала из меня энергию быстрее, чем организм ее накапливал. Пришла Джемма с огромными от беспокойства глазами. Стало ясно: одним папиным гневом мы точно не обойдемся.
- Я пыталась его отговорить, Чарли.
- А зачем? – Он повернулся к ней, сердито стиснув челюсти. Никогда я таким папу не видела. Он всегда был само спокойствие. – Чтобы каждую неделю она попадала в больницу? Этого ты хочешь для нее?
- Пап, я хочу, чтобы она была счастлива. Она любит свою работу. И отлично с ней справляется. Мы не вправе лезть в ее жизнь.
Папа отвернулся от Джеммы, как будто испытывал отвращение. Только я задалась вопросом, куда делась Дениз, моя мачеха родом из ада, как увидела ее в коридоре. У нее на лице так и читалась озабоченность. Она подняла глаза, когда мимо прошагали два офицера и вошли в палату. Только подумайте! Одним из них, конечно же, оказался Оуэн Вон, и я сразу вспомнила, что беда не приходит одна.
- Шарлотта Дэвидсон? – спросил у меня офицер, которого я не знала, и который никогда не пытался меня убить.
- Папа, - настаивала Джемма, - подумай, что ты делаешь.
- Это она, - сказал Вон как будто нехотя.
- Ты что творишь, Лиланд? – вмешался дядя Боб, и голос его был грубым от подозрительности.
- То, что должен был сделать давным-давно.
- Мисс Дэвидсон, - начал офицер, - вы арестованы за пособничество сбежавшему заключенному и препятствие правосудию в деле его поимки и взятия под стражу.
У меня отвисла челюсть до самого пола. Я переводила взгляд с папы на копов и обратно.
- Папа, прошу тебя, - не унималась Джемма.
- Учитывая состояние вашего здоровья, мы просим вас явиться в участок в течение следующей недели для совершения официального ареста. Ваша лицензия частного детектива временно отозвана вместе с правами и полномочиями, которые она дает, пока следствие не выяснит степень вашей причастности к побегу Рейеса Фэрроу и его дальнейшему укрывательству от закона.
Он договорил, и во мне не осталось воздуха. Я сидела в ошеломленной, опустошенной тишине. Это сделал мой отец. Единственный человек, на которого я могла положиться, пока не повзрослела. Моя скала.
Под перезвон капель воды из проржавевшего крана я впала в некое подобие транса, отчего все вокруг казалось нереальным. Я слышала, как яростно ругаются папа и дядя Боб, как туда-сюда снуют медсестры, слышала тихие успокаивающие голоса Джеммы и Куки, которые пытались со мной поговорить. Но мой мир тонул в красной мути. Папа. Рейес. Нейтан Йост. Эрл Уокер. Вполне достаточно, чтобы разозлить девушку.
Должно быть, вспышка раздражения, вмиг достигшая апогея, каким-то образом вызвала Рейеса. Закутанный в развевающийся плащ, он стоял и переводил взгляд с ругающихся на меня и обратно. Кого-кого, а его мне видеть совсем не хотелось. Мне хотелось его наказать. Потому что я уже насмотрелась на предательства, обманы и убийства.
- Рейазиэль, - прошептала я себе под нос, намереваясь отослать его к чертям собачьим в его же тело, но в ту же секунду он оказался передо мной.
- Не смей, - раздалось его низкое рычание.
Я зло посмотрела на него:
- А ты не смей мной командовать.
Он опустил капюшон, и поразительно красивое лицо оказалось в каких-то сантиметрах от меня.
- Значит, придумала мне наказание? Будешь освобождать меня, когда я тебе нужен, и снова связывать, когда нет? – Он наклонился так близко, что я чувствовала запах молний и грозы, бушующей в нем, сырой аромат земли, с которой от солнечного тепла испаряется роса. – Раз так, то иди ты на хрен.
Меня всю трясло. Искры ярости вспыхнули диким пламенем, затопившим меня изнутри и рождавшим такую энергию, что она полилась через край. Короче говоря, я пришла в бешенство.
- Что это? – спросил кто-то рядом.
Я посмотрела на людей и сама почувствовала, как во взгляде у меня сквозит любопытство. Все вокруг похватались за мебель, за дверные ручки, друг за друга… лишь бы не упасть. Дядя Боб бросился ко мне, но споткнулся по пути. Он знал. Каким-то образом он… догадался.
Оказавшись рядом, он взял меня за подбородок:
- Чарли…
Над головой мигали лампы. Каскадом сыпались искры. Из коридора слышались крики.
- Чарли, милая, остановись.
В поле зрения появилась Куки. С огромными от страха глазами она схватилась за тележку с оборудованием.
- Чарли, - снова сказал дядя Боб. Его голос был таким мягким, таким успокаивающим, что в мгновение ока вернул меня к реальности. Он был прямо передо мной, а я снова ощущала собственные плоть и кости.
С трудом я заставила себя успокоиться и стала делать глубокие вдохи и медленные выдохи, стараясь контролировать рвущиеся из меня потоки энергии.
По коридору носилось эхо криков и воплей. Люди пытались прийти в себя. Мониторы и приборы попадали на пол. С потолка на проводах свисали лампы и светильники.
На меня смотрел папа. Он тоже все понял.
Снова появился Рейес. Прекрасные и предательские черты светились гневом и удовлетворением.
- Наконец-то, - сказал он и тут же исчез.
А потом наступила тишина. Дядя Боб вывел меня из больницы. Помог подняться по лестнице в квартиру. Уложил на диван, который Куки превратила в королевскую кровать с кучей простыней и подушек, не забыв притащить и мое одеяло с кроликами Багз Банни. На столике, который она придвинула, чтобы я могла легко дотянуться, стояла минеральная вода. Я вернулась к себе домой. Заштопанная, с рукой на перевязи и забинтованной ногой.
- Говорят, это было землетрясение, - с явным облегчением вздохнула Куки. Как будто кто-то бы заподозрил, что такая сила могла исходить от человека. Тем более от того, кто не в состоянии ходить и одновременно жевать жвачку. Не стоило ей волноваться. – А еще из тюрьмы звонил Нил Госсет. У него есть информация о статусе Рейеса, и он хотел узнать, как ты. – Странно, наверное, но мне было абсолютно наплевать. – Я сказала ему то же, что и всем остальным. Но если захочешь ему потом перезвонить, то телефон вот здесь. – Она положила телефон на столик рядом с минералкой.
- Я обо всем позабочусь, милая, - заверил меня дядя Боб, так же, как и Куки, не зная, что еще можно сделать. – Не переживай о том, что натворил твой отец. Я все улажу.
Он ушел взволнованный и сердитый. Мне хотелось предупредить его, что в таком состоянии опасно садится за руль, но меня окутывало такое плотное оцепенение, что даже мысль сострить появилась и сразу исчезла.
В общем, так я и сидела в немом шоке, предаваясь жалости к себе, пока наконец не задремала. Куки все время оставалась со мной. Теперь, по крайней мере, я могла спать. А больше ничего мне и не хотелось.
В дверь кто-то стучал. Пригласить визитера войти мне не хватало сил. Все они ушли на то, чтобы добраться до барной стойки и влезть на нее с помощью здоровой ноги. Подняв второе колено, я уселась на жесткой керамической поверхности и прислонилась спиной к стене. Холод вгрызался в кожу, прокладывая путь прямиком к кишкам. Я не заслуживала с комфортом валяться на диване и днями напролет смотреть сериалы. Не заслуживала, даже если бы прошел не один десяток лет.
На противоположном конце стойки по-турецки сидела Среда. Нож лежал у нее на коленях. Интересно, для того ли он, чтобы защищать ее от предательств мужчин, которые когда-то были в ее жизни? Вряд ли.
Лекарства справлялись, отчасти приглушая пульсирующую в ноге и руке боль. Очевидно, голова у меня под таблетками не работала, когда я решила пуститься в рискованное путешествие до барной стойки и покорить ее, как новичок – Эверест. Потому что теперь я понятия не имела, как спуститься.
Я ощущала присутствие Рейеса. Он не появлялся, оставаясь в тени, но присматривался, наблюдал, выжидал. Я уже собиралась сказать ему, чтобы проваливал, но тут открылась дверь, и в квартиру, как к себе домой, вошел знакомый байкер. Донован. Следом за ним – мафиози и принц. Смутившись, я отвела взгляд. Вряд ли швы на лице хоть кого-то украшают. Хорошо, что их прикрывал здоровенный кусок бинта. Может, Донован и не заметит. Я же не переживу, если он меня разлюбит, только-только влюбившись.
Глянув на меня, он с шипением втянул носом воздух.
Я прикрыла лицо одной рукой. Вторую до сих пор не могла поднять без крика.
- Какого хрена с тобой произошло? – спросил Донован и отодвинул табурет, чтобы подойти ближе. – Это Блейк?
- Кто? – Я выглянула из-за растопыренных пальцев.
Принц изучал глазами перебинтованную ногу. Куки помогла мне переодеться в шорты и вернула на место манжету с фиксатором, чтобы я не сгибала ногу в колене. Похоже, первым делом должны были срастись сухожилия. Сквозь ремни фиксатора отчетливо виднелся бинт, скрывающий ножевую рану. Донован положил туда руку и взглянул на меня с беспокойством.
У противоположной стены стоял мафиози, засунув руки в карманы. По его лицу было очевидно, что он чувствует себя не в своей тарелке.
- Блейк. Ты спасла ему жизнь, когда приезжала к нам.
- А-а, нет. – Я снова соединила пальцы. – Это мои личные достижения.
- Совсем себя не жалеешь, да?
- Как там Артемида? – спросила я и в ту же секунду узнала ответ. Воздух пропитался той же печалью и болью, как в тот момент, когда Куки рассказала мне про Гаррета.
- Умерла.
Я поджала губы. Мне уже по горло хватило смертей.
- Мне очень жаль, - глубоко вздохнув, сказала я.
- Мне тоже, родная.
- Ты нашел его?
- Кого? Блейка? Он внезапно поумнел и сдался полиции.
- Я бы тоже так поступила, если бы ты меня искал.
- Очень сомневаюсь.
Я почувствовала, как его пальцы прошлись по моей руке и остановились на запястье. С невероятной осторожностью он убрал мою руку от лица. Я сидела на стойке, а оказалось, что он всего на чуточку ниже меня. Я посмотрела на него. Для неряшливого байкера он был очень даже ничего. Само собой, неряшливые байкеры – целиком и полностью мой типаж.
- Зачем ты пришел? – поинтересовалась я.
Донован переплел наши пальцы, а второй рукой выудил что-то из кармана.
- Я принес тебе ключ.
Когда он положил его мне на ладонь, я удивленно моргнула:
- Ключ от чего?
Ответил принц, и в его голосе безошибочно звучало разочарование:
- От лечебницы.
- В любой момент, когда тебе нужно будет повидаться с Рокетом, - Донован сердито глянул на свой эскорт, - ты сможешь пройти через ворота и главный вход. Больше не придется лазать по заборам и протискиваться в окна.
- Вечно тебе надо все испортить, - досадливо поморщился принц.
Ясно: ему не нравились мои визиты. А я-то думала, мы с ним друзья.
- Извините. Я бы не приходила, если бы информация Рокета не была так необходима.
- Ты не так поняла. Он не потому расстроен, - заметил Донован.
- Мы расстроены, - возмущенно поправил мафиози.
Донован ухмыльнулся:
- Они не хотят, чтобы у тебя был ключ, потому что нам доставляет большое удовольствие смотреть, как ты ползаешь на животе и пропихиваешься в крошечное окошко. – Он поднял руку в перчатке и указательным и большим пальцами показал размеры окна.
- Особенно люблю, - улыбнулся принц, - когда окно закрывается на полпути и твоя задница торчит наружу.
Мафиози дал ему «пять».
- Я в шоке, - сказала я в абсолютном шоке. – То есть вы, ребята, все это время знали? И наблюдали за мной?
- Скорее за твой задницей, - подмигнул мне принц. Обаяшка чертов.
- Так что случилось, родная?
Я снова взглянула на Донована. В его взгляде я прочла искренне сочувствие, и все случившееся разом навалилось с силой урагана. В горле застрял огромный ком, а в глазах помутнело от набежавших слез.
- Одного из моих лучших друзей убили.
Тяжелые слезы протолкнулись сквозь ресницы и побежали по щекам. Я все еще смотрела на Донована. Что бы там ни было, с байкером ты всегда знаешь свое место. И место это – в трех метрах от его мотоцикла. Никаких иллюзий по поводу того, что тебе отведут главную роль. Никаких обещаний, гарантий и нашептанной на ушко ерунды.
Дышать стало трудно, и он придвинулся, только руку протянуть.
Так я и сделала.
Зарывшись пальцами в его футболку, я подтащила его ближе. Наверное, стоило вспомнить, как фигово я выгляжу. Мне едва не срезали лицо, но сейчас хотелось только одного – почувствовать на языке его вкус. Я наклонилась и прижалась к нему губами. Донован подался вперед, отвечая на поцелуй, который получился нежным, терпеливым и немножко голодным.
Я запустила руку ему под куртку и потянула к себе. По его инициативе поцелуй стал глубже, совсем чуть-чуть, потому что Донован отчаянно не хотел причинить мне боль.
- Для меня спектакль, Датч? – прорычал Рейес так близко, что я ощутила, как его жар обволакивает меня плотным слоем, будто согретое одеяло.
Я мысленно послала его на хрен, и он испарился. Но за долю секунды до этого меня окатило его болью. Такой сильной, что я задохнулась.
Донован тут же прервал поцелуй.
Открыв глаза, я увидела руку принца у него на плече. Как будто принц уговаривал его остановиться. Донован кивнул, соглашаясь, и принц убрал руку.
- Родная, - начал Донован, и я разглядела признательность в его глазах, - я не знаю, как к тебе прикоснуться, чтобы не сделать больно. А это последнее, что тебе сейчас нужно. – Он погладил меня по здоровой щеке. – Но я бы соврал, сказав, что не испытываю искушения, несмотря ни на что.
- Прости. Я не должна была этого делать, - внезапно смутилась я. Девочка с ножом сидела, широко распахнув глаза. На киношку с таким рейтингом она явно не подписывалась. Надо срочно найти способ от нее избавиться.
Осторожно, с помощью двух своих телохранителей, Донован снял меня со стойки и поднял на руки.
- Имена у вас есть? – спросила я у мафиози и принца, пока они втроем тащили меня в кровать, как фарфоровую вазу. Что было совершенно бессмысленно, поскольку вся постель была на диване. Однако они умудрились постелить несколько одеял и перетащить все со столика на прикроватную тумбочку.
Первым отозвался принц, подмигнув:
- Я Эрик, а вон тот примат – Майкл.
- Примат? – переспросил Майкл. – И это все, на что ты способен?
Надо признать, Майкл так и лучился крутизной в духе Брандо, что – ставлю все свои швы – делало его неотразимым в глазах барышень.
Принц Эрик рассмеялся:
- Мне приходится иметь дело с недостатком образования.
- Посмотрим еще.
Меня укрыли и подоткнули одеяло, будто я какой-то ребенок. Когда Майкл с Эриком вышли из спальни, Донован присел рядом со мной.
- Меня зовут Донован.
Я улыбнулась, не обращая внимания на боль в щеке:
- Знаю.
- Ты мне нравишься.
Я положила руку на грудь, притворяясь уязвленной до глубины души.
- А мне говорили, что ты охрененно в меня влюблен.
- Ага. Так и рождаются слухи, - застенчиво пожал плечами он. – Никому не хочется иметь в лидерах влюбленного дурака. Сразу пойдут волнения и хаос под стать надписям на байкерских футболках. – Он запечатлел поцелуй на тыльной стороне моей ладони. – Отдохни.
Едва за ним закрылась дверь, вернулась боль, вихрями завивая оставшуюся от предательства пустоту в душе. Пусть идет на все четыре стороны Рейес. Пусть идет на все четыре стороны папа. А дядя Боб… ну, он-то по-прежнему у меня в фаворитах. Я снова превращалась в лужу, пока не сомкнулись веки. Оказывается, в депрессии постоянно хочется спать. Кто бы знал?

евица с повязкой на глазу настойчиво твердила, что я должна ей двенадцать долларов. Она, видите ли, собрала мои зубы с тротуара и сложила их в стаканчик для анализов. Внезапно в эту, мягко говоря, сбивающую с толку сцену вторгся еще один голос. Такой знакомый, такой близкий моему сердцу, что оно в ответ как будто раздулось.
- Собираешься весь день продрыхнуть?
Меня выдернуло из глубин сна на поверхность, и я в знак протеста поспешила прикрыть глаза рукой. Может быть, на этот раз сработает. Может быть, на этот раз реальность не сможет до меня добраться, и мне не придется встретиться с ней лицом к лицу. Потому что, честное слово, в последнее время реальность – просто помойка.
- Приму за положительный ответ.
Глубоко и протяжно вздохнув, я открыла глаза. То есть один глаз. Второй опять кто-то смазал суперклеем. Я решила потереть второй глаз и, забывшись, попробовала поднять левую руку. В ней кипятком разлилась боль. Видимо, болеутоляющие сильно переоценивают. Однако пальцы двигались уже лучше. У того, чтобы быть ангелом смерти, есть определенные преимущества.
Я наполнила легкие воздухом, крепко стиснула зубы и посмотрела в открытую дверь. На барной стойке, где чуть раньше сидела я, вальяжно развалился мужчина. На нем была та же футболка, что и несколько дней назад. Еще свободные джинсы и рабочие ботинки. Одна его нога была согнута, рука покоилась на колене. Он внимательно изучал меня серебристыми глазами и, казалось, был обеспокоен тем, что видел.
- Что, видок подкачал? – спросила я, так и не дождавшись от него больше ни слова.
- А ты не шутила, - сказал он. – Ты яркая, как маяк, мерцающий и теплый. Как пламя, заманивающее мотыльков.
Пока он говорил, у меня в груди давило все сильнее. Я отобрала у него все. Ему еще столько предстояло сделать, столько жизни прожить!
- Прости меня, Гаррет, - выдохнула я, чувствуя, как жжет от слез глаза.
Эта моя новообретенная тонкослезость уже становилась попросту нелепой, но я ничего не могла с собой поделать. Все равно что пытаться остановить льющий с небес дождь.
Я закрыла глаза рукой и попыталась справиться с эмоциями.
- Чарльз, каким боком ты тут виновата? Я делал свою работу.
- Твоей работой была я. – Я снова посмотрела на Гаррета. – Я это сделала. Я тебя убила.
- Чушь. А вот мне надо было увернуться.
Я с удивлением расслышала собственный короткий смешок. Тогда в комнате находились два человека, которые могли бы избежать пуль, всего лишь увернувшись. Гаррет не был одним из них.
- Тебе надо было вызвать подмогу. Мне всегда казалось, что в армии тебя должны были натаскать получше.
- Там не натаскивают иметь дело с такими, как ты. – Он отвернулся от меня. – Должен сказать, что теперь, когда я на самом деле вижу мистера Вонга, он кажется еще страшнее.
- Ты себе просто не представляешь, как я счастлива это слышать. Хреново, кстати, что тебе придется провести вечность небритым.
Гаррет улыбнулся:
- Вообще-то, не придется, а вот что действительно хреново – что тебе придется провести целую жизнь на этих тоненьких курьих ножках, - и жестом указал на мои ноги.
Я оскорбленно ахнула:
- Прошу прощения, но это – великолепные ноги. – Я попробовала приподнять здоровую, но от этого болела забинтованная. Может быть, она завидовала тому вниманию, которое оказывали ее здоровой близняшке. – Я бы даже сказала легендарные. Не веришь – спроси у школьной команды по шахматам. И не дай словам «команда по шахматам» себя одурачить.
В этот самый миг меня осенило, и я ошеломленно уставилась на Гаррета:
- Я не напрямую ответственна за твою смерть. Ты – мой хранитель. Тот самый, о котором говорила сестра Мэри Элизабет. Это же потрясающе! Мне ужасно не хотелось в хранители ни убийцу собак, ни большого толстого лжеца.
На губах Своупса заиграла ленивая ухмылка.
- Никакой я тебе не хранитель.
- Точно?
- Чертовски точно.
- Проклятье. Сколько же людей за эту неделю я должна подвести под монастырь?
- Понятия не имею, но я в их число не вхожу.
В этот момент мой телефон решил зазвонить, а я в этот же момент решила не обращать на него внимания. Играл рингтон Куки. Она поймет.
- Лучше бы тебе ответить, - заявил Гаррет.
Наградив его подозрительным взглядом, я протянула руку и взяла с тумбочки телефон. Как такое простое движение может быть таким болезненным?
- Больно же, - сказала я в телефон.
- Чарли, Чарли, боже мой!
- Мужчины в прошлом не раз мне это говорили, но я и не подозревала, что ты испытываешь ко мне схожие чувства.
- Он вернулся! То есть его вернули.
- Отлично, а то я уже волноваться начала. О ком мы говорим?
- Я в больнице. Гаррет. Его реанимировали. Он умер прямо на столе, но его реанимировали, и никто нам не сказал. Они все до сих пор в операционной.
Я резко села и, с трудом превозмогая боль, заставила себя медленно опуститься на подушки. Затем посмотрела на Гаррета. Он ухмылялся.
- Но… он здесь.
- Именно, он здесь. Он не ушел! О господи, врач идет. Я перезвоню.
Я закрыла телефон и во все глаза уставилась на Гаррета.
Его улыбка стала шире.
- Я не… Как ты?.. Как вообще такое?..
Он хмыкнул и пожал плечами:
- Они сказали, мне еще рано.
- Они? Ты имеешь в виду… - Не веря собственным глазам и ушам, я закрыла рот, чтобы перевести дыхание. В последние дни до меня все как-то туго доходит. Наверняка здесь есть какая-то уловка. Нет. Не может быть. Это хорошо. Просто хорошо, и точка. У меня не было ни сил, ни желания в этом сомневаться. Я снова посмотрела на Гаррета. – Но если ты жив, то как оказался здесь?
- Это твой мир, Чарльз. А я просто в нем живу.
- Может, ты зайдешь сюда, чтобы мы не орали через всю квартиру?
- Во-первых, твоя квартира размером с колесо, в котором развлекаются хомяки.
- Ничего подобного.
- Во-вторых, я не могу. Твоя хранительница очень серьезно относится к своей работе.
- Что? Где? – Я завертела головой. – Хранитель – это хранительница?
После безуспешной попытки снова сесть мне кое-как удалось подтянуться и опереться спиной об изголовье кровати, как вдруг в комнате раздался приглушенный гул. Воздух остыл, мое дыхание превратилось в пар. Я уже все глаза просмотрела, пялясь в каждый угол, но ничегошеньки не видела. Я протянула руку ладонью вверх в качестве приглашения тому, кто теперь, очевидно, будет постоянно при мне. Рядом раздался громкий басистый лай, эхом сотрясший стены. Кровать прогнулась, когда на нее прыгнула Артемида.
- Артемида! – воскликнула я и притянула ее в крепкие объятия. Она хотела поиграть, но, похоже, чувствовала, что я пока не могу. Поэтому просто растянулась рядышком со мной и ткнула меня носом. Короткий хвост двигался туда-сюда со скоростью километр в минуту.
- Я уже пытался зайти в комнату, - поделился Гаррет. – Предупреждаю: она метит прямо в глотку.
- Артемида? Собака? О господи, все верно! Я стала причиной ее смерти, когда мы в шутку боролись позади психушки. Но я и подумать не могла, что это будет собака. Никогда не видела собак-призраков. В том мультике правду говорили, что все псы попадают в рай. – Я почесала ее по ушам и прижала к себе. Боль вдруг как будто утихла. – Интересно, рассказать ли Доновану?
- Твоему новому бойфренду?
Господи, увольте меня от этого дерьма!
- Послушай, меня уже до печенок достали подобные комментарии Рейеса в твой адрес.
- Он думает, я твой бойфренд?
- Так он тебя называет.
Гаррет нахмурился:
- И кто же я, по-твоему?
- Заноза в заднице – сойдет?
- Кто бы говорил. Так нам с тобой когда-нибудь такое светит?
- Фу-у. Нет, даже если бы ты был последним «охотником за головами» в известной миру вселенной.
- Какого, блин, хрена? – обиженно рявкнул Гаррет. – Из-за тебя меня чуть не убили.
- Ключевые слова здесь «чуть не».
- А того байкера ты едва не изнасиловала. Кстати, что, черт тебя дери, это было? Бросаешься на первого встречного, Чарльз?
- Первый встречный, между прочим, очень даже секси. – Я взглянула на Артемиду. – К тому же Донован со мной честен. Он бы продал меня за новенький карбюратор, и мы оба это знаем. А когда это произойдет, когда он начнет врать и использовать меня как приманку, я не окажусь застигнутой врасплох, как это получается со всеми мужиками в моей жизни, когда им приходит в голову врать и использовать меня как приманку. Это инстинкт самосохранения.
- Это самоуничижение.
- Да плевать. – Я вдруг вспомнила, что у нас с ним незаконченное дело. – Ты так и не озвучил до конца свой список.
- А-а, точно. – Гаррет оперся затылком о стену. – На чем я остановился?
- Ты меня спрашиваешь? Я и внимания-то не особо обращала.
- Ну ладно, дай подумать. – Он стал считать на пальцах. – Итак, первая пятерка фраз, которые нельзя говорить ангелу смерти. «Я до смерти устал»; «Ты меня убиваешь»; «До смерти хочу это попробовать»; «Эти отношения меня погубят».
- Значит, мы подошли к номеру один, - подытожила я, подавляя желание рассмеяться.
Он ухмыльнулся и пристально посмотрел на меня.
- На первом месте в списке фраз, которые нельзя говорить ангелу смерти, находится фраза… Готова?
- Говори уже.
- Ты будешь в восторге.
- Своупс!
- «Пока смерть не разлучит нас».
Я застыла. Реальность отвесила мне оплеуху почище хука справа. Хорошо, что до этого не дошло.
- Я думал, тебе понравится, - жизнерадостно проговорил Гаррет, - раз уж ты не напрямую ответственна за мою смерть и все такое.
- А я думала, ты сказал, что никакой ответственности за твою смерть я не несу.
- Я солгал.
- Вот видишь? О том я и говорила. Застал врасплох.
- Это входило в мои планы, но позже. Может, со временем я бы даже использовал тебя как приманку. – Он улыбнулся и сложил руки за головой, откровенно наслаждаясь ситуацией.
- Знаешь, мне уже намного лучше от мысли, что из-за меня тебя чуть не убили.
- Я рад. А что это за мертвая девчонка?
Я посмотрела на Среду, стоявшую у моей кровати. Она стала совсем другой с тех пор, как появилась Артемида. В руке она до сих пор крепко сжимала нож, словно от него зависела ее жизнь, но сама Среда улыбалась, поглаживая Артемиду по гладкой спине. А потом посмотрела на меня. И не просто на меня, а прямо мне в глаза. Это было так неожиданно, что я едва успела осознать. Как и ее переход. Мне даже не хватило времени спросить, как ее зовут, когда она сделала шаг ко мне и перешла.
- Ни фига себе! – услышала я Гаррета, но мне было не до него.
Закрыв глаза, я листала ее воспоминания в поисках ответов. Ее звали Мэри. Она умерла от лихорадки, когда ей было шесть лет. Сама она понятия не имела, в каком году это случилось, но по одеждам и интерьерам из ее воспоминаний я предположила, что в конце девятнадцатого столетия. На день рождения она мечтала получить в подарок пони, но ее семья не могла себе такого позволить. Отец сделал ей куклу, и Мэри, разозлившись, бросила ее в реку позади их дома. Тут же об этом пожалев, она прыгнула за куклой в ледяную воду и в итоге умерла три дня спустя.
Родные положили куклу с ней в гроб, так никогда и не узнав о ее поступке. Услышав, как обо мне говорят ангелы, она обменяла куклу на нож, чтобы стать моим хранителем, пока не появится настоящий. Мне бы никогда не хватило духу сказать ей, что справлялась она не очень. В конце концов, главное – намерения.
- Это самое удивительно, что я когда-либо видел, - пришибленно пробормотал Гаррет. Когда мне удалось на нем сосредоточиться, я заметила, какое благоговение отражается у него на лице. – Будто тысячи брюликов сияют в солнечных лучах. Красота неописуемая.
Я сделала глубокий вдох, прочищая мысли, уткнулась лицом в шею Артемиде и поинтересовалась:
- Не пора бы тебе вернуться в тело?
Гаррет не ответил, и я подняла голову, чтобы взглянуть на него.
Он смотрел на меня, пытаясь понять, что я чувствую.
- Ты этого хочешь?
- Тебе там нужно быть.
Он склонил голову и оказался у двери в спальню раньше, чем я успела моргнуть.
- Тебе нужно выяснить, на что ты способна.
- Достала меня уже эта фразочка, - помрачнела я.
- Я слышал Фэрроу. Он хочет, чтобы ты разобралась с этим дерьмом из-за какой-то там войны. Мне казалось, он преувеличивает. Но я слышал кое-что еще, и я был не прав.
- Я над этим работаю, - устало отозвалась я. Мне хотелось только зарыться в Артемиду и уснуть.
- Знаешь, если эта война будет хоть вполовину такой страшной, как думает Фэрроу, тебе и правда надо поскорее все выяснить.
Чудесно. Еще один любитель загадки позагадывать. То, что доктор прописал.
- Ты-то что об этом знаешь?
- Я знаю, что они на подходе, Чарльз. – Взгляд Гаррета стал предупреждающим. – И адски злы.
Не успела я расспросить о деталях, как он испарился. Надеюсь, отправился в собственное тело и там и останется.
Я придвинулась к Артемиде. Исходящий от нее холод приятно успокаивал. Повиляв коротким хвостом, она уткнулась носом мне в шею. Перед тем как уснуть, я еще раз посмотрела на дверной проем, в котором только что стоял Гаррет.
Мужики. Что с них взять?

21 марта 2012 года, 19:18

Без решеток и монотонной рутины жизнь снаружи чуждая и незнакомая. Я словно очутился в другом мире, попал в другую галактику. Мне говорили, что так будет. В первую очередь, те, по чьей милости я оказался за решеткой. Через десять лет до них дошло, что они допустили ошибку, и меня освободили. Но пошли они все к черту. Десять лет – слишком большая плата за то, чего я не совершал. Перед тем как я вышел, меня предупредили: поскольку я сел слишком молодым, на воле мне придется трудно. Ежедневные мелочи вроде оплаты счетов и покупки продуктов станут проблемой. Однако мне ничего не нужно. В том, чтобы быть сыном врага номер один всего человечества, есть свои плюсы. Месяцами я могу жить на одной воде. Могу даже двинуть в Антарктиду и обойтись без пальто.
Но в Антарктиде нет ее.
И все же жить в реальном мире – испытание похлеще, чем казалось поначалу.
Я в душе затхлого номера в отстойном отеле. Вытираюсь полотенцем и ловлю свое отражение в разбитом зеркале над раковиной. От правого плеча до левого бедра тянутся темно-красные полоски – подарок от сбежавшего из ада демона. Здесь, на Земле, он нашел лишь свою смерть, но боролся отчаяннее, чем я ожидал. Через пару дней раны заживут, но я не хочу, чтобы она их видела. Ни эти, ни другие. Я и без уродливых следов – чудовище.
В битом отражении мелькают обрывки татуировок, и я опускаю глаза, глядя на них. По отдельности – это всего лишь черные отметины на коже, но вместе они составляют карту, ключ к вратам ада. Дар моего отца. Если слишком долго смотреть, я провалюсь в этот лабиринт. Меня только что выпустили из тюрьмы на Земле, и последнее, чего я хочу, – попасть в тюрьму преисподней. Не уверен, что мне хватит сил сбежать оттуда снова, поэтому отвожу взгляд и смотрю вверх. Изучаю свое лицо. У меня карие глаза. Никогда ничего особенного в них не видел, но, кажется, людям, и мужчинам, и женщинам, они нравятся. Вот почему, выходя на улицу, я стараюсь ни с кем не встречаться взглядом. Но они все равно смотрят, и их неспособность отвести глаза лишает меня самообладания, поэтому я ослепляю их. Ненадолго, ровно на столько, чтобы пройти мимо. И тогда я чувствую их взгляды спиной. Горячие. Жаждущие. Умоляющие меня остановиться. Обернуться.
Я никогда не останавливаюсь и никогда не оборачиваюсь.
Мне надоедает смотреть на свое человеческое обличие, так похожее на истинное, и я покидаю физическое тело, обманывая себя, будто просто хочу убедиться, что с ней все в порядке. Сейчас где-то там слишком много моих бывших братьев, которые хотят только одного – добраться до нее. До того, что есть только у нее одной. До самой ее сути – до портала в рай. В сам рай.
Я несусь по улицам Альбукерке, радуясь, что никто меня не видит. Что никто не хочет меня больше, чем сделать следующий вдох. Потому что в иных обстоятельствах их голод иссушает, а когда я не обращаю на них внимания, их разочарование становится почти осязаемым.
Просачиваясь сквозь стены ее квартиры, я чувствую, как ускоряется ее пульс. Она знает, что я здесь. Но не видит меня, потому что я не материализовался. И это хорошо, учитывая, как я сейчас выгляжу. Она стоит перед раковиной в ванной, закутанная в полотенце. Из него водопадом греха льются длинные ноги. Влажная ткань так плотно ее облепила, что я вижу все изгибы ее фигуры, похожей на песочные часы. Длинные волосы темными мокрыми прядями ласкают ее спину. Она смотрит вниз, поднимает голову и бросает взгляд золотистых глаз через плечо, прямо на меня. Но она не знает наверняка, где я, поэтому осматривается дальше.
Не могу удержаться. Подаюсь к ней и легко касаюсь поцелуем ее губ. Впитываю ее надрывный вздох, а она облизывает нижнюю губу, прикасается к ней кончиками пальцев, будто изучая, исследуя. Потом прикусывает ее белыми зубами и скрещивает руки на груди, давая мне понять, что не уступит. И так всегда, когда я оказываюсь рядом.
- Ты же знаешь, что можешь показаться. – Ее голос дуновением свежего ветерка проходит по моей горячей коже.
Изогнув одну бровь, она продолжает оглядываться. Ждет. Притворяется, будто не надеется. Но я слышу, как шумит под ее кожей кровь, чую, как разливается тепло у нее между ног. Пусть лицо ее выражает раздражение, но тело не врет. Предательство в греческих масштабах.
- И ты все еще меня бесишь, - добавляет она и прислоняется к раковине.
Не могу сдержаться – окутываю ее собой, прижимаюсь к ней. У нее вырывается тихий стон, она пытается меня оттолкнуть, но сейчас я для нее – просто мощный поток обжигающего воздуха. Я мог бы материализоваться, но не стану. Не сейчас. Вот когда исцелюсь… Если исцелюсь. Если мне представится еще один шанс. Вокруг и везде демоны, которым нужна она – это прекрасное создание, стоящее передо мной. Она изо всех сил цепляется за разум и тает в тепле, которым я ее окружил. Откидывает голову, и я склоняюсь, чтобы поцеловать ее в шею. С ее губ срывается едва слышный стон, поощряя меня действовать, стать материальным, чтобы войти в нее и увидеть звездопад.
Нет. Не сейчас. Не так. Скрипя зубами, я отступаю. Она тут же покрывается мурашками, но теперь от холода. Обнимает себя, трет руками и хмурится.
Она говорит изменившимся голосом. Интонации мягче, не такие решительные. И боль, которую я ощущаю в ее груди, заставляет меня пожалеть о том, что я сегодня пришел.
- Ну как? Получил, что хотел? Такой реакции ты ждал?
Поскольку она не кричала и не билась в оргастических судорогах у меня в руках, то нет. Ничего я не получил. Может быть, в другой раз.
Проблема с Чарли состоит в том, что я отдал ей свое сердце с самого первого взгляда – много столетий назад. Одна ее улыбка озарила черный шелк вечности. И к ней потянулась вселенная, словно все планеты, звезды и луны стремились лишь к одному – оказаться рядом с ней. Мне точно известно, каково это. Мне посчастливилось узнать ее задолго до того, как она была рождена на Земле. В этом мире, который не заслуживает ее так же, как и я.
Но вот сейчас она передо мной. С высоко поднятой головой. Глаза мерцают золотом.
- А теперь, раз уж ты выполнил свою миссию, не пошел бы ты на хрен? Мне еще над делом работать.
Она отворачивается и начинает расчесываться. Узнает ли она когда-нибудь, кто ее настоящий отец? И какая удивительная у нее родословная? У всех ангелов смерти есть семьи, но ее семья – королевских кровей. Она принцесса среди воров.
Нет, она определенно заслуживает кого-то лучше, чем я.
Я ухожу. Возвращаюсь в свое тело. Делаю глубокий вдох, представляя себе демонов, которые пришли за ней в этот мир. И с новыми силами выхожу на охоту.

Спасибо тебе дорогая!

Вау какая обложка! Хочу такие туфельки)