Подарки вроде бы не дарятся, но все равно всех, кто отмечает, с наступающим праздничком!))
Надеюсь, скелетики в такие дни никого не покоробят)).
Часть 1
Какой чудесный день!
Пожалуй, сегодня пилюльки принимать не буду.
Есть повод пошалить.
Наклейка на бампер
Убедив одну из своих самых лучших подруг на всем белом свете дать мне немного времени разобраться с людьми в черном, я отправилась к дому Фостеров. Все равно была в этой части города. Теперь мне не меньше, чем Куки, хотелось узнать, как они выглядят. Такие же белокожие, как и их сын? И если да, то почему Рейес такой темный? Такой экзотический?
На ум сразу же пришел один возможный ответ. Может быть, Рейес похож на своего настоящего отца. На Люцифера. Но если так оно и есть, то разве не учел бы Рейес цвет кожи Фостеров, когда выбирал себе семью на земле?
Само собой, учел бы. Слишком он умен, чтобы упускать такие мелочи.
Я остановилась у пустого дома, выставленного на продажу, и прикинулась покупателем, чтобы хорошенько осмотреться. Только после этого уселась обратно в Развалюху и проверила телефон. В паре домов от меня во дворе кто-то устроил распродажу старого барахла, и по улице туда-сюда неторопливо ездили машины, среди которых мы с Развалюхой легко затерялись. Я знала, что миссис Фостер должна скоро вернуться домой, поэтому спокойно сидела, проверяла почту и рассеянно рисовала в блокноте. В конце концов рисунки превратились в слова, а слова – в имена. «Чарли Фэрроу», - написала я и произнесла про себя. Мне понравилось и как это звучит, и как выглядит на бумаге. «Чарли Дэвидсон Фэрроу». Или тут надо было поставить дефис? Как теперь поступают женщины с двойными фамилиями? «Миссис Рейес Фэрроу». Фэрроу. Ей-богу, к этой фамилии привыкнуть проще простого.
Я подняла голову как раз в тот момент, когда в гараж Фостеров заезжал «приус». Как и в прошлый раз, дверь опустилась раньше, чем я успела хоть что-нибудь увидеть. Но это ничего. Очень скоро я увижу миссис Фостер. Руки потянулись к папке, которую дала мне агент Карсон, и в которой хранилась вся информация о похищении, совершенном тридцать лет назад.
Я покосилась на своего безбилетника и мысленно пообещала себе выкроить время на поиски его жены, некоей миссис Андрулис. Надо во что бы то ни стало помочь бедняге завершить дела на земле. Нельзя же оставлять его вот так слоняться по миру в голом виде. Так не делается, и точка.
- Должна признаться, не смотреть на гениталии не так уж просто.
- Мне это часто говорят.
Услышав голос с заднего сиденья, я подскочила от неожиданности и быстро захлопнула блокнот. Там сидел Рейес. Сногсшибательный и… очень материальный. В общем, выглядел он плотнее, чем обычно. То есть все призраки для меня плотные, но на вид их такими не назовешь. А Рейес в нематериальном виде всегда был более красочным, что ли, чем настоящие мертвецы. Не во плоти, но и не дух в прямом смысле слова. Что-то между тем и другим. Однако в последнее время, дематериализовавшись, он выглядел почти так же, как в физическом теле.
- Чем занимаешься? – поинтересовался он.
- Ничем. Собиралась заскочить на распродажу. Мне позарез нужен… ну надо же! Вон один как раз продается!
Рейес посмотрел прямо на дом Фостеров.
- Ясно, - коротко бросил он, и я ощутила в нем искорку гнева. – И чего же ты ждешь?
- Походящего момента. – Я надеялась, что он мне поверит, но в глубине души знала, что проиграла еще до начала игры.
Раз уж все мои планы и так идут под откос, я решила все-таки сходить на распродажу. Будет знать, как чихвостить мои планы.
Выбравшись из Развалюхи, я закрыла своего почти жениха внутри. Пускай побесится.
Три женщины, которые привлекли мое внимание чуть раньше, продолжали спорить. Разногласия, похоже, касались выставленных на продажу вещей. Две из них были одеты по моде середины двадцатого века и умерли, судя по всему, в пятидесятых или шестидесятых. Третья, самая маленькая из троицы, щеголяла в пушистом розовом халате с вышитой на груди буквой «В» и в домашних тапочках.
- О да, я помню эту музыкальную шкатулку, - сказала она, глядя на девушку, которая держала шкатулку в руках. – Ее папа сам сделал и подарил тебе, Мэдди, на шестнадцатый день рождения.
- Ничего подобного, Вера, - отозвалась самая высокая в призрачном трио. – Он подарил ее Тильде на двенадцатилетие. – Она махнула рукой на третью женщину, и та согласно закивала.
Первая, Вера, так просто сдаваться не собиралась:
- Мэдисон Грейс, я прекрасно помню эту шкатулку и ничуть не хуже помню тот день, когда папа подарил ее тебе.
- На шестнадцать лет он подарил Мэдди рамку для фотографий, - вставила Тильда.
- Рамку для фотографий он подарил мне на пятнадцатый день рождения, - возразила Мэдди.
- Разве? – спросила Тильда, задумчиво глядя в небо. – А по-моему, свой пятнадцатый день рождения ты просидела в комнате за то, что целовалась в чулане с Брэдфордом Кингсли.
- Я никогда не целовалась в чулане с Брэдфордом Кингсли! – оскорбилась Мэдисон Грейс. – Мы всего лишь разговаривали. К тому же ему нравилась Сара Стид.
Все трое одновременно поникли, с любовью вспоминая свою подругу.
- Бедняжка, - сказала Вера, - у нее был такой неприятный запах изо рта!
Все печально закивали, а потом Тильда добавила:
- Если бы только ей удалось тогда сбежать от петуха, они с Брэдфордом могли бы пожениться.
Я смотрела, как они искренне предаются воспоминаниям. Скорее всего крошечная Вера была старшей, за ней – Тильда, и уже потом – Мэдди. Наблюдать за ними было все равно что смотреть ситком. Так уж вышло, что теперь у меня мало времени на телевизор, поэтому я стояла и молча развлекалась на всю катушку.
Троица снова заспорила по поводу коробки с красками, которую маленькая девочка уже тащила к своей маме.
- Сколько? – спросила мать у мужчины в шезлонге.
- Два с четвертью бакса.
- Два с четвертью?! – завопила Вера, выныривая из печальной ностальгии, и потрясла кулаком в сторону шезлонга. – Да я тебе сейчас в челюсть засвечу за эти краски! Как тебе такое?
Мэдди наградила старшую сестру укоризненным взглядом:
- Не становись на дыбы.
Вера подалась к ней, коснувшись рукой уха:
- Что?
- Бога ради, Вера Дон, ты меня прекрасно слышишь. Мы же покойницы!
- Что?!
Покачав головой, Тильда повернулась ко мне:
- Это она специально, чтобы нас подонимать.
Я тихо рассмеялась и быстренько осмотрелась, чтобы узнать, не обратил ли кто-нибудь на меня внимания.
- Может быть, вы хотите перейти? – спросила я у всех троих.
- Ни за что на свете! – тут же отозвалась Мэдди. – Мы ждем сестру. Хотим перейти все вместе.
Это что-то новенькое.
- Похоже на хороший план. Когда будете готовы, вы знаете, как меня найти.
- Еще бы! – сказала Вера. – Вас сложно не заметить.
Еще раз осмотревшись, я нашла какой-то очень древний на вид прибор, стоявший на самом краю карточного стола, и спросила, чувствуя, как от восхищения горят глаза:
- А что это такое?
- Точно не знаю, - ответил мужчина в шезлонге.
- Что ж, Мэдди, твой внук всегда был гадким негодяем. – Вера посмотрела на меня. – Его бедная мать еще и недели не прожила в доме престарелых, а он уже распродает все ее имущество.
- Все наше имущество, - уточнила Тильда. – А это – детектор лжи. Чтоб вы знали, наш отец работал на
Гувера.
- Странный был человек этот Гувер, - неприязненно сморщила нос Вера.
Мэдди нахмурилась:
- И как это к тебе вернулся слух?
Вера снова поднесла к уху ладонь:
- Что?!
Я с трудом не рассмеялась вслух.
- Полиграф, говорите? Взаправду?
- Что? – на этот раз вопрос прозвучал из уст гадкого негодяя.
- Оно работает?
- Понятия не имею, - ответил он и поднес ко рту банку пива.
- Работает? – переспросила Мэдди таким тоном, словно я ее обидела. – Да как часы! Однажды я использовала детектор на Тильде. Она бегала на свидания с моим парнем у меня за спиной.
- Это была не я, Мэдди, а Эстер. А поскольку ты понятия не имела, что делаешь, результаты оказались весьма сомнительными.
- Сколько? – спросила я у мужика.
Тот пожал плечами:
- Отдам за двадцатку.
- Продано.
- За двадцатку? За двадцать долларов? Да ему место в музее, а не на какой-то там дворовой распродаже! С этого мерзавца шкуру живьем содрать мало!
Я расплатилась и вернулась к троице:
- Полностью согласна. Если это действительно оригинальное оборудование ФБР, зуб даю, я сумею передать его нужным людям.
- Правда?
- Ну по крайней мере попытаюсь.
- Спасибо! – горячо поблагодарила Вера.
В ответ я кивнула и забрала со стола свой приз.
- Между прочим, - заговорила Мэдди, когда я уже уходила, - я прекрасно знала, что делаю. Но решила не придираться к мелочам. Я ведь выше этого.
Тильда фыркнула, и ссора началась заново. Мне уже было жаль их сестру Эстер. Когда ее не станет, ей придется немало разгребать.
Перед тем как заскочить в офис, я решила оставить полиграф дома. Если мы с агентом Карсон все еще друзья, то я вручу его ей с подробными инструкциями передать ценный объект в нужные руки. Наверняка у ФБР где-то есть музей, а мне это когда-нибудь зачтется. В ответные услуги я верю всеми фибрами души. Они как сырные крекеры. Или шоколадные печенюшки. Ну или мокко латте. Такого много не бывает.
По пути домой прямо перед Развалюхой откуда ни возьмись появилась пожилая женщина. Мигом сработали рефлексы – я резко свернула правее, чуть не повалив целый ряд велосипедов и задев боком фонарь. Потом ударила по тормозам и приложилась лбом о руль.
Женщина была в тонюсенькой голубой ночнушке под цвет волос. Видела я ее всего секунду, но этого хватило, чтобы разглядеть страх, отразившийся у нее на лице и сковавший худые плечи. На бабушку Лил она не была похожа ни капельки, но в голове волей-неволей они встали в один ряд. Если бы бабуля Лил заблудилась и перепугалась, я бы перевернула весь мир с ног на голову, лишь бы ее найти. И все эти мысли мне навеяла одна маленькая испуганная пожилая женщина.
К счастью, машин на дороге было мало, и никто не заметил, как я «поцеловалась» с фонарем. Я глянула на мистера Андрулиса, но тот все еще смотрел прямо перед собой. До окружающего мира ему явно не было дела. Я осмотрелась по сторонам, но женщины нигде не увидела.
Выбора не было. Я вырулила обратно на проезжую часть и двинулась в сторону дома. Однако буквально через пару секунд женщина появилась опять. Прямо посреди дороги. Понадобилась вся сила воли, чтобы не крутануть руль и не утопить педаль тормоза в днище Развалюхи. Съезжать на тротуар, попутно зацепив что-то твердое, не было ни малейшего желания. Я потихоньку затормозила и проехала прямо сквозь женщину. Проверила зеркала, въехала на пустую стоянку и вышла из машины. Женщина снова исчезла.
Ну уж нет, играть в эту игру целый день я точно не стану. Наверняка кого-нибудь покалечу или убью. Поэтому я прислонилась спиной к Развалюхе, сложила на груди руки, скрестила ноги и стала ждать. Через пару минут женщина появилась прямо перед Развалюхой, затравленно осмотрелась, как будто не могла понять, что происходит, и опять исчезла. Я подошла к капоту и, когда женщина появилась, легонько взяла ее за руку.
Она поморгала, нахмурилась и прищурилась, явно испытывая дискомфорт от моей яркости.
- Привет, - тихо сказала я и буквально сразу же получила такой пинок по колену, что из глаз брызнули слезы. Отпустив ее руку, я схватилась за колено и запрыгала на одной ноге, ругаясь себе под нос. Придя наконец в себя, повернулась к женщине и смерила ее сердитым взглядом. – От такого должны пальцы заболеть. – В конце концов, дамочка была босиком. – Ну давайте, скажите, что вам тоже больно!
- Куда это ты его везешь? – злобно спросила она. От ярости морщинистое лицо, похожее на потрескавшийся фарфор, сморщилось еще сильнее. Она погрозила мне кулаком, напомнив Веру с распродажи.
- Вас случайно не Эстер зовут? – спросила я. Вдруг она та самая сестра, которую ждало трио моих новых знакомых?
- Как меня зовут, не твоего ума дело, потаскуха. Ты сейчас же отдашь его мне!
Потаскуха?
- Хэштег «в замешательстве», - огрызнулась я. – А премию за вопиющее безумие на этой неделе получает рехнувшаяся дамочка с голубыми волосами.
- Никакая я не рехнувшаяся. Отдавай его сейчас же! Слыхала я о таких, как ты!
Она осмотрела меня с ног до головы таким взглядом, будто я нанесла ей личное оскорбление. Что ж, теперь я оскорблена до глубины души.
- Никого я вам не отдам, - процедила я сквозь стиснутые от боли зубы и угрожающе подалась ближе. – Фигушки. – А потом задумчиво нахмурилась: - О ком, кстати, речь?
- А то ты не знаешь!
На ум пришли тысячи ответов, но ни один не казался вменяемым. Вряд ли «Иди и пожалуйся мамочке» или «Заткни фонтан» впишутся в ситуацию. Так что я решила отказаться от своего хваленого остроумия.
- Значит, так, рехнувшаяся дамочка, я понятия не имею, о ком вы говорите.
Она уставилась на что-то у меня за спиной. Я обернулась и увидела мистера Андрулиса.
- Минуточку! – дошло до меня. – Мистер А? Так он ваш? – Даже я услышала, сколько надежды было в моем голосе.
Злость женщины как будто испарилась, пока она смотрела на моего голого покойного пассажира.
- Мы были женаты больше пятидесяти лет, а теперь я вижу его в машине с какой-то потаскухой! – Тут она не выдержала и разрыдалась в сжатые кулаки.
За каких-то шестьдесят секунд из злобной старушенции она превратилась в убитую горем женщину.
- Вы перед смертью лекарства не принимали? Может быть, какие-нибудь нейролептики?
Дамочка глянула на меня поверх кулаков и… снова рассердилась.
- А знаете, - начала я, положив руку ей на плечо, - он ведь здесь только потому, что ждал вас.
Конечно, я всего лишь озвучила догадку. Сам-то он никогда не говорил, почему здесь застрял. Минуточку! А если он, наоборот, хотел сбежать от жены? Вдруг он пришел ко мне, чтобы я помогла ему спрятаться? Тогда хуже не придумаешь, потому что я буквально вручила его ей.
Я подвела дамочку к пассажирской двери и только теперь заметила, что за нами наблюдают. Поправочка: поскольку зрители видели только меня, то и наблюдали только за мной. Ну класс! Я открыла дверь и коснулась руки мистера Андрулиса. Может быть, сейчас, когда рядом его жена, он обратит на меня внимание.
И я не ошиблась. Очень медленно он повернул голову и посмотрел на жену.
- Чарльз? – неуверенным голосом протянула старушка.
Слава богу, я вовремя поняла, что это она не мне, а то бы точно что-нибудь ответила.
Она шагнула ближе, а я отошла, чтобы не мешать.
- Чарльз, зачем ты связался с этой потаскухой?
Держите меня семеро.
- Мы ведь с тобой столько пережили…
На лице мистера А отразилось узнавание, губы тронула ласковая улыбка. Он поднял руку и стер слезу с щеки жены. Больше никто ничего не сказал. Несколько минут они молча обнимались, а я рассматривала поцарапанный бок Развалюхи. И откуда только взялся этот гадский фонарь?! Повезло, что царапины были поверхностными. Может быть, удастся их просто заполировать.
Тем временем мои зрители – трое мальчишек на спортивных велосипедах – застыли с телефонами в руках. Явно ждали, когда я опять начну ругаться с воздухом. Меньше всего на свете хотелось попасть в интернет и набрать уйму просмотров. Надеясь, что раньше они не додумались снять на сотовые мою ссору с миссис Андрулис, я сделала вид, что никого не замечаю. Сейчас мне предстояло заняться делом – дождаться, когда Андрулисы оторвутся друг от друга, и объяснить им, что они могут через меня перейти, если захотят. А значит, придется вытащить телефон и притвориться, будто мне звонят. Но ничего такого делать не понадобилось. Не успела я и глазом моргнуть, как они оба перешли.
Произошло это так быстро и неожиданно, что закружилась голова. Я даже упала на одно колено и зажмурилась от воспоминаний, быстрыми вспышками заполоняющих мысли. Чарльз Андрулис родился в Чикаго и уже два месяца служил на военно-воздушной базе Киртленд
(1), когда по уши влюбился в рыжеволосую сотрудницу местного кинотеатра. Это была любовь с первого взгляда. Но он ужасно боялся пригласить ее на свидание, боялся, что она ответит отказом, поэтому стащил ее фотографию со стенда «Работник месяца». Через неделю его послали на войну, но фото повсюду было с ним. Проклиная себя за глупость, он каждый день клялся себе, что сделает ей предложение, как только увидит в следующий раз. Если вернется живым.
И все получилось.
Он вернулся с войны живым, хотя и хорошенько потрепанным. А когда выписался из больницы и вернулся в Нью-Мексико, оказалось, что рыжеволосая красавица в кинотеатре больше не работала. Но там у нее остались друзья, и уже на следующий день мистеру Андрулису удалось ее найти в местной адвокатской фирме, где она работала секретарем.
Не теряя времени на лишние сомнения, он, во всем блеске военной формы, подошел (точнее прихромал) прямо к ней, с трудом встал на одно колено и сделал предложение. В ответ злющая рыжеволосая ведьма влепила ему звонкую пощечину. Но оказалось, что она тоже влюблена. Через неделю они поженились, а потом понеслась череда детей и внуков, долгих рабочих дней и коротких семейных отпусков, борьбы за выживание и всесильной, всепобеждающей любви даже в самые тяжелые времена.
Вернувшись в настоящее, я моргнула, ощутила прохладный воздух на мокрых щеках и внезапно поняла то, чего не понимала раньше. Жизнь коротка. По-настоящему коротка. Жизнь Андрулисов была богатой и красочной, даже когда им приходилось туго. Но они дорожили каждой секундой. Чарльз никогда не жалел о том, что женился… на Беверли. Да, ее звали Беверли.
И она мне ужасно понравилась.
(1) Расположена в Альбукерке, штат Нью-Мексико.